Страница 10 из 12
Глава 6. Мир насекомых
Таллана Данкорд
Коммуникатор просигналил бодренькой мелодией, извещая меня о том, что запрос на ежегодный отпуск получил одобрение, пройдя по всем вышестоящим уровням, которым подчинялся наш отдел первичных биологических исследований.
В начале прошлого года с легкой руки дяди Верма меня назначили на должность ведущего специалиста второй исследовательской категории. К первой категории относились те, кому приходилось работать с бактериями, вирусами и паразитическими грибками. Эти микроорганизмы, даже изначально безвредные для разумных существ, могли опасно мутировать, а потому для всех имеющих к ним доступ назначалась доплата в виде регулярных премий.
Я занималась изучением насекомых и связанных с их жизненным циклом растений, мхов или грибов. В первое время после повышения мне было непросто привыкнуть к тому, что вчерашние коллеги по лаборатории стали моими подчиненными. Пришлось выслушать немало шепотков за спиной на одну и ту же тему. Мол, чрезмерно заботливый дядюшка назначил племянницу на выгодную должность только из-за родственной связи, а не за особые заслуги. Но я старалась не обращать на них внимания, работать как прежде и даже лучше.
Чаще стала задерживаться в лаборатории допоздна, отпустив домой подчиненных. Ведь кого-то из них ждали маленькие дети, кого-то домашние зверьки, птички или рыбки. А все то живое, что населяло мою корпоративную квартиру, не так сильно нуждалось в заботе и внимании. Изолированные в замкнутых мирках мини-экосистемы могли долгое время развиваться самостоятельно без вмешательства извне.
Из-за этого изобилия разнообразных форм жизни в квартире, а может, по более масштабной и психологически запутанной причине, распался наш недолгий союз с Дилондидом. Высокий симпатичный брюнет был сыном алверийки и теренца, но внешне больше походил на мать. От отца унаследовал маленькие рожки и торчащие из ушных раковин антенки для усиления восприятия ультразвука. Мой несостоявшийся супруг работал в салоне продаж слейдеров – компактных летательных аппаратов для перемещения в пределах нижних слоев атмосферы. Ему был привычнее и приятнее запах полироли или машинного масла, а не цветочный аромат. А еще Дилон терпеть не мог насекомых и ненавидел мою привычку брать работу на дом.
– Талла! – окликнул он меня в наш последний вечер перед расставанием. – Немедленно убери мерзких гусениц с книжного стеллажа! Не хватало еще, чтобы они погрызли коллекционные антикварные издания! Если ты сама этого не сделаешь, я надену перчатки, соберу их всех и солью в канализацию. Понятно тебе или нет?!
– Дил! Остынь, прошу тебя. Взгляни на себя, – я подошла к панорамному окну, из которого сквозь отражение комнаты просвечивали затянутые облачной пеленой верхние этажи высотных домов. – Рога начали синеть. Потом скажешь, я довела тебя до припадка подколенной трясучки. Сядь на диван и успокойся. Между прочим, это мои антикварные бумажные книги. Собрания сочинений великих алверийских поэтов древности. Гусениц длинноусой златчатки они не интересуют, в отличие от побегов деренатского остролиста. Наш отдел получил задание выбрать самых эффектных гусениц для живого украшения стендов книжной выставки. Вот я и занимаюсь поочередной примеркой выбранных образцов.
– Ты просто чокнутая! – Дилон и не подумал внять моим словам. Заорал еще громче, а его смешные маленькие рожки приобрели угрожающий фиолетовый оттенок. – С тобой невозможно жить под одной крышей! Ты окончательно помешалась на ползучей гадости. На твои так называемые украшения тошно смотреть! Кому они нужны на выставке?
– Заказ поступил, значит есть потребность, и мы должны ее удовлетворить, – дежурно, как на совещании, объяснила я. – У некоторых народов гусеницы златчатки считаются деликатесом.
– Только не говори, что приготовила их к ужину, – раздраженно притопнул Дилон. – Я все равно не стану есть всякую гадость.
– На ужин у нас жареные биточки из филе глубоководной пайшалкии, завернутые в тонкие жемемные блинчики с добавлением пропаренного фенетского мха, – я почувствовала себя официанткой в ресторане, зачитывающей меню для придирчивого посетителя.
Хотела ощутить уютное тепло, уловить хотя бы слабый намек на единение мыслей и желаний. Найти то, что связывает двоих в семейную пару. Но ничего подобного между нами так и не возникло за полгода, прожитые под этой самой крышей верхнего этажа корпоративного жилого небоскреба.
– Какой мох? Фенетский?! Да я раз сто, не меньше, говорил тебе, что у меня на него аллергия! – Дилон взревел, как дикий зверь, и его колени начали подрагивать в припадке. Ему пришлось сесть на диван, обитый черной тканью из паутины шенского ночного кругопряда. – И раз пятьсот просил тебя снять эту дрянь с потолка!
Он указал пальцем на биолюминесцентный лишайник, который был привезен с далекой Меорины и заменял в комнате светильники. Бело-голубые побеги, излучающие яркое сияние в темное время суток и при пасмурной погоде, разрослись по всему потолку, почти не оставив свободного места.
– Ты сам знаешь, что экологическая ситуация на этой планете критическая. Наша корпорация занимается продвижением полезных биотехнологий, и я, как ее сотрудник, не могу оставаться в стороне. Я не перестану использовать наши разработки в повседневной жизни. Это мой долг перед компанией и обществом. Мой покойный дядя проводил научные исследования долгие годы, а потом занялся бизнесом и на практике доказал огромную пользу даров природы. Сложногибридные светящиеся мхи и лишайники фильтруют канцерогены. Они не только помогают в экономии электроэнергии, но и оздоравливают атмосферу.
– Стоп! Хватит! – Дилон рявкнул на меня, как на заклинившего незатыкающегося робота. – С меня достаточно лекций. Звездный университет я окончил десять лет назад. И все, чему там учили, я с удовольствием забыл. Мое терпение иссякло. Я собираю вещи и ухожу из этого гнилого болота.
Он попытался встать с дивана, но усиливающийся припадок не позволял твердо стоять на ногах. Рога стали густо-фиолетовыми. Дилон ухватился за колени, которые продолжали дергаться, а теперь еще и начали выворачиваться в суставах то вперед, то назад. Несмотря на обидную ссору, я переживала за того, кого считала любимым мужчиной, с которым в будущем свяжу свою судьбу.
– Тебе нужен опытный врач. Я могу попробовать записать тебя на прием в корпоративную клинику, – меня беспокоило состояние его здоровья.
– Это наследственное и неизлечимое, – скривившись, огрызнулся Дилон. – Мне вредно нервничать. А ты делаешь все для того, чтобы как можно быстрее стереть меня с лица вселенной! Вместо того, чтобы обо мне заботиться, все больше отравляешь мне жизнь. Ты сама как плесень с ядовитыми спорами. Вот подходящее сравнение.
– А когда мы познакомились, ты сравнивал меня с неоновой розетией, – напомнила я, не пряча обиды в голосе.
– Забудь. В те дни я думал, что буду жить в роскоши и комфорте, а не ютиться в джунглях с червями и лишайниками, – меня напрягли слова Дилона о роскоши. – Но теперь понял, что лучше я буду платить за нормальное современное жилье, чем спотыкаться на кухне о заросли синих лиан.
Мелькнула мысль о том, что приступ наследственной болезни повлиял на мозговую деятельность, вынуждая говорить о том, что мужчина привык от меня скрывать. Выдавать темные секреты.
– Так тебя интересовала просторная квартира с тремя комнатами и пятью технически-бытовыми помещениями? – я решила потянуть за ниточку. – Если все твои признания в любви были ложью, то тебе не стоит здесь задерживаться. Могу вызвать медицинский слейдер и тебя отвезут в больницу.
– Я сам уйду, – Дилон рывком встал с дивана и согнулся, держась за колени. – Мне больше нечего тут делать. А ты и дальше жуй мох и разводи гусениц. Раз такая дура безмозглая! Продолжай дело любимого дядюшки, который не оставил тебе ни галактона из многомиллиардного состояния. Будь ему по-настоящему дорога племянница, он бы подписал завещание.