Один в поле...

Девчонки утащили Малинку в баню. Рыжик, который видимо героически не спал всю ночь, откровенно начал клевать носом и я прогнал его домой отсыпаться. Даня ушел со своим узлом домой. А я сел разбираться в ружьем.

Инструкцию я изучил добросовестно. Да и вообще с самим ружьем разобрался быстро. Ничего особо сложного в этой стреляющей палке не было. Вот с патронами оказалось малость сложнее. Из сорока снаряженных патронов 28 оказались с мелкой дробью. На утку. А из оставшейся дюжины, десяток был с картечью и только два пулевых. В принципе — нормальное распределение для охоты. Но мне-то нужно для боя!

Так что до обеда я с азартом, достойным лучшего применения, топил свинец, отливал пули и картечь. Навеску пороха в гильзах я не трогал. Не знаю, может на пулю надо больше отмерять, но я оставил так, как было в дробных. Менял только сам заряд. В итоге — к обеду у меня были снаряжены все сорок патрон заново! Пополам картечь с пулевыми.

И нож… Ножом я откровенно восхищался. Не знаю, как насчет там гвозди рубить, вполне возможно что и в самом деле можно и ему ничего не сделается. Не знаю. Я не рискнул проверять. Зато вот на стеклянной бутылке, которую я ради интереса чиркнул ножом, осталась явная царапина! А ножу хоть бы что! Вещь!!! Всё. Кухонный ножик, который я таскал все это время — пусть останется на кухне. А на его место вот этого красавца…

Хотя тут возникла небольшая проблема. Кухонный-то я просто таскал за манжетой свитера на запястье. Со внутренней стороны руки от локтя до кисти. Но этот режик был чуть крупнее. И таким же макаром его не разместишь. Рукоять в ладонь будет упираться. Почти до пальцев. Неудобняк… А что если с внешней стороны? Торчать все равно будет, но с тыльной стороны ладони он ничуть не помешает. А выхватывать если что даже удобнее будет. Точно, решено. Ещё бы ремешки сделать, чтоб ножны надежно к запястью фиксировать. Жаль нету. Гмм… Сделать самому? А почему бы и нет? Красиво я, конечно, не сделаю, но мне красиво и не надо. Мне надежно надо.

И вот, взяв ножны, шило, моток тонкой лески (кстати, подозрительная леска. На рыболовную не похожа совершенно, Состав какой-то не такой. Похожа на медицинскую, для швов. Никогда не видел как она выглядит, но первая мысль при виде этой лески была именно о медицинском ее назначении.) Кожаный ремешок от мужских наручных часов и ещё один ремешок уже от барсетки.

Возясь с креплениями, то примеряя, то вновь принимаясь за работу, я рассеянно слушал девичий треп. Иришка рассказывала о тех кто обитал в Левашово. Это было интересно. Я узнал об Герцоге. О его правой руке, суровом Немце. Об «душном» по словам девочки Башке. О туповатом Лысом. О Валете-Валентине, который явно аристократических кровей. О вечно пьяном Кержаке. Об двух приятелях Немца — Черном и Ковбое. О вечно злом Рафике… И это только о старших парнях она рассказала… А ее ровесников там и вовсе было не сосчитать. Признаться, услышав этот перечень я изрядно занервничал. А ну как вся эта шантрапа сюда ломанется? Только и остается надеяться, что для них тут ничего интересного нет. Им в городе вкуснее. Правда, и подобное «самоуспокоение» помогало слабо. Чтоб чуток отвлечься, я попросил рассказать об той самой троице, из рук которой мы ее вырвали.

— А что о них рассказывать? Лео со мной в одном классе учился. Мик и Дэн в параллельном.

— Про Лео ты говорила. А про Мика? Что за имя? Откуда?

— Это не имя. Это прозвище. Микки Маус. Микки. Мик.

— Почему вдруг Микки Маус-то?

— Из-за фамилии. Так-то его Михаилом зовут. А фамилия Мышкин. Мишка Мышкин. Микки Маус.

— Понятно.

— У них это наследственное. У него старший брат есть. Ему уже пятнадцать. Он сейчас на малолетке сидит под Юргамышом. Он ножом кого-то порезал. Так вот, у брата тоже прозвище такое… Мышиное. Его Крыс зовут.

— Да помер брат-то наверное.

— Скорее всего.

— Ну а про Дэна что скажешь? Он без прозвища?

— Да нет. Есть у него прозвище. Донат. Но по имени его все равно чаще зовут. А что про него говорить? Дурачок он.

— Донат?

— Ну да. Он все мечтал блогером известным стать и на донаты жить. Столько говорил про это… А пока сам донатил. То в игры, то в ФБК…

— Ку-уда? — протянул я презрительно, — в ФБК? А и впрямь — дебил.

— Ну да. Я и говорю…

— А еще кто-нибудь из вашего класса там был? Ну в Левашово?

— Ещё Маринка была с нами в том доме, где мы жили… Ну, пока эти не пришли. А еще Лидка с мамашами тусовалась. А больше, вроде, никого…

— Ясно, понятно… Ну а ты как? Оклемалась?

— Да. Спасибо вам…

— Да пустое, — досадливо скривился я.

— Нет, правда…

— Всё. Оставь… Ты как? Что дальше делать планируешь?

— Вы что? Меня выгоняете?

— Почему это? — искренне удивился я. — Просто интересуюсь твоими планами на будущее.

— А какие есть варианты?

— Да любые. Можешь поесть, отоспаться и уйти куда-нибудь. Где есть твои знакомые или где, по твоему мнению, тебе будет лучше.

— Все-таки выгоняете… Мне некуда идти!

— Да подожди ты. Я только начал. Можешь остаться в Малиновке. Домов с печами тут немного, дачи все-таки, но для тебя найдем подходящий. Будешь жить самостоятельно. Вон как братья Рыжики живут. Или Даня с сестренкой.

— Я… Печку никогда не топила. Не умею.

— Научишься. Дело нехитрое.

— И я боюсь одна. Особенно сейчас, когда нигде нет света. Мне страшно. Особенно ночью. А одной…. Я вообще с ума сойду.

— Ну-у-у… Можем и у нас поселить, — неохотно выдавил я из себя. — Правда, у нас и так уже тесновато, но потеснимся, чего уж там. Спать только вот… Ну, наверное на печи только? Или вон с Андреем диван делить. Как я вот со шмакодявочкой кровать делю — потрепал по головке подслушивающую мелкую.

— Я не смакодявка!

— Нет, конечно, нет. Ты у нас умница.

— Да я и на печке прекрасно устроюсь, — заверила меня новенькая, — никогда на печке не спала.

— Вот и попробуешь, — хмыкнул я, — «о сколько нам открытий чудных…». Ладно, иди отдыхай. Итак уже спишь почти сидя.

Глава 32

Девочки шушукались где-то за шкафом в Настином закутке, с оружием я наконец разобрался, и внезапно оказалось что у меня образовалась время на подумать. На улице ещё день вовсю идет, ярко светит солнце, а мне не нужно никуда срочно бежать, ничего срочно решать и улаживать. Красота! Все сверхсрочные дела, которые вот уже больше двух недель буквально не давали мне даже вздохнуть толком, оказались решены. Мною же. С теплым жильем проблем нет. С питьевой водой — тоже. Продуктами обеспечены с избытком. Все мертвецы в поселке наконец похоронены. Имеется и солидный запас бензина и ещё есть место где его можно будет пополнить. Даже каким-никаким оружием наконец разжился. Можно выдохнуть и задуматься о будущем. Наверно…

Ведь именно этим — умением планировать собственное будущее взрослый человек и отличается от детей. Но начинать нужно с Цели. Потом сравнить существующее положение вещей с планируемым и поэтапно устранять различия.

Итак, чего я хочу? Ну, если отбросить неосуществимые мечты типа "чтоб все стало так как раньше", то, пожалуй, глобальная моя цель не изменилась. Прибиться к какой-нибудь сильной, но адекватной группировке. Но уже есть и существенное отличие. Важное! Если раньше я просто и незатейливо планировал примкнуть к ней в одиночку… Ну, типа — «мне как ценному специалисту там будут рады», то теперь-то я не один! За моей спиной — восемь детей. И за каждого из них я несу ответственность. То есть, принимать должны нас всех. И, причем, принимать не как «бедных родственников», а на равных. И это означает, что нашу группу нужно развивать дальше! Чтобы ее ценность была неоспорима. Чтобы нас хотели не разово ограбить, а присоединить!

И, что для этого нужно? Гм… Ну, во-первых, мы не должны быть обузой. Быть самодостаточными. Чтоб могли позаботиться о себе сами. Вот в этом направлении и нужно работать. Так, уже легче. Что для этого нужно? Гм, ну все то же. Жилье, питание, энергия… Вот тут и есть основной нюанс. Большинство детишек видят только ближайший горизонт. Грабят магазины и заправки. Так сказать — паразитируют на остове рухнувшей цивилизации. Но этот ресурс ограничен! На сколько его хватит? На год? На два? А потом? Продукты или испортятся или кончатся. Так же и горючка. Год-два и ее не станет тоже. Вот тогда то и начнется самое голодное время. Так что нужно готовиться к нему уже сейчас.