Страница 64 из 142
Бедный Дэйви.
— Кэт исчезла с лица земли, что может означать все, что угодно, — продолжал Бен. — Твоя мама, не знаю где, и мне насрать. И за то время, что я был с тобой после того, как тебя выписали из больницы, за то время, что мы провели на этом диване, ты ни слова не обмолвилась о своем отце, а он живет в пятнадцати, черт побери, минутах езды. Ты облажалась со мной и прислала мне печенье. Ты назначаешь встречи и думаешь, как заставить сотрудника уважать тебя. Твой наряд сегодня, детка… сексуален, чертовски сексуален… но, по общему признанию, это тоже нехорошо. Судя по всему, ты живешь в высококлассном многоквартирном доме. Путешествуешь по работе, твои боссы размещают тебя в шикарных отелях. Твое будущее включает в себя повышение по службе, возможность завести собаку — но только такую, какую я хочу — найти какой-нибудь способ, делая все это, вернуться к жизни со мной. Ты — не они. Ты совсем не похожа на них. Ты выросла в дерьме и все равно выросла умной, сильной, способной, веселой и любящей. Так что да. Черт возьми, да. Это настоящее чудо.
Все это было слишком сильно, слишком прекрасно, я не могла это все переварить сразу. Я даже не могла в это поверить.
Я, конечно, не могла это комментировать.
Но мой голос звучал очень хрипло, когда я спросила:
— Какую собаку ты хочешь?
Он высказался с нежностью в глазах, а также своим голосом, показывая мне, что знает, что мне нужно это, когда сказал:
— Дружелюбную к детям.
Дружелюбную к детям.
Боже, он просто меня убивал своими словами.
— Мопса? — спросила я, и нежный взгляд исчез.
— Ни за что, бл*дь.
— Они милые, сладкие, задиристые и дружелюбные.
— Любая собака, которая будет жить в моем доме, должна быть по крайней мере в пять раз больше кошки, и когда я говорю в пять раз, имею в виду большую кошку.
— Это единственное правило?
— Ага, и собака должна быть лабрадором, золотистым ретривером, немецкой овчаркой, боксером или бульдогом.
Мое сердце радостно забилось в груди, когда губы произнесли:
— О Боже, Бенни, нам нужен бульдог по кличке Черчилль.
Я получила в ответ нежный взгляд, и он последовал сразу за словом «нам», но купалась в нем недолго, потому что он заявил:
— Мы не назовем нашего бульдога Черчилль. Если у нас будет бульдог, его будут звать Гас.
Я скривила лицо.
— Скучное имя.
Он проигнорировал выражение моего лица.
— Лаб, Чарли. Голден, Хони, Шепард, Аттила. Боксер, Бруно.
Боже, он все уже спланировал.
— Это все скучные имена, Бенни, — заявила я, хотя Аттила был вроде как крутым.
— Ты выбираешь собаку, я выбираю имя, — предложил он.
Я покачала головой.
— Нет, ты выбираешь собаку, я выбираю имя.
— Договорились, — мгновенно согласился он.
Вот черт!
— Нет, подожди, я хочу выбрать собаку! — Запричитала я.
Его губы приподнялись, и он покачал головой.
— Сделка совершена.
— Мы не пожали друг другу руки.
Что-то изменилось в его лице, и мне понравилась эта перемена.
Также перемена и в его голосе.
— Правда? Мы заключаем сделку и пожимаем руки? — спросил он, его лицо приблизилось ко мне.
— Да, — твердо заявила я.
Его голова повернулась и рука на моей шее напряглась, лицо исчезло в другую сторону.
— Мы пожмем друг другу руки позже, — сказал он в мою кожу, затем его губы приоткрылись, и я почувствовала, как его язык заскользил.
— Хорошо, — согласилась я, внезапно затаив дыхание.
— Сними трусики, детка.
— Хорошо, — прохрипела я, совершенно задыхаясь, перемещая руки, чтобы засунуть большие пальцы по бокам трусиков, думая, что я вот-вот узнаю значение, что Бен имел в виду, когда говорил о диване, что ему нужно сосредоточиться.
В скором времени я обнаружила, что оказалась права.
И также обнаружила, что мне понравилась сосредоточенность Бенни.
Определенно понравилась.
* * *
— Бен.
— Да.
— Бен.
— Черт возьми, да.
Я опустилась на его член, жестко кончая. Пока я скакала на нем, Бен находился в сидячем положении, крепко держа меня за плечи.
Мы с Беном выяснили, как только я испытаю оргазм, он возьмет дело в свои руки. Поэтому он перевернул меня спиной на кровать и использовал свою силу. Его бедра прижимались к моим, лицо уткнулось в мою шею, одно предплечье упиралось в матрас, другая рука на моей заднице, приподняв вверх, чтобы он мог войти глубже.
Я скользнула обеими руками к его заднице и сжала, удерживая и уговаривая одновременно.
Ему не нужны были мои уговоры. Была суббота, ночь. Он вернулся домой из ресторана, разбудил меня, почувствовав прилив энергии, и мой оргазм стал результатом кропотливой работы Бенни надо мной.
Он глубоко вошел и застонал, оторвав лицо от моей шеи, его рука крепко сжалась на моей заднице, пальцы впились в кожу.
Перед тем как кончить, он не воспользовался шансом, а перевернул меня, связанных телами, я оказалась на нем сверху. Оказавшись наверху, он глубоко вздохнул и, продолжая удерживать мою задницу, другая его рука легла на поясницу.
Я уткнулась лицом ему в шею и вздохнула.
Пятница удалась. Бен взял еще один выходной, чтобы побыть со мной. Итак, Бенни пригласил меня на ужин и в кино. У нас был вечер свидания. Не к «Джузеппе», но все равно все было сладко.
В этот день, в субботу, мы спали у него дома. Лентяйничали. Шептались. Занимались любовью. Потом Бен отправился в ресторан, а я устроилась на его диване, смотрела телевизор, расслабляясь, пытаясь найти в себе ту точку, где могла бы принять обещание жизни, которую предлагал мне Бенни.
Легко.
Мы договорились, что семье официально пока не будем сообщать о моем возвращении к нему (хотя было ясно, что миссис Замбино, разговаривая по телефону, не было никаких сомнений, что неофициально уже все знали), пока я не буду готова.
У меня было такое чувство, что Бен пошел мне навстречу, чтобы полностью убедиться, что мое возвращение состоялось. Но я не стала уточнять. Он не действовал, приглядываясь или присматриваясь ко мне, он просто «брал быка за рога». Но я подозревала, что мой резкий отъезд из-за появления Терезы вызывал у него головную боль. Я видела и понимала, что он не хотел повторения подобного, если я вдруг взбешусь, сделаю что-то глупое, облажаюсь и сбегу.
— Это становится слишком, малыш, у тебя есть мое разрешение отказаться от меня.
Пробормотала я ему в шею, совершенно не думая об этом, слова сами собой как-то вышли наружу. Те, о чем я думала раньше, просто вырвались наружу.
Когда они вырвались, хватка Бена на мне на мгновение усилилась, прежде чем он снова перевернул нас. Он вышел из меня, в итоге оказавшись полностью на мне своим весом.
Было темно. Когда он пришел домой и разбудил меня, чтобы заняться со мной любовью, он не потрудился зажечь свет.
Но при свете луны и уличных фонарей, проникающем через окна, я видела очертания его красивого лица. Просто не могла считать его выражение.
— Почему ты это сказала? — тихо спросил он.
— Не знаю, — ответила я шепотом.
— Почему ты это сказала, Фрэнки? — повторил он.
Я обхватила его руками и крепко прижала к себе, чувствуя, как страх скручивается в животе.
— Не знаю, милый.
— Это же откуда-то взялось, — отметил он.
— Да.
— Как нам добраться туда, чтобы мы могли раскопать из-за чего?
— Не знаю.
Он замолчал, и я тоже, крепко прижимаясь к нему, глядя в его лицо в темноте.
Наконец, он заговорил, тихо и сладко, глубоким голосом.
Но то, что он сказал, было страшно.
— Хорошо, cara, пока я соглашусь с этой кучей «не знаю». Но потом, ради тебя, ради меня, ради нас, я не смогу с этим соглашаться. Я не могу копать вслепую. Ты должна показать мне, куда я должен воткнуть лопату. И это должно исходить от тебя, Фрэнки.
— Я знаю.
И я действительно знала. Просто не знала, как мне найти это место, и не хотелось попасть туда, где Бену надоест мои «не знаю».