Страница 100 из 142
Бен ухмыльнулся и поймал Гаса, пытающегося спрыгнуть с его груди на пол, затем наклонился и поставил его на пол, сказав:
— Там нет никаких бомжей.
Она поставила миску на стойку и спросила:
— Когда в последний раз ты туда заходил? В 1977?
Он не собирался говорить ей, но такое вполне могло быть. Он взглянул на подвал, когда осматривал весь дом, помещение было забито до отказа, но он не мог сказать, что спускался туда с тех пор, даже чтобы проверить, убрали ли оттуда все то дерьмо перед тем, как он въехал. В основном потому, что его совершенно не интересовал подвал, поэтому он не задавался этим вопросом.
— Это твой дом, — продолжила Фрэнки. — Разбери его. Вещи из Малой лиги могут быть перенесены в подвал, тогда освободится спальня для гостей.
— Мне не нужна спальня для гостей.
— Э-э… да, тебе нужна, — сообщила она ему. — Вай, Кэл и девочки, возможно, захотят к нам приехать и остаться. А это значит, что у тебя, вероятно, должен быть футон или что-то в этом роде в кабинете.
— Я не буду расчищать кабинет на тот случай, если Вай и Кэл приедут и им понадобится место для ночлега. В основном потому, что ма сойдет с ума, если они останутся у меня, а не у нее.
Она поставила форму в духовку. Когда он закончил говорить, она закрыла дверь духовки, повернулась к нему и уперла руки в бедра.
— А как насчет того, когда Энцо приедет в город? Или мой брат Дино с семьей?
Эти слова заставили Бена замереть и уставиться на нее.
— Нам нужна комната для гостей, — заявила она.
Чертовое дерьмо.
Она сказала «нам».
Она посмотрела на пол, увидела, что Гас перетаскивает коврик перед раковиной в другое место, которое ему казалось лучше, подошла к нему, наклонилась, взяла его на руки и крепко прижала к себе, одновременно отодвигая коврик босыми ногами, и все это она проделывала, продолжая говорить:
— Итак, сначала я займусь кабинетом. И тебе нужен компьютер с Интернетом, Бенни. Возможно, ты захочешь разобраться, как нужно общаться в нашем современном мире, используя не только свой мобильный телефон, но ты упускаешь легкодоступное время игры, просмотров фильмов, актуальную погоду, статус моего рейса, так что нам придется этим заняться. — Она подняла глаза на него, не собираясь затыкаться. — Я не говорю, что ты, имея компьютер, сразу же запустишь свой профиль на Facebook. Полагаю, ты думаешь, если попытаешься ввести информацию в своем профиле на Facebook, твои пальцы загорятся. Я просто говорю, что в наше время дом — это не дом без компьютера.
Дом — это не дом.
Господи.
Мать твою.
Фрэнки продолжала командовать.
— Ты занимаешься подвалом. Но пока я разбираю вещи, ты будешь нужен мне, чтобы я смогла спросить, если я найду что-то, и не буду знать выбросить или оставить.
Она закончила, подвинув Гаса поближе к своему лицу, чтобы прижаться к нему, и щенок выразил свою признательность, лизнув ее в подбородок.
Голос Бенни звучал хрипло, когда он спросил:
— А где я буду?
Она посмотрела на него.
— Что?
— Ты сказала, что я понадоблюсь тебе. А где я буду?
— Ну, не знаю, может устроишь мужской трюк и исчезнешь, когда нужно делать дерьмовую работу, которую ты не хочешь делать, о чем свидетельствует факт, что ты прожил в доме чертовски долгое время и ничего не разобрал.
— О чем мы вообще говорим, детка? — тихо спросил он, и ее брови сошлись вместе.
— Речь идет о том, чтобы сделать твой дом настоящим домом, Бенни.
Чертовое дерьмо.
— Для меня или для нас? — не унимался он, и ее лицо стало пустым.
Именно тогда он понял, что она понятия не имела, что это значит, все, что она говорила.
У него было представление о том, что это значит. Он просто чертовски надеялся, что был прав.
Поэтому он продолжал настаивать.
— Ты переезжаешь ко мне?
Ее голос звучал хрипло, а ее хватка на Гасе стала крепче, когда она ответила вопросом.
— Ты спрашиваешь меня?
— Именно, ты можешь себе это позволить, — ответил он.
— Бенни, — прошептала она, ее лицо смягчилось, в глазах теперь были только изумление и любовь.
Много любви.
Господи, она была на другом конце кухни, и в ее глазах светилось столько любви, что он чувствовал ее каждым дюймом своего тела.
Он воспринял это как «да».
И вот. Его день рождения просто становился все лучше.
— Ты сможешь себе это позволить? — спросил он.
— Я… у меня договор аренды.
— Когда он кончается?
— В октябре.
— Тогда ты переедешь в октябре, — заявил он.
— Бен, я работаю в Индианаполисе, — тихо ответила она.
— Ты половину времени проводишь в разъездах, и с этим у них нет проблем, ты можешь работать и отсюда. Спроси, можешь ли ты иметь домашний офис в Чикаго и конференц-колл для проведения совещаний. Ты в моей постели, в моем доме, у меня нет проблем с уборкой подвала, приобретением компьютера с Интернетом и предоставлением спальни твоей чертовой семьи, желающей остаться у нас, сводя меня с ума, чтобы мы смогли отпраздновать, когда они уберутся нах*й.
Она уставилась на него, но ничего не сказала.
— Ты думаешь, твое руководство пойдет на это? — спросил он.
— Думаю, когда я проработаю у них год, а это будет в том же самом месяце, когда заканчивается срок моей аренды, если они не согласятся, я уволюсь и найду работу в Чикаго.
Господи.
Боже мой.
— Иди сюда, Фрэнки, — прорычал он.
— Нет. Я хочу, ты будешь занят со мной, и торт подгорит.
— Иди сюда, cara.
— Нет, я вижу по твоему лицу, что ты счастлив, и я супер счастлива, и все это счастье превратится в испорченный праздничный торт.
— Детка. Поставь собаку на пол и иди… сюда.
Она наклонилась, чтобы поставить Гаса на пол, и подошла к нему. Когда она подошла ближе, он усадил ее задницу к себе на колени и обхватил ее руками. Пока он обхватывал ее руками, Фрэнки обняла его за плечи.
Когда она оказалась у него на коленях, где он и хотел, он мягко заявил:
— Лучший день рождения в моей жизни.
Красота пропитала ее черты, больше, чем он когда-либо видел, а он потратил десятилетия, видя много красоты в Франческе Кончетти.
— Мой потрясающий Бенни, — ответила она шепотом, ее руки напряглись, одна нашла его шею и обвилась вокруг, но ее тело растворилось в нем.
— Ты сделала меня счастливым человеком, tesorina.
— Я рада.
— Поцелуй меня, Фрэнки.
— Хорошо, Бенни.
Она прижалась губами к его губам, Бенни завладел ее ртом, наклонившись к ней, отчего она выгнула спину, одна его рука скользнула вниз, затем вверх по его футболке и снова вниз к трусикам, обхватив ее голую задницу, обе ее руки погрузились в его волосы.
Он прервал поцелуй, но не отодвинулся, подождал, пока ее глаза медленно откроются, одарив его безумной красотой, прежде чем сказать:
— Люблю тебя, Франческа.
— Я тоже люблю тебя, милый.
Он улыбнулся, прижал ее ближе, но приказал:
— Теперь иди готовь торт.
Она закатила глаза, оттолкнулась от него и встала с его колен.
Гас путался у нее под ногами, она не обращала на него внимания, Фрэнки приготовила торт.
* * *
— А вот и я, — воскликнула Фрэнки, вприпрыжку входя в его спальню этой ночью.
Это было после ужина, который она ему приготовила (ростбиф из вырезки, отварной молодой картофель, спаржа, политая маслом с поджаренными семенами кунжута, и булочки, которые миссис Замбино купила накануне в пекарне). После торта. После того, как он сказал ей, что хочет, чтобы ее задница была в кровати, потому что он хотел увидеть другую ночнушку. Она надела другую ночнушку, проносила ее около пяти минут, прежде чем он снял ее, чтобы она села ему на лицо, и он мог прикасаться к ней своим ртом, пока она использовала свой рот на нем.
Она снова надела ночнушку (красный атлас с прозрачной вставкой по низу и трусики в тон, с прозрачной попкой, милые, но не такие сладкие, как сливовые), спустилась вниз, чтобы забрать для него спрятанные подарки.