Страница 22 из 29
Ницан махнул рукой.
– Ерунда, ничего страшного. Разумеется, я объясню вам причины моих подозрений. Кстати сказать, это уже не подозрения. К несчастью, ваш отец действительно был убит. Это можно считать доказанным. Но для начала расскажите-ка о вашем секретаре. Когда и почему он исчез? Вернее, почему вы считаете, что он исчез? И почему связываете это событие со смертью вашего отца? Насколько я понимаю, именно оно заставило вас серьезнее отнестись к сказанному мной.
– Да, верно, верно... – Пилесер зябко потер руки. При этом послышалось мелодичное звяканье. Ницан удивленно посмотрел на бизнесмена, но увидев гирлянды браслетов, украшавших его руки, вспомнил, что семейство Шульги принадлежало к традиционалистам. Браслеты-обереги пустили во все стороны веселых солнечных зайчиков. Особенно крупным был золотой амулет, защищавший от лиллу.
Собравшись с мыслями, Пилесер Шульги заговорил:
– Так вот, насчет Цадока. Как уже было сказано, я не очень понял сказанное вами. При чем тут кубки из яшпаа и смерть моего отца? Каким образом с этим связан тот странный и глупый розыгрыш, вызвавший превращения саркофага? Словом, я решил – простите, господин Бар-Аба – что вы просто-напросто малость перебрали на радостях от быстрого завершения дела и решили вот так вот развлечься.
Ницан хмыкнул.
– Я же говорю – простите... Мне и сейчас непонятно, что привело вас к такому серьезному выводу. Но сейчас я уже не думаю о нем как о неудачной шутке.
– И на том спасибо, – сказал детектив. – Как я пришел к выводу – об этом вы сейчас услышите, я обещаю. И о некоторых малоприятных новостях – тоже. Но пока – давайте, все-таки, о секретаре.
– Да, Цадок. Так вот, после вашего звонка я был несколько раздражен. Когда пришел на работу, Цадок это заметил, спросил, что случилось. Я, разумеется, сказал ему. Он заинтересовался подробностями – что привело вас к такому странному выводу, какими уликами вы располагаете. Я ответил, что не знаю и знать не хочу, – он искоса бросил взгляд на непроницаемое лицо детектива. – Сказал, что у вас, похоже, что-то не в порядке с головой, возможно – на почве спиртного, потому что вас очень интересовал вопрос о винных кубках из яшпаа. И вот тут... Его реакция просто поразила меня! Он страшно побледнел, занервничал. Принялся молоть какую-то чепуху – дескать, кубки были приобретены по личному указанию моего отца, он тут ни при чем... что-то в этом роде. Я сначала не понял, потом сообразил: подобные покупки обычно осуществлялись Цадоком. Он ведь был у нас не только секретарем, но и кем-то вроде домоправителя – по желанию моего отца... – Пилесер прервал свой рассказ, поднялся, подошел к стеллажам с многочисленными папками. – Действительно, я проверил: кубки покупал именно Цадок. Вот счет, – он протянул сыщику листок бумаги. – Что же до указания господина Навузардана, то оно, насколько я понял, было устным.
– Интересно, – задумчиво сказал Ницан, просмотрев счет и отложив его в сторону. – Значит, в отличие от вас, секретарь ничуть не удивился тому, что я связал кубки со смертью Навузардана Шульги. Но зато испугался. Очень интересно. Что же последовало дальше?
– Дальше он принялся меня убеждать, что необходимо запретить вам заниматься расследованием, что вы – еще раз простите, но это его слова, – самый обыкновенный авантюрист, желающий выкачать побольше денег. Он чуть ли не совал мне в руки телеком, чтобы я позвонил нашему адвокату и дал ему соответствующие указания! И это когда я и так не собирался вам поручать никакого расследования, – Пилесер Шульги подошел к сыщику и посмотрел на него сверху вниз. – При всем том, как вы сами понимаете, он действительно не удивился связи между кубками и смертью отца. Мало того: он зачем-то приплел сюда и перстень с трансформационным заклинанием.
– Минутку! – Ницан поднял руку. – Вот это уже интересно. Вспомните, как именно он приплел перстень?
– К сожалению, не помню точно. Во всяком случае, в его бурном монологе проскользнуло несколько раз упоминание о перстне... – Пилесер сделал небольшую паузу. – А что, связь существует?
– Еще какая, – детектив невесело усмехнулся. – Еще какая связь, господин Шульги... Вернемся к исчезновению. Что произошло дальше?
– Настойчивость Цадока меня удивила и рассердила. Я резко приказал ему заняться своими обязанностями, а сам ушел в кабинет. Через полчаса мне понадобились кое-какие документы и я вызвал его. Он не отозвался. Я вышел в приемную – его там не было. Я немного подождал. Он не появился, мне пришлось самому, прервав совещание, разыскивать нужные бумаги, – Пилесер Шульги вернулся на свое место. – После окончания совещания я вновь вызвал его – по телекому. Цадок не отзывался на сигналы.
– И вы встревожились? – подсказал Ницан.
– Честно сказать, не столько встревожился, сколько еще больше рассердился. Работы много, разгар дня, а секретаря нет на месте!
– Да, это выглядело странным. Но, может быть, он просто заболел? Знаете, перенервничал в связи с вашим сообщением, заболела голова. Не предупредил вас по какой-то причине – но такое бывает.
– Мне тоже поначалу пришло в голову именно это. И я решил проверить. Цадок живет здесь же, в офисе. Его комната находится на втором этаже. Терпение мое лопнуло, я отправился к нему с твердым желанием устроить хорошую головомойку. Но, – Шульги развел руками, – комната оказалась пуста! Его нигде не было. Зато на его кровати лежало вот это... – Пилесер Шульги выдвинул ящик письменного стола и выложил на стол куклу, вылепленную из черного воска. Ницан присвистнул, осторожно взял ее в руки. Шея фигурки была натуго перетянута тонкой черной нитью, а на груди староаккадской вязью выведено имя Лугаль-Загесси в обрамлении смертного заклинания.
Умник, смирно сидевший до того в кармане, жалобно пискнул и высунулся было наружу. Ницан ловко щелкнул его по макушке, и оскорбленный рапаит нырнул назад.
– Вы знаете, что это значит? – осторожно спросил Шульги.
– Это Лугаль-Загесси, – ответил Ницан. – Вернее, его двойник.
– Кто такой Лугаль-Загесси?
– Маг, – Ницан отложил в сторону фигурку. – Тот, кто по заказу наложил на перстень вашего отца трансформационное заклинание. И заказчиком, похоже, был не кто иной, как ваш исчезнувший секретарь. Во всяком случае, именно об этом свидетельствует восковая куколка.
Шульги посмотрел на двойника Лугаль-Загесси, потом перевел взгляд на сыщика.
– Вы обещали рассказать, какая связь существует между перстнем и кубками, – напомнил он.
– Да, конечно, – Ницан поднялся на ноги. – Только сначала мне надо осмотреть комнату, в которой вы это нашли. Проводите меня, пожалуйста.
Они вместе поднялись по винтовой лестнице на второй этаж. Комната Цадока находилась в самом конце. Войдя туда, Ницан сразу же почувствовал следы слабеющего магического поля – очень похожего на то, которое было в конторе Лугаль-Загесси. Он остановил Пилесера Шульги у порога.
– С вашей стороны было неосторожностью сюда входить одному, – заметил детектив. – Смотрите, ваши талисманы реагируют.
Пилесер растерянно посмотрел на светившийся красноватым светом браслет, охватывавший правое запястье.
– Я не знал... – пробормотал он и отступил в коридор. Ницан кивнул и приступил к осмотру комнаты. На узкой кровати в беспорядке лежала одежда. Ницан взял в руки дорожную накидку с множеством карманов. В одном он нашупал сложенный вчетверо листок, оказавшийся старым проездным билетом. Детектив повернулся к Шульги.
– Ваш секретарь бывал в Ир-Лагаше? – спросил он.
– Не знаю, – ответил тот, по-прежнему не рискуя войти в комнату. – Возможно. А что?
– Проездной из Ир-Лагаша в Тель-Рефаим, – объяснил Ницан, пряча билет. – Очень интересно, очень... – он подошел к книжным полкам. – «Руководство по симпатической магии», «Простейшие заклинания»... Цадок увлекался магией? – детектив взял первую из книг, быстро ее перелистал. Одна из страниц была заложена плотным листом бумаги. Ницан покачал головой. Использованный в качестве закладки лист оказался счетом от магазина «Гудеа» на приобретение перстня-змейки, а раздел, интересовавший обладателя книги, назывался «Воздействие на расстоянии».