Мне (не) скучно

— Матвей Игоревич, здравствуйте. — в кабинет вошёл невысокий, полосатый мужчина. За ним, спеша и чуть шаркая ногами вошла пожилая кадровичка.

— Да, Денис Анатольевич, Ольга Владимировна… — Матвей отошёл от окна и сел напротив. — Я хотел бы, что бы вы разработали новый устав и добавили несколько пунктов по поводу дресс кода. За не соблюдение дресс кода будем наказывать. И ещё… — Матвей задумчиво побарабанил пальцами по столу. — Подберите мне нового секретаря. Основной критерий, пол. Мужской.

Отпустив юриста и кадровика, Матвей снова устало потянулся и собрался к жене и сыну.

Ляля не подпускала к себе. Хорошо хоть не гнала. Позволяла приезжать к сыну, гулять с ним. Её отец и мать, не вмешивались конечно, но видно было, что тоже не простили. И Матвей не знал что с этим делать.

Он уже подъезжал к их дому, как увидел отъезжающую скорую. Включив проблесковые маяки и звуковой сигнал, она набирая скорость, пронеслась мимо него.

Матвей, почувствовав как паника накрывает его удушливой волной, схватил телефон и набрал заветный номер. Слушая длинные гудки, он разворачивал машину, чтобы поехать вслед за скорой.

— Алло… — судорожный всхлип тёщи, прошиб его словно током. — Матвей! Ляля…

— Скорая… она там? — просипел он, ускоряясь, стараясь не потерять из виду скорую.

— Да… Там столько крови! Она такая белая… — новый всхлип и новая волна удушающего страха. — Матвей… Она просто стояла и вдруг кровь… Матвеей…

— Я еду за скорой. Егор как?

— Он с дедом на прогулке, не видел ничего. — Она снова всхлипнула.

— Мама Дина! Успокойтесь! Слышите! Я еду.

Прибавив скорость, он отбросил телефон в сторону, сосредотачиваясь на дороге.

«Нет… только не надо плохого. Пожалуйста. Не надо!»

Матвей молился всем богам сразу, припарковавшись, он кинулся к скорой. Ляля, его маленькая Ляля лежала на носилках.

Матвей, едва не расталкивая врачей, кинулся к ней.

— Ляля! Лялечка! Милая, пожалуйста. Я здесь, Ляля!!

Он пытался взять её за руку, безвольно висевшую плетью.

— Не мешайте… отойдите.

Его отодвинули от носилок и двери реанимации закрылись перед ним.

Самое сложно это ждать. А ещё сложнее ждать и понимать, что от тебя ничего не зависит. Вообще ничего.

Матвей даже отойти и сесть боялся, продолжая сверлить взглядом двери, которые скрыли от него Лялю. Ему казалось, что только он отойдёт, как пропустит выход врача. Двери, конечно периодически открывались и закрывались и он, каждый раз вздрагивал от страха и надежды. Было страшно. Очень. Так, что сводило все мышцы.

«Что могло случится? Почему? Что я могу сделать?», он бесконечно задавал себе вопросы и не находил на них ответы.

Одно он понимал, если с Лялей что то случится, он просто этого не перенесёт. Просто сдохнет от тоски.

Как он сейчас себя проклинал. За то, что обидел. За то, что его не было рядом все это время. За то, что сам вывалявшись в дерьме, испачкал свою семью.

Если бы он мог повернуть время вспять! Если бы он мог, хоть чем то помочь сейчас… он бы все отдал. Даже свою жизнь.

Наконец, дверь в очередной раз открылась и появился тот самый врач, что принимал Лялю.

Он вышел в приёмный покой и огляделся, словно ища кого-то. .

— Я здесь! Я муж той девушки с кровотечением… Ляля моя…

— Вы муж? — врач кивнул. — Да… беременность тридцать восемь недель. Кровотечение. — он словно задумался на мгновение, замолчав. За это время Матвей едва не умер от разрыва сердца.

— Она жива? — едва выдавил он из себя.

— О! Да! Жива. И мать и дочь. Вовремя привезли. Очень вовремя. Ещё бы немного и не успели бы, да… Но успели. Правда, обе в реанимации. Потеря крови сильная. Да, сильная. — Врач посмотрел на Матвея и чуть улыбнулся. — Не переживайте. Выкарабкается. Молодая девушка. Справится. И ребёнок здоровый. Все хорошо.

Снова кивнув ему, врач развернулся и пошёл обратно.

Матвей, не в силах шевелиться, так и стоял, пытаясь переварить все, что сказал врач.

«Жива… Жива… Живы…», он даже не замечал, как по его лицу текли слезы. Закрыв глаза он стоял, приходя в себя.

— Матвей! — отец Ляли подскочил к нему, схватив за плечи. Бледный, взъерошенный он всматривался в его лицо. — Ляля? — едва шевеля побелевшими губами прошептал он.

— Жива… живы. Обе. — так же шёпотом ответил ему Матвей, едва разлепляя губы. Говорить не было сил.

Её отец, обнял Матвея и не сдерживая себя заплакал.

— Живы… Матвей! Живы! Счастье какое…

"Счастье… это точно счастье!", стучала мысль в его голове и он улыбнулся.

Ляля

Прислонившись лбом к окну, Ляля смотрела на играющих во дворе Егора и Матвея.

Радостный смех сына словно наждачкой проходил по незатянувшейся ране в душе.

Она все понимала. Сын скучал по отцу. Он любил его так, как могут любить лишь дети. Искренне и всей душой. Любил тогда, когда Матвей приходя домой лишь устало отмахивался от сына, не проявляя особого к нему интереса.

А сейчас? Матвей, пока был под подпиской о невыезде, звонил Егору. Каждый день звонил. Ляля, в душе, все ждала, когда Матвею надоест роль отца. Но не дождалась. Наоборот, связь между ними все крепла и крепла и сейчас, когда Матвей здесь, рядом с ними, Егор просто счастлив.

А Ляля, сердито кусая губы, злится.

— Ну что ты пыхтишь? — мама зашла в комнату. — Выйди, посиди с ними рядом.

— Не хочу… — упрямо мотнув головой, Ляля отошла от окна. — Не буду с ним общаться.

— Эх, Ляля… — мама покачала головой. — Кого наказываешь? Себя, детей.

— А ты, что от меня хочешь? — Ляля, придерживая одной рукой большой живот, села в кресло. Живот чуть потягивало последние дни. Ляля старалась никуда лишний раз не ходить и не напрягаться. До родов оставалось буквально пара недель и ей хотелось их доходить. Но видимо, сказывалось напряжение этих дней. И вроде как все хорошо, но ничего хорошего.

— Я хочу, что бы ты была счастлива.

— Счастлива… — Ляля горько хмыкнула. — Что такое счастье, мама? Быть рядом с мужчиной, который считает тебя пресной? Быть с человеком, которому скучно жить в семье? Для меня это не счастье. — Ляля помотала головой. — К тому же, как жить с ним, если перед глазами стоит та сцена в кабинете?

— Каждый имеет право на ошибку, кызым.

— И даже папа? — Ляля усмехнулась и посмотрела на мать. — Ты дала бы папе второй шанс?

Мама испуганно вскинула на неё глаза.

— Что мам? Не приятно думать о таком? Просто думать? — Ляля поморщилась, вставая. — Я видела все… и слышала тоже. Не хочу такого счастья… — она вышла из комнаты не желая продолжать этот разговор. Слишком больно ещё.

Придерживая живот, вышла на улицу. И вправду, что дома прятаться?

— Мама! Ты видела, как я забил гол? Видела? — Егор радостно подпрыгивал. — Я папе три гола забил!

— Ох ты какой! — Ляля восхищенно поцокала языком. — Ты такой молодец!

Егор довольно рассмеявшись побежал к мячу.

Матвей подошёл поближе к Ляле.

— Давай помогу, — протянул он к ней руку, пытаясь помочь ей сесть на скамейку.

— Сама… справлялась же как то до этого. — Не удержалась она от шпильки. Сев на скамейку, погладила свой живот, успокаивая. — Не скучно тебе Матвей, с нами? У тебя наверно дела есть?

Матвей вспыхнул и недовольно скривился. — Мне не скучно, Ляля. Я был дурак, что не ценил этого.

Ляля поморщилась и вскинула руку- Ой, давай без этих ненужных объяснений. Мне не интересно.

— Не отталкивай, Ляль. — Матвей с отчаяньем заглянул ей в глаза.

— Никто тебя не отталкивает. — Ляля отвела взгляд, — Ты приходишь, общаешься сыном, мама даже кормит тебя. — она усмехнулась. — Все хорошо же.

— Я хочу как раньше…

— Это как ты мне сказал, что я скучная? И жизнь наша пресная? Так раньше?

— Ляля! — Матвей шумно выдохнул. — Зачем ты так?!

— Как? Как, Матвей? — Ляля снова посмотрела на него. — Я не хочу как раньше. Не хочу!

Кряхтя и охая, она поднялась со скамейки и пошла в дом.