Страница 4 из 12
Во время судебного заседания не иначе как сама кеоманская богиня Удачи летала по залу, щекоча кисточкой хвоста носы и уши трех судей, принадлежащих к чужим для меня расам. Те чихали и трясли ушами, отвлекаясь от хода процесса.
Предоставленный мне бесплатный адвокат, от которого все равно не было никакого толку, заикался, ссылаясь на духоту и не вполне подходящую для него искусственную атмосферу. В предложенной дыхательной маске он и вовсе говорить не смог, точнее усиленное встроенным в нее динамиком “Бу-бу-бу” не подлежало расшифровке даже через автоматический переводчик.
Алверийский государственный обвинитель вообще сбежал с середины заседания, сославшись на отравление ренемскими полосатыми грибами.
Приглашенные журналисты начали галдеть, нарушая правило о тишине.
Вспомогательные присяжные, мнение которых учитывалось лишь в том случае, если совпадало с вердиктом как минимум одного из судей, растерянно перешептывались, толком не понимая, что за хаос творится в суде и настолько я виноват в трагедии, случившейся в главном офисе корпорации “Данкорд”.
В конце заседания судьи вынесли единогласный вердикт. Как сказал главный судья, они постарались подвести хоть какой-то логичный итог, более-менее удовлетворяющий все стороны процесса, во избежание дальнейших пересмотров с апелляциями. Приняли во внимание пожилой возраст убитого магната, а еще вероятность того, что на момент преступления в мозгах обвиняемого киборга закоротила электроника или сбилась программа, а потому он мог действовать не вполне осознанно.
Вместо незамедлительной казни меня приговорили к ста годам заключения в галактической тюрьме. Для нашей расы со средней продолжительностью жизни сто семьдесят лет – срок не пожизненный. Но если принять во внимание пережитые травмы и все искусственно привнесенные в мой организм изменения, то по самым оптимистичным прогнозам врачей я вряд ли мог дотянуть и до ста двадцати.
Мечтал ли я сбежать из галактической тюрьмы, представляющей собой гигантскую космическую станцию, расположенную вдали от обитаемых планет? Хотел ли вырваться на свободу, найти и покарать тех, кто разрушил мою жизнь, угробил моего отца и обрек меня торчать в замкнутом пространстве среди отборных подонков?
О, да! Ни один раз мне снилась упоительная кровавая расплата. Я постоянно напрягал усовершенствованные мозги насчет поисков выхода из ловушки. Построил не одну сотню планов побега. При этом не счел приемлемым ни один из них.
Недаром говорят, нельзя сбежать из галактической тюрьмы. История знает случаи успешных побегов, но их единицы против миллионов провалившихся. За попытку бегства казнят на месте.
Хотя, казалось бы, чего мне терять… Почему бы в очередной раз не рискнуть головой и не попробовать выбраться из заточения?
Я думал так, причем довольно часто, но каждый раз меня будто что-то останавливало от столь отчаянного шага. Словно я не чувствовал твердой почвы под ногами, если можно так говорить, находясь на космической станции. В одиночку такую авантюру провернуть слишком тяжело, да и вряд ли вообще возможно. А моих друзей-сокамерников вполне устраивала наша вялотекущая и унылая жизнь.
Глава 3. Раскаленные добела
Мерайс
После душа я почувствовал себя заново родившимся. Моющее средство система выбрала без резкого запаха, и его несмываемые остатки почти не ощущались на коже. Я использовал первичный режим просушки, чтобы волосы остались чуть влажными и челка легко убиралась за уши.
Выйдя из кабинки, приложил соединенные запястья к фиксатору, и тонкий “шнур-браслет” закрепился автоматически. Роботы-конвоиры встретили меня за приподнявшимися на уровень моего роста разделительными лучами и сопроводили не в камеру, а в столовую. Пришло время ужина.
Гирзельд и Приом ждали меня за нашим столиком, на этот раз свободным от громадного вонючки и его скользкого дружка. Десятиногий умник медленно втягивал в крошечный рот длинную нитчатую водоросль. Толстый ящер с громким хрустом грыз большого засоленного моллюска в плоской раковине.
Меня ждал в железной миске пригоревший до черноты кусок мяса неопознанного кормового скота, будто стыдливо прикрывшийся проростками болотного тростника. Начав с жесткого, как резина, стейка, я ощутил знакомый химический привкус, свидетельство того, что мясо выращено в пробирке. Тростник тоже вряд ли вырос на болоте.
Искусственная пища для наполовину механического существа – была в том некая ирония. Понятное дело, узникам галактической тюрьмы не стоило рассчитывать на блюда высокой кухни. То, что нам не давали умереть с голоду – уже хорошо. А то, что после всех нововведений каждому из нас выдавали пищу, соответствующую биологическим потребностям его расы – еще лучше.
– Внимание всем! Прослушайте важное объявление, – подозрительно радостным голосом начала вещать система оповещения.
Мы навострили уши, отвлекшись от ужина. Гирзельд мгновенно втянул оставшийся кончик водоросли. Приом разломил раковину пополам, вместо того, чтобы разгрызть острыми зубами, и пока не стал тащить ее в рот. Я тоже вернул недоеденный остаток стейка в миску. Судя по визгливым с присвистом ноткам в имитации женского голоса, нас ждало нечто экстраординарное. Так и случилось. Интуиция меня не подвела.
– Рада объявить вам о том, что троим заключенным под номерами три тысячи пятьсот восемь, четыре тысячи тридцать пять и десять тысяч пятнадцать выпал счастливый билет. В рандомном порядке система выбрала их для отправки на каторжные работы. Им предстоит потрудиться на рудниках астероида Колайс-три. Выборка проведена с учетом физических показателей и психологических характеристик заключенных. Напоминаю всем! Один год, проведенный на каторге, приравнивается к десяти годам проживания в нашей комфортабельной тюрьме. Выбранные кандидаты получили шанс выйти на свободу раньше присужденного им срока. Отправка на астероид будет произведена через пять суток. До указанного времени названным трем заключенным назначается обильное питание повышенной калорийности, расслабляющий автоматический массаж, купание в бассейне и стандартный ряд общеукрепляющих и развлекательных процедур. Поздравляем счастливчиков!
Пока мы втроем подвисли в недоумении, пытаясь сообразить, как так вышло, что в якобы случайную выборку попали наши номера, к столику подошел широкоплечий раздаточный робот. В мою небольшую миску он вывалил прямо-таки огромный сочащийся жиром подкопченный окорок, и та сразу перевернулась под тяжестью. Перед Гирзельдом робот поставил три пластиковых контейнера с разноцветными водорослями. Приому насыпал прямо на стол кучу маринованных слизней с улитками.
Другие узники пялились на нас троих с нескрываемой завистью. А мы ошалело переглядывались между собой так, будто нас приговорили к отправке не на каторгу, а на казнь. Но все обсуждения по привычке отложили до возвращения в камеру, там, где не будет посторонних ушей, кроме системных датчиков прослушки, реагирующих, если верить тюремным слухам, на определенные слова – что-то типа: “А давай отсюда сбежим”.
– Я не смогу все это съесть. Попросту лопну, – заныл Гирзельд, разом открывая щупальцами все три контейнера. – В отличие от тебя, Мейс, у меня желудок не резиновый.
Он воззрился на меня и обреченно вздохнул.
Вообще-то кеоманские имена не сокращаются. Но после того, как я угодил в тюрьму, меня как только не называли для простоты произношения. Чаще всего, Мейс или Рей. Я предпочел первый вариант. Реев всех мастей тут набралось запредельное количество. Еще бы, одно из самых популярных сокращений имен в галактике.
– И я не такой обжора, как ты, Приом, – продолжал ныть наш синий приятель, докопавшись теперь до рептилоида.
– По новым правилам нас не выпустят из столовой, пока мы не съедим все, что нам подано, – напомнил тот, выбирая “первую жертву” из маринованных улиток.
– Парни, хватит болтать. Вы есть будете? Или кто из вас не прочь поделиться с одним из них? – я окинул взглядом зал, где у некоторых вечно голодных уже слюни на пол капали.