Алхимическая кофейня Зои

На моей левой руке всё ещё держался широкий металлический браслет, на котором хвостом повисала цепь с тяжёлыми звеньями. Но я была свободна!

Поскорее вскочив на ноги, я бросилась прочь с кормовой надстройки, вниз по узкой лесенке.

Со всех сторон ко мне тянулись извивающиеся рваные снасти.

На миг я растерялась, а затем бросилась в единственное место, где была открыта дверь и, где змееподобные снасти живого корабля не могли бы до меня дотянутся — в ближайшую каюту.

Оказавшись внутри плохо освещённого помещения с немного покатыми стенами и неплохой мебелью, я сделала вывод, что оказалась в каюте капитана. Однако, это не было надёжным укрытием.

Здесь я быстро открыла второй замок и освободилалевую руку, от холодной металлической «клешни».

— Я всё равно тебя достану, девочка! — ревел корабль.

От его жуткого басовитого голоса со старческой хрипотцой, всё моё тело охватывала нервная дрожь с лёгкой кожной судорогой на спине и шеи.

Я отошла от двери, при этом держалась на солидном расстоянии от окон — за ними как раз появились многочисленными снасти, которые стучали по мутноватому стеклу с грязными потёками.

С учащённым дыханием я замерла у широкого стола и заставила себя подумать. Это было трудно. Страх и отчаяние гнали любые разумные мысли и мешали любому стратегическому мышлению. Мне с большим трудом удавалось собраться.

Я окинула взглядом каюту и подумала, что это живущий в этом парусном корыте дух, наверняка не любит огонь — пламя способно уничтожить единственную форму, в которой он пока ещё может существовать это можно использовать.

Нужен огонь!

Я было бросилась к стоящему рядом шкафу с многочисленными сосудами, книгами и деревянными шкатулками, но тут мой взгляд задержался на зловещем тёмном силуэте, что восседал на стуле, за столом.

Опасливо приблизившись к нему, я смогла разглядеть очередного мертвеца — облачённый в треуголку и истлевший кафтан скелет, у которого отсутствовала нижняя челюсть.

Присмотревшись повнимательнее, я поняла, что челюсть у него отпала не вследствие постепенного естественных посмертных явлений, а от резкого механического вмешательства. Например, от выстрела пистолета.

Он что же заперся в каюте и застрелился?..

У меня не было времени гадать, что подвигло славного морехода на такой неоднозначный поступок и, что заставило свести счёты с жизнью.

В его правой руке я обнаружила пистолет. К моему удивлению мне потребовались серьёзные усилия, чтобы разжать костяные пыльцы вынуть и оружие из руки мертвеца.

— Зря стараешься, девочка, — ехидно и зло прогудел сквозь стены голос корабля. — Пистолет уже разряжен!

— Я в курсе, — прошептала я, — но кремень-то в замке по-прежнему работает…

Камень он и на Луне камень, и сколько бы времени не прошло, останется почти неизменным.

Кусочек гранённого кремня и вправду выглядел вполне работоспособным. Значит замок пистолета способен выбить искру…

Далее я изучила резной письменный стол и почти сразу же, среди вороха карт, документов, книг и навигационных приборов, обнаружила запылённую чарку.

Обойдя стол, я наклонились к сосуду для распития спиртных напитков и как следует понюхала. Тут же скривившись, я поспешно отстранилась, затем вздохнула и, не обращая внимания на стучащие в окна каюты толстые снасти, с ироничным сожалением проговорила, глядя на скелет самоубийцы.

— Вот если бы ты не нарезался на рабочем месте, возможно губительные мысли о суициде и не посетили бы твою буйную голову.

Изнутри корабля донёсся возмущённый возглас, а затем голос «Окрылённого ветром» гневно возвестил:

— Да как ты смеешь глумится над капитаном Бешамом!

Я на секунду замерла и рассеянно пожала плечами.

— Извини, но… мне не дано понять самоубийц.

— Капитан Бешам был сам не свой от горя из-за любви! Его руку отвергла девушка, которую он любил больше жизни.

Продолжая деловито обыскивать стол почившего капитана и опасливо оглядываться на снасти такелажа, которыми корабль стучал по окнам каюты, я спросил:

— И что? Отстрел половины собственной башки помог пробудить в избраннице ответные чувства?!

От моего ехидства фрегат не едва не взорвался, если судить по тому грохоту, что прозвучал из глубины, под полом каюты. Я даже начала опасаться, что старый фрегат может раздавить меня, разрушив каюту. Тем более, что стены и стоящая в шкафчиках посуда угрожающе звенели.

— Ты-ы!!! — взревел корабль. — Ты бессердечная стерва!!!

Я чуть боязливо, но насмешливо ввернула:

— Я практичная и расчётливая стерва, особенно в вопросе личного выживания.

В ответ корабль назвал меня более грубым и грязным словом, чем прежде. Я предпочла проигнорировать реплику корабля, у которого, судя по всему, закончились прочие аргументы.

В ящиках стола я отыскала бутылку рома и старую масляную лампу, стеклянная полость которой была наполнена каким-то жиром. Если мне не изменяет память, когда-то именно китовый жир, в частности, использовался для топлива в старинных светильниках. Для моей задумки пригодиться.

— Что ты творишь, девчонка?! — увидев, что я смешиваю жир и ром в бутылке, спросил корабль. — Ты никак обезумела?!

Не отвечая сущности вредного старпома, я сорвала с одежды капитана Бешама кружевной галстук. Судя по очередному возгласу старого духа, если бы он до сих пор был человеком, то немедленно умер бы от инфаркта.

— Над мёртвым глумишься, девка! Побойся Моретворца!

— Я ведьма, — пожала я плечами и добавила. — Нам положено быть немного безбожницами.

— Богохульница!

— Сказал призрачный дух, — проворчала я.

Через минуту я уже протолкнула в горлышко бутылки толстую пробку, которая зажала внутрь упомянутый выше кружевной галстук с шеи капитана Бешама, который я успела смочить ромом. Следом за этим, из найденной на полу верёвки я торопливо соорудила подобие сумки на ремне, в виде двух петель с узлами, в которых удерживалась бутылка и остальной части верёвки, что перекидывалась через плечо.

Я очень вовремя успела закончить потому, что пол и стены каюты начали громко, со стоном, скрипеть. Обивка стен и напольное покрытие — здесь оно отличалось от остальной палубы — во многих местах, как будто лопались сразу несколькими уродливыми тёмными трещинами.

Из стен каюты на пол посыпались мелкие щепки, меня буквально обстреливало со всех сторон целым градом мельчайших фрагментов обивки и стен. Пол под ногами начал прогибаться внутрь, а потолок с шикарной люстрой дрогнул и покосился.

— Я похороню тебя в каюте капитана Бешама! — взревел разъярённый корабль.

Я тут же пистолет к бутылке и угрожающе, стараясь чтобы мой голос звучал уверено, воскликнула:

— А ну прекрати! Сейчас же!

— Да я тебя раздавлю, дрянь имперская!!! Раздавлю в кровавое месиво!!! — вскричал в бешенстве фрегат.

Под звук его крика с двух сторон качнулись книжный и посудный шкаф. Мгновение, и они с сотрясающим звенящим грохотом обрушились на пол. Напольное покрытие под моими ногами буквально разошлось и разорвалось в нескольких местах. Дыры и трещины превратились в небольшие пропасти.

С потолка, качнувшись, рухнула тяжёлая люстра с подсвечниками. Я едва успела увернутся, а затем опрометью выскочила из капитанской каюты.

Вслед мне треснул и развалился дверной проём, а выпавшая из него дверь чуть не зацепила мою спину, рухнув буквально в нескольких миллиметрах от меня.

Я отскочила прочь, круто обернулась, ощущая, как сердце в груди звучит, будто шестая струна гитары, которую ритмично и быстро «щиплют» мозолистые пальцы музыканта.

Над моей головой, точно ожившие призраки, вырвавшиеся из местной преисподней, трепетали на морских ветрах разорванные паруса. Чернеющие в них дыры, сквозь которых свистели порывы воздуха, формировали страшные рожи на парусиновых тканях.

Но самое жуткое было то, что со всех сторон ко мне уже тянулись сотни толстых снастей, готовые связать и задушить меня.