Страница 549 из 570
Здесь насчитывалось самое большее тысяча статуй, а по меньшей мере несколько сотен. Неизвестно, сколько долгих часов и изнуряющих стараний было вложено в их изготовление, и сколько лет они молчали в этой темноте.
Подумав об этом, Се Лянь вздохнул, поравнялся со статуей, склонил голову и пробормотал:
— Наверное, было очень одиноко.
Он имел в виду и того, кто изваял статуи, и сами его творения.
Каменный Воин кивнул в ответ. А Се Лянь так и застыл. Зрелище вышло до крайности пугающее.
Только спустя какое-то время до принца дошло, в чём тут дело. Должно быть, поскольку он только что наполнился магическими силами, сейчас они разливались от него во все стороны, захватывая даже статуи в пещере, и потому изваяния начинали двигаться.
Принц поспешно приструнил собственную ауру, но слишком поздно — статуя Воина, радующего богов, уже сделала шаг. Магические силы, льющиеся через край из тела Се Ляня, задели изваяние, однако сам принц не собирался им управлять, поэтому движения статуи вышли неуклюжими. «Бум» — Воин оступился и упал.
Се Лянь сразу же помог ему подняться.
— Осторожнее!
Воин с неизменной улыбкой приподнял голову, сохраняя горделивый и возвышенный вид, и кивнул Се Ляню в знак признательности. Принцу его высокомерный облик показался смешным, однако он сдержался и спросил:
— Ты видел Хуа Чэна?
Статуи могли издавать простые звуки, но говорить не умели, если только не изображали божество с хорошо подвешенным языком и талантом к ораторскому искусству. Услышав вопрос, изваяние призадумалось, словно не зная, о ком идёт речь. Се Лянь понял — ведь он тогда ещё не был знаком с Хуа Чэном! Поэтому спросил иначе:
— А человека в красных одеждах ты не видел?
Тогда статуя улыбнулась и сдержанно кивнула.
— Ты знаешь, куда он пошёл?
Обстановка была для принца незнакомой, он боялся заблудиться. Статуя, замерев ненадолго, указала ему направление, и Се Лянь ответил:
— Премного благодарен Вашему Высочеству.
Пройдя немного, принц обернулся и увидел, что изваяние Воина довольно быстро овладело способностью двигаться и принялось танцевать с мечом, принимая изящные позы, словно находилось на праздничном шествии в честь жертвоприношения Небесам на глазах у множества зрителей. Жаль только, что некому было насладиться зрелищем.
Вскоре принц добрался до следующей развилки. И конечно же, снова приготовился попросить помощи у статуи, поэтому вошёл в ближайший грот. Но оказавшись внутри, увидел на каменном постаменте фигуру в сидячей позе. Статуя, обхватив сосуд с вином, яростно глотала невидимый напиток.
Се Лянь молча выхватил сосуд из рук изваяния и прикрикнул:
— Хватит пить!
Эта статуя тоже походила на него, только облик был чуть проще, а белые одеяния беднее, без следа былой роскоши. Изваяние попыталось забрать сосуд, что отнял принц, но ничего не вышло, движения получались неловкими, будто во сне. Тогда оно «в гневе» крутанулось и вдруг, обняв Се Ляня, разрыдалось.
Се Лянь, совершенно потрясённый, проговорил:
— Да и плакать не обязательно…
Но статуя расплакалась ещё горестнее, словно от бесконечной обиды. Вино отобрать не получалось, так что она крепко заключила принца в объятия. Се Лянь, не понимая, почему в опьянении он вдруг сделался таким прилипчивым, ничего лучше не придумал, как обнять статую в ответ и, легонько поглаживая по спине, утешить:
— Ну всё, всё… — Затем, поняв, что в «сосуде с вином» и вина-то нет, принц подумал, что вполне может вернуть его изваянию, и спросил: — Ты видел человека в красном одеянии? Куда он пошёл?
Изваяние указало ему дорогу, Се Лянь вернул ему «вино» и направился дальше. А оно перестало плакать и уселось на постамент в обнимку с сосудом, снова уставившись в одну точку.
Принц обернулся, посмотрел на статую, вздохнул и продолжил свой путь.
Спустя ещё некоторое время он услышал скрип, похожий на трение металлических цепей, затем вошёл в очередной просторный грот.
С потолка грота свешивались качели, а на них сидела божественная статуя. Облик её был вдохновенным, полным юношеской энергии. Должно быть, это был семнадцатилетний принц в образе ученика монастыря Хуанцзи. Он ухватился за цепи качелей, старательно пытаясь раскачаться, но поскольку сам сидел на них, ничего не получалось, и лицо его окрасилось раздражением. Видя такую картину, Се Лянь подошёл, чтобы подтолкнуть изваяние.
Качели наконец взлетели в воздух, и юноша в монашеском одеянии очень этому обрадовался. Пользуясь моментом, принц задал вопрос:
— Ты видел человека в красном? Куда он пошёл?
Статуя юноши, одной рукой держась за цепь, другой указало путь, и Се Лянь, подтолкнув качели ещё пару раз, попрощался с ним.
Качели взлетели ещё около двадцати раз, после чего медленно остановились. Больше некому было их толкать, и статуя юноши замерла, вновь изобразив на лице недовольство.
Пройдя ещё довольно долгий отрезок пути, Се Лянь предположил: «Наверное, я почти на месте?» И вдруг услышал едва заметный звук, похожий на сдерживаемый стон боли, и невольно замер. «Что это? Кто-то задыхается?»
Звук раздавался из грота впереди. Войдя внутрь, принц обнаружил там каменный постамент, а на постаменте — лежащую горизонтально статую, накрытую с ног до головы ниспадающим на землю белым покровом. Фигура под тканью смутно шевелилась, то сжимаясь в комок, то переворачиваясь с боку на бок, словно претерпевая невыносимые мучения и с трудом пытаясь освободиться.
Принц как раз намеревался сорвать покров, как вдруг чья-то рука сзади закрыла ему глаза, следом послышался тихий вздох:
— Гэгэ.
Се Лянь усмехнулся и мягко позвал:
— Сань Лан, ты думаешь, что если не дашь мне увидеть, то я не пойму, что там происходит?
Спустя время Хуа Чэн вздохнул вновь:
— Гэгэ, я виноват.
Се Лянь убрал его ладонь от глаз и обернулся.
— Нежные объятия?
За его спиной стоял высокий и стройный мужчина в красном, и это действительно был Хуа Чэн. Пойманный с поличным, он закрыл лоб рукой и наконец признался:
— … Да.
Не удивительно. Вот в чём дело, и нет ничего странного в том, что Хуа Чэн никак не хотел позволить принцу увидеть эту статую.
— Ты пришёл сюда ночью, чтобы заранее спрятать его от меня?
Хуа Чэн отвёл взгляд и ответил:
— Да.
Се Лянь не знал, плакать или смеяться. Неужели Хуа Чэн настолько не решался показать ему это изваяние?
— Но зачем его прятать? Вообще-то здесь нет ничего ужасного. Вот только сейчас возникла весьма деликатная проблема…
И эта проблема заключалась в том, что, появившись здесь, Се Лянь невольно привёл все статуи в движение.
Первоначально тут не было ничего страшного, вот только именно для этой особенной статуи оживление превратилось в мучение. Поскольку под покровом изображался семнадцатилетний Се Лянь, которого в горной пещере настигли чары Нежных объятий.
Другие изваяния либо танцевали с мечом, либо пили вино, либо качались на качелях, делали что угодно другое, и только этому не повезло — оно попало под губительное действие яда цветочных демонов. И это привело к тому, что «ожившее» изваяние теперь испытывало невыносимые страдания.
Вздохи из-под покрова казались столь томительными, что Се Лянь сам не выдержал, вспомнив ту тревожную, но незабываемо волнующую ночь.
— Как жаль его… Если я сейчас уйду, он снова обернётся обычной статуей?
Тогда ему не придётся так мучиться.
Хуа Чэн возразил:
— Боюсь, что нет. Всё-таки магические силы гэгэ сейчас находятся почти на пике мощи, все статуи в пещере попали под твоё влияние. Даже если уйдёшь, они ещё надолго сохранят способность двигаться.
Слишком уж мучительно.
— Но… что-то ещё можно предпринять? — спросил Се Лянь.
Хуа Чэн всегда находил решение, вот и сейчас слегка наклонил голову и сказал:
— Я как раз этим занимался. Гэгэ, идём со мной.
Он привёл Се Ляня в другой грот. Оказавшись там, принц чуть округлил глаза, ведь там стояла каменная статуя мужчины, высокого и стройного, с прекрасными глазами, чуть приподнятыми уголками губ и повязкой на правом глазу. Точная копия демона в красном, что шёл перед ним.