Недостойный сын

— Ничего… Найдём… — сказал он сам себе через некоторое время. — Теперь знаем, что он тут… Возвращаемся во Властный город! Ликкарт! Ты — скотина! Два раза плюнул! Вначале известием, что победа неполная. И ещё в самую душу бывалому безопаснику, показав, насколько он туп и не видит очевидных после твоих слов вещей. Мы дела не так обычно ведём… Трупы, запахи, порезы… Не знаю, где такому воров учат, но хотелось бы познакомиться с твоим наставником.

— Извините, ридган Мельвириус. В мыслях не было оскорбить Вас, и действовал по наитию.

— Не надо виноватый вид делать! Правильно поступил! Это я должен просить прощения у всего Свободного Вертунга, что занимаю не своё место… Идиот старый!

Приехали обратно. Снова мрачные стены и камера, правда, намного комфортнее первой.

— Посиди тут пока, — с извиняющимися нотками в голосе, сказал Соггерт. — Верю, что ты ни при чём и буду на твоей стороне, но нужно, чтобы и другие поверили, а канган — особенно. И ещё… Когда всё закончится, то иди ко мне заместителем. На покой пора и теперь знаю, кому дела понемногу передавать. Как тебе? Титул соответствующий и голова хорошая… Наша голова — безопасников!

— Посмотрим. Но идея заманчивая, — улыбнулся я.

Советник Безопасности ушёл, а я крепко призадумался. Это что же получается? В разыгранном представлении клоунами оказались не Тени, а мы сами? Нас использовали, вплетая в какую-то многоходовочку? И зачем бесцветным нужен был я? То, что они приходили не за Ирисией, сомнений почти не оставалось. Буду думу думать, пока есть свободное время. Уверен, что скоро его опять будет мало.

Плохо… Очень плохо. Желудок сжимало до тошноты, и глаза отказывались закрываться, чтобы картина произошедшего кошмара снова не впивались в мозг холодными иглами. Ирисия сидела, держа в руке остывшую чашку с кофе, и никак не могла полностью прийти в себя.

Всё началось, как и было задумано — даже получила некое моральное удовлетворение, видя, что Ладомолиус немного растерян. Потом в одно мгновение спокойное сидение за столом обернулось боем. Крики! Куда-то тащат безвольной куклой. Кажется, сама тоже, поддавшись общему настрою, выстрелила во врагов.

А потом подвал. Слуга Ликкарта суетливо показывает, как запереться изнутри и исчезает.

Вот тут и началось самое ужасное. Темнота… Сверху доносятся удары и слышны голоса, которые не разобрать. А я сижу одна, беспомощно сжимая пистолет и ожидая своей участи. Этот час растянулся на год… Чем дальше, тем больше охватывала паника, а непонимание происходящего давит на голову обручем. Кажется, стоит только обернуться и увижу смерть за плечом, безобразно скалящуюся беззубым ртом… Она пришла за мной и некому помочь!

Впервые пришло ощущение хрупкости. А если победят Тени? Что тогда? Схватят! Растерзают! Надругаются и острыми ножами исполосуют! Это же больно… Не спасёт ни титул, ни отец, находящийся во дворце!

Стук с той стороны подвального люка заставил вздрогнуть, и тогда чуть не потеряла сознание от понимания, что настал конец… Голос дядюшки Соггерта показался наваждением. Он далеко! Я схожу с ума, выдавая желаемое за действительное, а там стоят бандиты, выманивая к себе! Но голос не стихал. Он называл родные имена, уговаривал, объяснял, что больше переживать не о чем…

ОН — пришло внезапно, спицей вонзившись в голову. С трудом заставила вытащить засов и вылезти наружу, но даже глядя на Мельвириуса, напряжение не отпускало.

— Сейчас всех перестреляет! — нагло-весёлый голос Ликка заставил окончательно прийти в себя. — Эканганда! Чем заряжали-то? Солёными огурцами?

Отбросив бесполезное оружие, кинулась к дядюшке, а дальше… Не помню… Словно часть жизни стёрли. Очнулась лишь в объятиях встревоженного отца.

Как же давят стены! Пусть и во дворце, освещённом сотнями свечей и ламп, но мрачные тени подземелья мерещатся в них. Хочется на волю! На свежий воздух! На простор! Хочется забыть и забыться!

И ещё гложет стыд… Все сражались, а я жалкой, дрожащей собакой пряталась, в панике думая только о собственной шкуре. Бесполезная эканганда, возомнившая себя невесть чем, но сдавшаяся при первой же настоящей угрозе! Теперь понятно, чего стою…

Чья-то ладонь на плече заставляет вздрогнуть и вскочить девушку. Глядя на отца, Ирисия шумно выдыхает.

— Ты как, доченька?

— Честно? Плохо…

— Мне бы тоже было плохо, — отвечает Тойбрел. — Главное, что мы победили!

Его лицо серого цвета, воспалённые глаза и обвисшие щёки говорят о сильной усталости. Канган старается бодриться, но это у него не слишком хорошо получается.

— Только не я… Слабая оказалась у тебя наследница. Попала в ловушку и раскисла, медузой растёкшись.

— Не говори глупостей! — сурово произнёс отец. — Ты выжила — значит, всё сделала правильно! То, что испугалась — это нормально! Я бы сам дрожал пальмовым листом на ветру. Нас готовили всю жизнь не к такому. Охрана, высокие стены… Они приучают быть неприкосновенными. Другое дело, что это ощущение обманчиво. Потом поймёшь… Уже начала! Справишься со своим страхом — сильнее станешь.

Я справился, когда впервые почувствовал себя беззащитным. Трон тогда подо мной сильно качался, и в каждом встречном наёмные убийцы мерещились, в еде — отрава, в постели — подброшенная ядовитая змея… Теперь же знаю, что есть желающие заполучить мою голову, но так не дёргаюсь — просто живу с этим, пытаясь думать, а не прятаться. Первый опыт — самый трудный. Тебе же не повезло вдвойне — опять гнилой Ладомолиус предал. Он уже в темнице, и Соггерт с него шкуру спустит, выведав всё. Нет больше Ликкарта в твоей жизни — повешу, и сможешь снова быть сама собой!

— Он, кажется, меня защищал.

— Не говори ерунды! Заманил в ловушку, действуя по собственному плану! Какому? Выясним! А сейчас… Советники просят созвать совет. Пойдёшь? Я пойму, если нет.

— Обязательно! — вскинула голову Ирисия. — Я не собираюсь всю жизнь просидеть в том подвале!

— Вот это по-нашему! — хлопнул её по плечу довольный канган. — Кровь Звейнициллов водой не разбавить! Даже девичью!

Неожиданно Ирисия почувствовала, как в душе пустота заполняется злостью и решительностью. Сдаваться опять она была не намерена! Прав отец — нужно учиться и на собственных слабостях, стараясь даже от них становиться сильнее. Теперь понятно, что надо выжечь в своей душе — неуверенность и излишнюю мягкотелость. Ей ещё править Свободным Вертунгом! Будущая канганДа может оступиться, но не имеет права сдаться!

45. Опять сначала

Канган Тойбрел Звейницилл вместе с дочерью последними зашли в кабинет, полный народа. Кроме посвящённых в прошедшую операцию, в нём присутствовали и другие Советники, отвечающие за жизнь столицы и Свободного Вертунга. Не хватало лишь Соггерта, но тот частенько опаздывал.

Правитель внимательно осмотрел людей. Все важные и серьёзные, входящие в первый или второй десяток знатности. Сейчас ныть начнут и осторожно оскорбляться.

Первым поднял своё толстое брюхо Ократ Чамолиус — Советник Силы. В принципе, этого и следовало ожидать — чувство собственной важности у него всегда было развито лучше, чем мозги. Жаль, что Венцим Ладомолиус в своё время отказался от этой должности, заявив, что море для него важнее диванов дворцовых и что от штабной работы быстрее сдохнет, чем пользу принесёт — не его это. Ократ Чамолиус, к сожалению, ни подыхать, ни особой пользы приносить не собирался. Сменить бы его, но практически нет опытных военных такого уровня в первой десятке аристократов, а простой, даже умный фаранд верховодить над ридганами не может.… Приходится терпеть. Правда, теперь и к лучшему, что не Ладомолиус. Венцим пусть и участвовал со своими головорезами в операции, но держать рядом с троном отца предателя чревато.

— Великий канган! — начал с плохо скрываемым раздражением Советник Силы. — Я верой и правдой служу Вам, охраняя страну от врагов, но сейчас нахожусь в смятении! По всей Гратилии всю ночь шли настоящие бои, а я узнаю об этом только из докладов моих людей. Более того, Советник Безопасности ри Соггерт привлёк и войска, которыми командую я. Без моего ведома! Это самоуправство со стороны ридгана Мельвириуса!