Страница 79 из 140
Се Лянь, даже закрывая глиняный сосуд руками, не мог заглушить голос Бань Юэ, и подумал: «…Что за бесполезная чепуха… И почему я так любил бросаться подобными фразами?… Я ведь совсем не такой человек… Я действительно такой человек?»
Бань Юэ:
— Но… я не знаю, что было правильным.
Услышав её слова, Се Лянь неловко застыл.
Бань Юэ:
— Я хотела, как и сказал Генерал Хуа, помогать простым людям, попавшим в беду. Но в итоге… я уничтожила государство Баньюэ. — Затем растерянно добавила: — И к тому же, кажется, не важно — какой путь я бы избрала… результат был бы ужасен. Генерал Хуа, я знаю, что поступила плохо, но можете ли вы указать мне, в чём именно я ошиблась? Как я должна была поступить, чтобы в самом деле, как вы и сказали… помочь людям, попавшим в беду?
— …
Се Лянь:
— Прости меня, Бань Юэ. Как помочь людям, попавшим в беду, как спасти абсолютно всех… Ответа на этот вопрос я никогда не знал, не знаю и сейчас.
Спустя несколько мгновений Бань Юэ произнесла:
— Генерал Хуа, честно говоря, мне кажется, что все эти двести с лишним лет я даже не знала, что делаю. Я ужасная неудачница.
Услышав её слова, Се Лянь расстроился пуще прежнего и подумал: «Но разве я в таком случае не ещё более ужасный неудачник? Я-то целых восемьсот лет так мотаюсь…»
Оставив призрак Бань Юэ в одиночестве смотреть на звёздное небо из глиняного горшка, чтобы девушка немного успокоилась и пришла в себя, Се Лянь и Хуа Чэн вернулись в монастырь Водных Каштанов.
Затворив дверь, Се Лянь выпалил:
— Бань Юэ осталась в Крепости, потому что сама того пожелала, а не потому, что стала пленницей тех мест, обернувшись «свирепой».
Она от начала до конца помнила, что сама открыла городские ворота, и никогда не искала себе оправданий вроде «Я поступила так ради высшей справедливости и блага всего народа». Чтобы умерить тёмную энергию воинов Баньюэ, утолить их жажду мести, чтобы их души как можно раньше вознеслись для перерождения, она позволяла Кэ Мо и остальным убивать себя снова и снова.
Се Лянь покачал головой со словами:
— Честно говоря, если Младший Генерал Пэй действительно не хотел оставлять воинов Баньюэ на этом свете и также не мог позволить, чтобы кто-то на Верхних Небесах что-то заметил, он мог тайно создать двойника, который расправился бы со всеми воинами. Для чего нужно было избирать именно такой способ?
Хуа Чэн ответил:
— Силы двойника ограничены. Ты и сам видел этого А Чжао, которого создал Пэй Су. Ему не под силу единовременно расправиться с таким количеством воинов Баньюэ, оставалось только кормить их живыми людьми, как скот. Так тёмная энергия рассеивается быстрее, да и способ самый простой.
Се Лянь:
— Но для чего нужна была такая спешка?
Хуа Чэн:
— Возможно, он хотел сократить страдания малышки Бань Юэ вместе с количеством повешений.
Помолчав секунду, Се Лянь спросил:
— Но что насчёт простых смертных?
Хуа Чэн бесстрастно ответил:
— Он ведь небожитель, для него жизни простых смертных — что жизни муравьёв, не более того. Пэй Су — типичный представитель высшего общества небожителей. Пока никто не разузнал об этом, для него убить несколько сотен людей было всё равно что раздавить несколько сотен букашек, разницы никакой.
Се Лянь глянул на него и вспомнил, как Сань Лан после прыжка в Яму Грешников в одно мгновение расправился со всеми воинами Баньюэ на дне Ямы. Отвернувшись, принц заметил:
— Силы двойника ограничиваются в любом случае? На мой взгляд, твой двойник очень даже силён.
Хуа Чэн же приподнял бровь, глядя на принца, и ответил:
— Разумеется. Однако я нахожусь в своём истинном воплощении.
Се Лянь обернулся и с лёгким изумлением спросил:
— А? Это твоё истинное воплощение?
Хуа Чэн:
— Самое что ни на есть истинное.
Если кого и винить в случившемся далее, так это самого Хуа Чэна, поскольку он произнёс последнюю фразу с таким выражением, будто приглашал принца лично убедиться в этом. Поэтому Се Лянь, не успев осознать, что творит, протянул палец и коснулся щеки Хуа Чэна.
Ткнув пальцем в лицо собеседника, Се Лянь резко опомнился и множество раз повторил про себя: плохо, плохо, плохо.
Ему просто было интересно, какова на ощупь демоническая личина Князя Демонов ранга «непревзойдённый». Однако принц и не думал, что тело окажется быстрее мысли, вскинет руку и ткнёт юношу в лицо. Это просто не лезло ни в какие ворота.
Когда Се Лянь без предупреждения дотронулся до его лица, Хуа Чэн, кажется, тоже немного изумился, однако, будучи всегда спокойным, он быстро пришёл в норму и ничего не ответил, лишь одна бровь приподнялась ещё чуть выше. Да улыбка в глазах заиграла очевиднее некуда, словно он ждал объяснений от принца. Се Лянь, разумеется, никакого объяснения дать не мог. Посмотрев на свой палец, он убрал руку, будто ничего не произошло, и произнёс:
— …Недурно.
Хуа Чэн наконец в голос расхохотался. Скрестив руки на груди, он наклонил голову и спросил:
— Что именно недурно? Этот облик показался тебе недурным?
Се Лянь, не кривя душой, ответил:
— Ага, очень даже ничего. Но…
Хуа Чэн:
— Но — что?
Се Лянь уставился на его лицо и внимательно пригляделся. В конце концов, принц всё же решился спросить:
— Но… могу ли я взглянуть на твой истинный облик?
Произнесённая Хуа Чэном фраза «этот облик» определённо означала, что, несмотря на истинное воплощение, облик его всё же не был истинным. А значит образ молодого парня — вовсе не его настоящее обличие.
На этот раз Хуа Чэн не спешил с ответом. Он опустил скрещенные на груди руки, и, возможно, принцу лишь показалось, но взгляд юноши несколько померк. Сердце Се Ляня взволнованно ёкнуло.
Глава 31. Коснувшись Князя Демонов, принц просит показать истинный облик. Часть вторая
Лишь когда воздух вокруг словно затвердел, Се Лянь понял. Ему не следовало озвучивать подобную просьбу.
И хотя все эти дни они довольно приятно проводили время вместе, это ещё не означало, что они уже достаточно близки для подобного. Не дожидаясь ответа, Се Лянь немедленно улыбнулся и произнёс:
— Я это просто так сказал, не стоит принимать близко к сердцу.
Хуа Чэн закрыл глаза, помолчал немного, и с улыбкой ответил:
— Как-нибудь потом покажусь тебе, если представится такая возможность.
Обычные люди говорили подобную фразу, разумеется, чтобы отвязаться от собеседника, «как-нибудь потом, если представится возможность» означало «даже не думай и вообще забудь». Но раз уж слова принадлежали Хуа Чэну, Се Лянь почувствовал, что как-нибудь потом — и значило как-нибудь потом, и Хуа Чэн наверняка выполнит обещанное. Поэтому Се Ляню вновь стало интересно. Улыбаясь до ушей, он произнёс:
— Хорошо. В таком случае, когда решишь, что уже можно, покажешься мне. А сейчас давай готовиться ко сну.
Промучившись разговорами до глубокой ночи, Се Лянь давно забросил мысль о готовке еды в дальний угол памяти и вновь улёгся на циновку. Хуа Чэн тоже прилёг вместе с ним. И никого не беспокоило, почему, раскрыв друг перед другом свой истинный статус, небожитель и демон всё ещё могли преспокойно лежать на одной потёртой циновке, отпускать шуточки и болтать ни о чём.
Соломенная циновка не предусматривала подголовников, и потому Хуа Чэн подложил под голову руки. Се Лянь, посмотрев на него, сделал то же самое и спросил первое, что пришло в голову:
— У вас в мире демонов, кажется, всё устроено так просто и свободно! И не нужно ни перед кем отчитываться о своих перемещениях?
Хуа Чэн не только заложил руки за голову, но и закинул ногу на ногу со словами:
— С чего я должен перед кем-то отчитываться? Я и есть самый главный над собой. К тому же у нас каждый действует по своему разумению, никто никого не контролирует.
Оказывается, мир демонов — это просто неорганизованное сборище неприкаянных душ и одичалых демонов. Се Лянь произнёс: