Восходящая бессмертная (ЛП)

«Стефани», — предостерегающе прорычал он, его дыхание уже стало прерывистым. — Я занят.

— Я тоже, — гортанно заверила она его. — Ты делаешь меня такой мокрой.

Торн застонал и откинул голову назад, когда она сильнее прижалась к растущей эрекции, прижимающейся к его джинсам.

— Я никогда раньше не делала минет, Торн, — призналась она, немного запыхавшись, продолжая сжимать и ласкать его сквозь джинсы. Затем ее другая рука двинулась вниз, чтобы расстегнуть пуговицу и молнию, прежде чем она добавила: «Я хотела бы подарить тебе один».

— О Боже, — простонал Торн, когда ее рука скользнула ему в штаны и сомкнулась вокруг его члена, а затем вытащила его на воздух.

«Возможно, тебе следует выключить горелку», — выдохнула Стефани с явным возбуждением в голосе, когда она гладила его.

Ругаясь, Торн поступил лучше. Он не только выключил плиту, но и оттолкнул руку Стефани от своего члена, повернулся, чтобы подхватить ее и посадить на остров. Он услышал, как миска для яиц и какие-то другие принадлежности упали на пол, когда он посадил ее на столешницу, и ему было все равно. Все, о чем он мог думать, это претендовать на нее, взять ее на острове, чувствовать ее горячий, влажный жар, окружающий его твердый член, и ее тело, теплое и дрожащее, когда он будет доставлять ей удовольствие.

Встав у нее между ног, он распахнул ее халат и сразу же набросился на ней, как изголодавшееся животное, его руки и рот пытались исследовать каждый уголок и щель одновременно, когда она откинулась назад, чтобы лечь на холодную столешницу. Она была горячей и такой отзывчивой, ее тело извивалось под его ласками, а ее стоны вызывали его собственные, поскольку простое доставление ей удовольствия вызывало то же раскаленное добела возбуждение, которое, как он знал, она чувствовала, пронизывало его.

Торн почти кончил, так и не войдя в нее, но в последний момент спохватился и выпрямился, чтобы войти в нее, чтобы почувствовать спазмы ее тела и сжать его, когда они оба нашли свое удовольствие.

Стефани медленно просыпалась, удовлетворенная улыбка изогнула ее губы, когда она потянулась в постели. Она чувствовала себя прекрасно, сытой. . «Черт, секс — это круто», — подумала она и открыла глаза.

Солнечный свет пробивался сквозь вертикальные жалюзи, закрывающие раздвижные двери в ее спальню. Она улыбнулась этому зрелищу, а затем посмотрела в сторону, ее улыбка ничуть не уменьшилась, когда она увидела, что она одна в постели. В то время как Торн был там первые два раза, когда она просыпалась после интимной близости, он отсутствовал последние три. Вместо этого он был на кухне. Два раза она заставала его готовящим завтрак, который они так и не съели. Она подумала, что уже три завтрака пропали даром; омлет, который он принес в спальню, бекон и яйца, когда она застала его готовящим, когда впервые вышла на кухню, и французские тосты, когда она застала его там во второй раз.

В третий раз, когда она застала Торна на кухне, он даже не удосужился приступить к готовке. Однако он приготовил кофе, который она не успела допить, прежде чем они покатились по полу, срывая друг с друга одежду.

Стефани стало как-то не по себе от этого. Ей очень нравился секс с Торном, но у нее были и другие потребности, и она хотела бы что-нибудь съесть. Она определенно хотела бы попробовать французские тосты, но Торн продолжал задавать вопросы, на которые она не хотела отвечать, и Стефани могла придумать только один способ пресечь неприятные разговоры с помощью секса. Это, безусловно, было эффективно. Потребовалось совсем немного усилий, чтобы убедить Торна отказаться от своих вопросов и заняться сексом. Что было хорошо, потому что неопытная Стефани понятия не имела, как быть дальше. Черт, в прошлый раз, когда он задал свой вопрос, она просто встала, сняла халат и уселась к нему на колени.

Ее улыбка немного потускнела, когда она вспомнила проблеск разочарования и даже намек на гнев, промелькнувший на лице Торна, прежде чем он сдался и поцеловал ее. Это заставило Стефани думать, что она его не одурачила, и он знал, что она делала каждый раз, когда так набрасывалась на него. Но она не знала, что еще сделать. Она не могла объяснить, кем она была для него. Как сказать своему спутнику жизни, что ты чудовище? Если бы она была просто бессмертной. Но она была Эдентатом (беззубой), а в будущем, возможно, бесклыкастой?

— Боже на небесах, — выдохнула Стефани, закрывая глаза. Она не могла принять то, чем стала. Как она могла ожидать этого от него?

Конечно, Стефани знала, что в конце концов ей придется сказать ему, если она хочет, чтобы они стали спутниками жизни, но…. Что ж, возможно, он был для нее спутником жизни, и да, секс был горячим и потрясающим, и да, он ей нравился. Черт, он нравился даже Трикси и Феликсу. Но-

— Это так страшно, — прошептала она, открывая глаза.

Что, если бы она попросила его стать ее спутником жизни, а он отказался? А если он скажет «да», а потом поймет, что не может жить с кровопийцей, которая может когда-нибудь, стать бесклыкастой девчонкой? Или, что еще хуже, что, если он скажет «да», а затем умрет во время операции, из-за которой он здесь?

Что, если она позволит себе любить его, а он не ответит ей взаимностью?

Что, если он разобьет ей сердце? Стефани не думала, что сможет это вынести.

Стефани много страдала и терпела с того рокового дня, когда ее и Дэни похитили с парковки продуктового магазина в коттеджном поселке. Но она не знала, сможет ли она справиться с тем, что влюбится в Торна, а затем потеряет его или смотреть, как он с отвращением отворачивается от нее. Любая возможность могла быть тем, что толкнет ее за грань безумия.

Стук собачьих когтей по дереву, сопровождаемый всхлипом, возвестил о прибытии Трикси за секунды до того, как боксер вскочил на кровать и принялся энергично лизать ее лицо.

«Ой! Нет! Трикси, остановись! Стефани запротестовала со смехом, ее мрачные мысли сразу исчезли от любви боксера. Она попыталась оттолкнуть большую собаку, но Трикси бросилась обратно к ней, поэтому она сказала: «Я встаю. Я встаю».

Трикси перестала лизать ее и с лаем спрыгнула с кровати, затем подошла к своей стороне кровати и снова залаяла.

Покачав головой, Стефани оттолкнула простыню и одеяло и спустила ноги на пол. «Отлично. Я иду. Спасибо, что не дала мамочке превратиться в жалкую, сентиментальную идиотку. А теперь позволь мне одеться, и мы пойдем к Торну, — сказала она, отгоняя собаку с дороги, чтобы она могла добраться до шкафа.

В последний раз, когда Стефани видела свой халат, он лежал скомканной массой на кухонном полу, куда она его уронила. Именно здесь она и Торн закончили то, что она начала, и где они потеряли сознание. Он, по-видимому, отнес ее в постель, когда очнулся, точно так же, как делал все три раза, когда она соблазняла его на кухне. Однако два прошлых раза он приносил ей халат и клал его на край кровати. На этот раз его не было. Ей придется одеться.

«Наверное, это хорошо, потому что мне нужна еда», — пробормотала Стефани про себя, открывая дверцу шкафа и раздумывая, что ей надеть. «Думаю, на этот раз мне придется придумать другой способ избежать ответов на вопросы. По крайней мере, пока я не поем».

Она ненадолго обдумала свои варианты одежды, а затем, подумав, что ей, вероятно, следует взять Трикси на прогулку, прежде чем собака начнет все громить в доме от избытка энергии, Стефани спросила Алексу, какая погода на улице, думая, что это поможет ей решить, что надеть. Ее глаза недоверчиво расширились, когда она услышала ответ: пятьдесят восемь градусов по Фаренгейту (14,5 °C) и пасмурная погода.

Они перешли от горячего к холодному. Но был май, напомнила она себе, покачав головой. В мае погода всегда была переменчивой.

Отказавшись от платья или шорт, Стефани схватила пару джинсов и футболку, затем подошла к комоду за нижним бельем и бюстгальтером, прежде чем выйти из своей комнаты и отправиться прямо в ванную.