Веятари

Может, в этом все дело? Поэтому атари и веятэ не должны быть вместе? Потому что это сводит с ума?

Я тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли, и взглянул на свою веятэ.

Несколько мгновений я просто рассматривал девушку в своих объятиях, не понимая, что именно вижу. А затем до меня дошло.

Лисса преобразилась — и иного слова я подобрать не мог. У нее не только исчезли шрамы вместе с травмой — она словно засияла красотой. Все та же, но ярче, нежнее, изящнее во много раз.

Именно такой я ее и воспринимал. А теперь она стала такой для всего мира.

Было ли это важно? Для меня — нет, но я рад, что травма Лиссы исчезла. Теперь ей будет легче.

И я осторожно закрыл ладонью левую половину ее лица.

Глаза Лиссы широко распахнулись от изумления, и я почувствовал легкое колебание магии, когда перед девушкой возникло зеркало. Видеть неприкрытое счастье Лиссы было не менее восхитительно, чем заниматься с ней любовью, но произошедшее было странным, поэтому я не мог не прислушаться к себе.

Я все еще чувствовал источник, он послушно открывался и закрывался, отдавая магию, но… одновременно с ним было что-то еще. Что-то вроде кокона из магии, окутавшего меня. Магии, доступной всегда, не требующей моего вмешательства для того, чтобы открыться Лиссе. Магия, настроенная только на нее.

Я все еще мог делиться магией с другими веятэ через источник, но этот кокон был настроен исключительно на Лиссу и давал моей веятэ возможность пользоваться магией, даже если меня нет рядом.

Это всегда было проблемой атари — требовалось усилие, чтобы открыть источник и не позволить ему закрыться. Более того, большинство веятэ не умело брать магию из открытого источника, поэтому приходилось еще и передавать им потоки, рискуя потерять концентрацию и попасть под удар телара. А потерявший сознание атари — это гарантированная смерть веятэ. С Лиссой было иначе, для нее достаточно открыть источник, а магию она брала сама, сколько требуется. Но все равно оставалась беззащитной, если меня не было рядом.

А теперь все иначе. Теперь, пока я жив, Лисса в безопасности, даже если я далеко.

И осознавать это — чудесно. Неужели не так давно я злился на предположение, что Лисса может открывать мой источник без моего ведома? Каким же глупцом я был.

— Я ничего не понимаю, — призналась Лисса. — Это, наверное, сон какой-то…

— Разве это похоже на сон? — я улыбнулся, взял ее руку и поцеловал пальцы — каждый, один за другим.

Она смущенно опустила ресницы, но я видел, как сверкают ее глаза, как сбивается дыхание и грудь начинает подниматься чаще. Да и сам я чувствовал, как снова завожусь. Одного раза мне определенно не хватило.

Отличный способ убедить Лиссу, что все происходит на самом деле.

— В целом… я стала краше, чем была, мой любимый признался мне в любви, я могу пользоваться твоей магией без твоего разрешения, а ты даже не злишься на это, — пробормотала она, томно вздохнув. — Просто исполнившаяся мечта… разве так бывает?

— Ты все это заслужила, — я осторожно поцеловал ее запястья, наблюдая за реакцией девушки.

У меня достаточно опыта, чтобы доставить ей удовольствие даже без вмешательства магии.

— Но… чем? — она так искренне удивилась, что я даже прервал свое приятное занятие.

И посмотрел на нее:

— Просто ты — это ты.

— Звучит не слишком обосновано, — нахмурилась Лисса.

А я просто поцеловал ее, сочтя, что теперь-то разговор вполне можно отложить.

На этот раз все было иначе. Никакого безумия, мы вполне осознавали, что делаем и как. Но удовольствие от этого не становилось меньше. Магия все так же соединяла нас, позволяя чувствовать друг друга, каждое прикосновение — как свое, как к себе. Невозможно чувственно, непривычно объемно, невыразимо восхитительно. Если это каждый раз — так, то сколь многого лишают себя атари и веятэ, отказываясь любить друг друга.

Мы не торопились, лаская и изучая друг друга. Нам не нужны были слова, и казалось, что только так — единственно правильно.

Идеально.

А затем, уставшие, удовлетворенные, мы нежились в объятиях друг друга, наслаждаясь этим новоприобретенным единением. Тишину нарушила Лисса.

— Знаешь, я была уверена, что мои шрамы не исцелить магией.

— Почему? — удивленно посмотрел я на нее.

— Потому что ты целую ночь вливал в меня магию, и это не помогло.

— Но я не вливал в тебя магию. Ты ее не принимала, поэтому мне приходилось впихивать ее в тебя силой. Этого едва хватало, чтобы удержать тебя в живых. Я думал, ты возьмешь, сколько нужно, когда придешь в себя.

Лисса округлила глаза:

— Да?

— Да, — согласился я, не сдержав улыбку. — И мне до сих пор не понятно, почему ты этого не сделала.

Она отвела взгляд и смущенно пробормотала:

— А я думала, тебя злит, что я пользуюсь твоей магией. Поэтому…

— Так ты поэтому начала себя ограничивать?! — пришла моя очередь изумляться.

— Но ты ведь сам сказал, что тебе это не нравится!

— Я сказал полную чушь, — я вздохнул. — Просто… я жутко ревновал, но не хотел себе в этом признаваться. Поэтому злился. И не придумал ничего лучше, чтобы эту злость оправдать.

— Ревновал? К парням?! — Лисса пораженно покачала головой: — Да как тебе только в голову пришло такое. Нас с ними связывает исключительно дружба! Да из-за какой-то ерунды… Я ведь всерьез тебя восприняла!

Девушка легонько шлепнула меня по груди. Я поймал ее за руку и поцеловал ладонь.

— Прости. Я был слепцом. Не хотел видеть очевидного, не хотел признавать своих чувств… был полон предрассудков. Я был обижен на всех веятэ, а отыгрывался на тебе, единственной, кто этого не заслуживала. Жаль, нельзя вернуться в прошлое и хорошенько стукнуть себя, чтобы мозги на место встали. Может, это помогло бы мне понять себя значительно раньше.

Лисса весело хмыкнула и потерлась о мое плечо:

— Не переживай. Я ведь все понимала. И ни на что не рассчитывала. Так, значит, ты не сердишься, что теперь я могу пользоваться твоей магией без твоего контроля?

Осторожно подхватив девушку, я посадил ее себе на живот:

— Я безумно этому рад. Теперь ты куда в большей безопасности, чем раньше.

И улыбнулся, видя, как ее щеки розовеют смущением.

— Я тоже этому рада, — прошептала она.

— Не замечал прежде, что ты умеешь краснеть.

Она вскинула на меня удивленный взгляд и нахмурилась:

— Я не краснею!

Без слов я продемонстрировал ей зеркало… И в следующий момент мы уставились на него одновременно с одинаковым изумлением.

Оно было точной копией того, что недавно создала сама Лисса.

— Как ты…

— Как я…

Мы одновременно заговорили и умолкли, а затем посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Похоже, ты теперь тоже умеешь управляться с магией, — отсмеявшись, заявила моя веятэ.

Я покачал головой:

— Думаю, я просто получил возможность воспроизводить твои заклинания. Зеркало точно такое же. И вряд ли потому, что я так захотел.

Лисса задумалась ненадолго, выводя у меня на груди узоры пальчиками, а затем кивнула:

— Пожалуй, это имеет смысл. И объясняет некоторые моменты в исторических хрониках, да?

Я кивнул. Раньше мне казалось, что упоминаемые в мемуарах случаи применения атари заклинаний — это какая-то аллегория. Это ведь незыблемый порядок вещей: атари не владеют собственной магией и могут лишь передавать ее веятэ. Что, в принципе, почти не изменилось, я ведь не научился пользоваться своей магией. Я лишь могу воспроизводить то, что создала Лисса.

И это делало нас с ней гораздо, гораздо сильнее.

Но…

— Теперь я совершенно не понимаю, как же так получилось, что веятэ и атари от этого отказались? — пробормотал я ошеломленно, пытаясь осмыслить свои новые возможности.

— Не думаю, что это было сознательное решение, — задумчиво откликнулась Лисса. — Просто в какой-то момент родители не успели рассказать об этом детям, а на своем опыте они узнать это уже не могли.