Огненное сердце

— Зачем мы опять едим тынчу? — спросил Амбек у отца. — Разве не везём мы домой многочисленные сладости и иную, более богатую пищу? Неужели опять довольствоваться кашей?

— Да, сын мой, — ответил степенно отец, — будем в пути есть тынчу, ибо рано расслабляться. Не известно, что уготовано нам судьбой. Вот когда будем дома, тогда и закатим пир в честь нашего благополучного возвращения. Там тебе будет и лония из верблюжатины, и ламар, и вино из янарского винограда. А сейчас мы ещё в пути. Не время праздновать. Надо быть на чеку.

— Да что может произойти, отец? — усмехнулся Амбек. — Священные дни ещё не закончены, на нас никто не нападёт. А маги, ты сам видел, самоотверженно трудятся, создавая каждую ночь купол над нашими землями, так что и степное лихо сюда не проникнет.

Пока он говорил это, я прислушивался, потому что мне показалось, что сквозь заросли эрикса кто-то крадётся. Может, шакалы? Они могли учуять человека и подойти ближе, надеясь поживиться объедками. Но вскоре я понял, что это не шакалы: слишком тяжёлая поступь, больше похоже на человека.

— Тише! — призвал я всех к молчанию.

— В чём дело, Хизар? — удивился Ларут.

Я поднял руку, все напряглись. По лицам родных я понял, что и они теперь слышать шорох.

— Эй! Там, в темноте! — крикнул отец. — Если ты странник, подойди к нашему костру и мы накормим тебя. Если же ты разбойник, то уходи, ибо время твоё ещё не настало. Только завтра истекают дни Харун-Даха!

Шорох на несколько мгновений стих. Видимо, человек раздумывал, как ему быть. Потом всё-таки он решил выйти к нам. Мы так и ахнули, увидев перед собой знакомого. Это был тот самый парень из клана Обэк, который не смеялся над нами.

— Мак Обэк? — удивился отец. — Что ты здесь делаешь и почему крадёшься, как вор?

Мак, нервно теребя свой зелёный хатыль, ответил, боязливо озираясь по сторонам:

— Вам надо срочно потушить костёр и уходить! — выпалил он. — Я мчался за вами от самого Амбухата, мой верблюд остался за этим холмом. Вас хотят убить!

— Что ты говоришь, юноша? — поразился таким известием отец.

— Послушайте, когда вы уехали, великие ханы и члены моего клана начали обсуждать ваше предложение по поводу объединения. Они посчитали это опасной идеей. Амба Кирыш так и сказал: «Если наш брильянтовый Азарк Марэк будет и дальше распространять свою идею, то это окажется весьма опасным для нашей власти».

— Опасно для их власти?! — вскричал Амбек. — Конечно, им выгодно, чтобы народ был разделён, так же легче управлять людьми!

— Но дорогой Мак, как же они осмелятся напасть на нас в священные дни? — недоумевал отец.

— Достопочтенный хан Азарк, — ответил юноша, — да будет вам известно, что хан Амба, хан Лин и хан Эгги давно уже не чтут наших обычаев. Знали бы вы, сколько они нарушают законов! — ответил Мак.

— И что же они сами явятся в Степь, чтобы прикончить нас? — не поверил в возможность нападения Ларут.

— Не сами, но мои родственники. Мой клан Обэк давно прислуживает великим ханам. Дядя мой, Омис Обэк, хочет выслужиться перед ними, дабы получить титул великого хана и право построить свой город. Но не время сейчас говорить об этом! Срочно собирайтесь в путь! По пятам за вами гонятся головорезы! Они плюют на обычаи, когда слышат обещание щедрой награды.

— А может ты заманиваешь нас в какую-то ловушку? — недоверчиво прищурился Амбек. — С чего тебе помогать нам? Тем более кланы наши частенько враждуют из-за пастбищ.

— Твой отец, Азарк Марэк, когда-то спас меня и мою мать, — ответил Мак и посмотрел на отца.

— Это правда, — подтвердил отец, — когда Мак был ещё мал, а его мать совсем молода, на их стан напали разбойники. Мы пасли недалеко свои стада и узнали о нападении. Поспешили на помощь, ввязались в драку и отбили у негодяев пленных. Ведь разбойники эти собирались продать Мака и его мать в рабство.

— Отец мой тогда погиб, защищая нас, — добавил Мак. — Я благодарен вам, достопочтенный Азарк за спасение и теперь хочу ответить тем же. Поспешим же!

Мы начали спешно собираться. Затушили костёр. Я не верил в происходящее. Как так? Как великие ханы, те, кто должен являться примером для народа, могли так подло поступить? Как могли нарушить священные дни? К сожалению, вскоре мне пришлось убедиться в правдивости слов Мака.

Неизвестные напали на нас, как только мы тронулись в путь. С дикими улюлюканьем они выскочили из-за холмов и тут же ринулись на нас, безоружных. Налётчики же были вооружены превосходно. Помимо луков, из которых они тут же принялись стрелять, у них имелись раздвоенные кинжалы. Ахары называют такой клинок «язык змеи», ибо его лезвие раздваивается у рукояти надвое и два получившихся лезвия идут параллельно друг другу. Атакованный человек получает сразу два колющих ранения, что существенно уменьшает его шансы на выживание. Мы не растерялись, схватили ещё не остывшие ветви эрикса. Я видел, как Амбек ткнул такой веткой в подбежавшего к нему врага. Тот взвыл от боли, выронив оружие и закрыв лицо руками. Но тут же стрела пронзила грудь моего старшего брата. Амбек пошатнулся, протянул руку к отцу, размахивавшему такой же веткой, и свалился на землю. Я с криком бросился на врагов. Увернувшись от «языка змеи», ударил в живот нападавшего. Он согнулся. Я схватил его за голову обеими руками и резким движением свернул шею. Сзади на меня кто-то напрыгнул, я пригнулся и перекинул через себя нападавшего. Ко мне подскочил Мак и размазжил поверженному врагу голову камнем. Однако не успел Мак встать, как один из нападавших подбежал к нему и с размаху отсёк голову мечом. Я отшатнулся, убийца Мака кинулся на меня, но убивать не стал, а резко нанёс удар кулаком в лицо. Не успев отстранить атаку, я получил сильнейший удар в нос, в глазах потемнело. Кто-то ударил меня по затылку, отчего тело моё обмякло и я почувствовал, как падаю. Я ожидал уже смерти, но никто не убивал меня.

— Хизар! Хизар! — слышал я отчаянный вопль отца, но не видел его: пелена перед глазами не позволяла мне как следует всё рассмотреть. Я слышал только лязг оружия и крики. Потом всё стихло, должно быть, я потерял сознание.

Я очнулся, приоткрыл заплывшие глаза и тут же поспешил сомкнуть веки вновь: уж больно солнце слепило своими лучами.

— Очухался? — услышал я грубый и насмешливый голос. — Это хорошо. Я уж думал сдохнешь раньше времени.

Я вновь начал потихоньку приподнимать веки, чтобы разглядеть врага и оценить обстановку. Преодолев боль, с которой свет давил на глаза, я всё-таки разомкнул веки. Огляделся. Вокруг среди тел убитых ходили люди. Они были одеты в серые одеяния, поэтому невозможно было определить, к какому клану они принадлежат. Возможно, это беглые рабы, превратившиеся в наёмников. А может и представители клана Обэк, просто сняли свои зелёные хатыли.

— Щенок очухался, — сказал кто-то.

— Отлично! — отозвался знакомый голос.

Ко мне подошёл какой-то человек и пихнул в плечо. Я поднял глаза.

Передо мной стоял, улыбаясь, Омис, глава клана Обэк, дядя несчастного Мака, погибшего в эту ночь.

Омис наклонился и плюнул мне в лицо.

— Что с моим отцом? — прохрипел я.

Мерзавец рассмеялся и крикнул:

— Эй! Покажите ему, что стало с достопочтенным Азарком Марэком!

Двое неспешным шагом подошли ко мне. Один из них держал большой мешок. Когда он перевернул этот мешок, к моему ужасу из него на землю выпали отрубленные головы. Я узнал искажённое болью и застывшее лицо отца. Стон вырвался из моей груди. Бессильная злоба закипела в груди, словно огонь возжелал вырваться наружу.

— Теперь с кланом Марэк наконец покончено, — хохотнул Омис.

— Почему вы не убили меня? — давясь от ярости и горя, процедил я.

— А для тебя, дорогой Хизар, у нас уготовано кое-что поинтересней, — услышал я ответ. — Тебя мы принесём в жертву Степи. Здесь недалеко заканчивается защитный купол. Мы пересечём Границу Безопасности и отправимся на Гору Подношения. Там ты примешь смерть.