Страница 18 из 29
– О какой ошибке вашего брата идет речь? И кто такой Зуэн?
Баалат-Гебал махнула рукой.
– А, ерунда... Была у Навузардана в молодости пассия из этих... – она пренебрежительно скривила губы. – Из девок Иштар. Ничего не скажешь, красотка была, со вкусом у братца все было в порядке. Ну, молодость есть молодость, все прошли через это. Навузардан женился, остепенился. А Шошана вдруг узнала, что у той девки от него сын. Воспитывается в Управлении Государственного Призрения. Она закатила брату дикий скандал. Собственно, этот скандал и стал причиной ее отъезда.
– Вот как... А где сейчас та девушка? – поинтересовался Ницан. – Я имею в виду жрицу Иштар.
– Я-то откуда знаю? Может, умерла. Может, сделал карьеру – там, у них.
– Так Зуэн – это и есть незаконнорожденный сын Навузардана Шульги?
– Ну и что? – Баалат-Гебал пожала могучими плечами. – Да половина господ из Западных кварталов имеет незаконных детей! Им дают образование за счет государства.
– Да, конечно. А где он сейчас? Чем занимается?
– Понятия не имею. Никогда не интересовалась.
– А как звали его мать? – спросил Ницан.
– Ингурсаг, – ответила Баалат-Гебал. – Имя я хорошо помню. Но, повторяю, ее дальнейшая судьба меня нисколько не интересовала. Да и Шошана, как мне кажется, грызла Навузардана исключительно чтобы позлить. Впрочем, может быть и нет. Она у нас всегда была с принципами.
Ницан переменил тему разговора.
– В прошлый раз вы обвинили господина Этану Шульги в намерении оспорить завещание, – сказал он. – Нельзя ли услышать подробности?
– Какие там подробности, – госпожа Баалат-Гебал нахмурилась. – Этана расчитывал, что получит половину состояния – таков был первый вариант завещания. А получил всего лишь управление фирмы «Косметика Иштар». Фирма еле-еле сводит концы с концами.
– Почему же ваш брат изменил завещание? – спросил Ницан. – И когда он это сделал?
– Думаю, незадолго до смерти. А почему – кто ж его знает. Навузардан никому и ничего не рассказывал. Возможно, поссорился с Этаной. У этого моего племянника характер не сахарный, да и Навузардан был человеком весьма жестким. Могли схлестнуться, а потом брат вгорячах изменил текст завещания... Лучше бы вам обратиться к адвокату компании, он наверняка знает.
«Но вряд ли захочет объяснять», – подумал детектив. Тем не менее поинтересовался именем адвоката.
– Не помню. Спросите Этану, он совсем недавно с ним цапался, – ответила госпожа Баалат-Гебал.
Детектив откланялся и вышел. Количество вопросов возросло, а вот ответов он пока не получил.
Едва Ницан покинул храмовый комплекс, как рапаит немедленно выбрался из кармана, уселся ему на плечо и принялся верещать, всячески пытаясь привлечь внимание Ницана к стакану пальмовой водки. Ницан покачал головой, тяжело вздохнул и выпил.
– Спасибо, Умник, – сказал он. – Этого мне как раз и не доставало. Слишком много событий за такое короткое время. Смерть мага... Эта могучая старушка... Какой-то Зуэн, в пользу которого ненормальная сестричка Навузардана Шульги готова отказаться от своей доли наследства... Надо бы нам вернуться домой и упорядочить сведения.
Умник одобрительно пискнул. Ницан поглядел на клонившееся к закату солнце.
– Боюсь, к адвокату мы сегодня уже не успеем. И к Этане Шульги тоже. Пилесера оставим на закуску. Все-таки, основной наследник он. Правда, Этана – наследник обделенный. Да еще Шошана Шульги, живущая в Греции среди козопасов. Представляешь, Умник, там до сих пор нет ни водопровода, ни банков. А вся магия сводится к оберегам от волков...
Умник был поражен сообщением. Настолько, что в руке Ницана появилась не рюмка, не фужер и не стакан, а небольшая амфора, в которой плескалась густая маслянистая жидкость иссиня-черного цвета. Детектив озадаченно уселся на каменный парапет и осторожно понюхал. Тонкий аромат специй был незнаком. Конечно, не в интересах рапаита травить его какой-нибудь гадостью, но... На всякий случай Ницан решил воздержаться и отставил амфору подальше. Возмущенный крысенок заверещал, запрыгал вокруг глиняной посудины, стараясь привлечь внимание детектива. Ницан раздраженно отмахнулся:
– Отстань, не до тебя... – он немного подумал, нерешительно извлек из кармана телеком. – Придется, все-таки, известить господина Пилесера о появившихся фактах, а также о подозрениях, имеющих место быть не только у нас с тобой, но и у некоторых членов его семьи... В конце концов, почему это я должен скрывать от основного наследника истинное положение вещей? Прикончили-то не кого-нибудь, а его папашу. Так? Так...
Он набрал искомое слово.
Вместо фантомного изображения, к его разочарованию, глазам предстало темное облачко – Шульги-младший не желал показываться. Голос его звучал недовольно:
– В чем дело?
– Господин Шульги, это частный детектив Ницан Бар-Аба, – «р» в собственном имени у Ницана получилось прямо-таки устрашающим – как звериный рык.
Пилесер Шульги, однако, ничуть не устрашился.
– Вы отвлекаете меня от важного дела, – сердито заявил он. – Надеюсь, ваше дело окажется не менее важным.
– Скажите, господин Шульги, а есть ли в вашем доме кубки из яшпаа? – спросил Ницан. И сразу же понял, что более идиотского вопроса нельзя было придумать. Шульги младший, похоже, едва не выскочил из фантомного облака.
– Вы с ума сошли! – рявкнул он. – Звонить только для такого идиотского вопроса?! Да, черт побери! Есть! Кроме того, есть золотая посуда, серебряная, керамическая и так далее. Подробности я постараюсь выяснить у прислуги и сообщить вам в письменном виде в трех или четырех экземплярах. Вас устраивает? Надеюсь теперь услышать удовлетворительное объяснение от вас.
– Господин Шульги, должен вам сообщить: я приступаю к расследованию убийства вашего отца, – сообщил Ницан почему-то беззаботным и даже игривым тоном. – Если вас не устраивает моя кандидатура в качестве детектива, советую вам, в соответствии с существующим законом, обратиться в полицейское управление... А если устраивает, я готов встретиться с вами в любое удобное для вас время и обсудить условия моей работы. И разумеется, представить вам всю информацию, собранную на данный момент.
После долгой паузы Пилесер Шульги сказал ледяным голосом:
– Мой отец умер от сердечного приступа. Избавьте меня от идиотских заявлений. Аферист из вас плохой, – после чего отключился.
Ницан озадаченно посмотрел на коробочку телекома.
– Кажется, я его разозлил... – пробормотал он. – При чем тут аферист?
Он грустно осмотрелся. Дорога, ведущая от храмового комплекса Анат-Яху в Тель-Рефаим была абсолютно пуста. Солнце висело совсем низко над горизонтом; от столюов и деревьев тянулись длинные тени. Ницан поднялся с парапета, сунул телеком в карман и побрел по обочине.
– Ни такси, ни попутки... – бормотал он. – Чтоб я еще когда-нибудь взялся за расследование... И тебя же еще аферистом обзывают. Да хоть все там друг друга укокошьте – наплевать...
По направлению к городу пронеслась машина, обдав одинокого пешехода клубами сухой красноватой пыли. Ницан выругался и погрозил лихачу.
Неожиданно автомобиль – это был ярко-красный «утна», дорогой и капризный экипаж – затормозил и сдал назад. Детектив выжидательно посмотрел на машину. Задняя дверь распахнулась, и чей-то знакомый голос произнес:
– Вас подвезти?
Ницан заглянул внутрь. За рулем сидел Этана Шульги. Детектив уселся на заднее сидение, хлопнул дверцей
– Куда вы направлялись? – спросил Этана, трогаясь с места.
– Домой, – ответил Ницан. – Куда же еще можно направляться в конце дня? А вы, видимо, навещали тетушку?
– Она утверждает, что вы задавали ей странные вопросы, из которых можно сделать один-единственный вывод: со смертью нашего родственника не все в порядке, – сказал вместо ответа Этана Шульги.
– А разве со смертью кого-нибудь может быть что-то в порядке? – удивился Ницан. – Это же, все-таки, смерть, а не прогулка на Тростниковое море.