Поведение

Довольно интересным явлением в сжимающихся обществах является распространенность лицемерия. Постоянному сжатию сферы допустимого поведения противостоит "суровая правда жизни": людям часто приходится делать вещи, выходящие за (все время сужающиеся) рамки общепринятого. Это провоцирует то, что можно назвать "эффектом айсберга": некоторые способы поведения в обществе реально остаются, но как бы "уходят под воду": о них становится не принято говорить, их надлежит прятать, скрывать от посторонних глаз. В результате сильно сжавшиеся общества действительно становятся похожими на айсберг: на первый взгляд, в обществе существует всего несколько допустимых моделей поведения (верхушка айсберга), на самом же деле их гораздо больше.

Это проявляется даже в мелочах. Например, внешнее поведение людей, принявших вторую этическую систему, с нашей точки зрения кажется неискренним. Это знаменитое "восточное лицемерие" кажется нам признаком аморальности. На самом деле оно продиктовано как раз нормами морали. Идеалом внешнего поведения и хороших манер становится, таким образом, бесстрастие (или демонстративная вежливость). Это показное бесстрастие — аналог бездействия как идеала поведения. Внешне этот идеал выглядит так: всегда ровный голос, неподвижное лицо, легкая улыбка. Так, проявление сильных эмоций с точки зрения человека Второй этической системы — признак неуважения к собеседнику, то есть аморальности или слабости.

То же самое можно сказать и о знаменитой восточной скрытности. Если идеальное поведение сводится к полному бездействию, то социально приемлемым компромиссом можно считать показное бездействие, то есть сокрытие своих действий от других. Как правило, в каждом обществе такого типа существует нечто вроде перечня приемлемых для обсуждения действий. Об остальном распространяться не принято, а излишнее любопытство бывает наказуемо. "Демонстративное бездействие" весьма интересно проявляется даже в сложившихся на Востоке правилах общения. Например, "зайти по делу" на всем Востоке считается крайне неприличным. Сначала надо сделать вид, что общение вообще не преследует никаких целей, кроме приятного времяпрепровождения. То же самое (в еще большей степени) касается правил ведения дел. Европейцы очень часто принимали демонстративное бездействие за настоящую пассивность, в результате чего сложилась легенда о "восточной лени". На самом деле никакой восточной лени в природе не существует: есть желание завуалировать свои дела. Другое дело, что многие занятия, которые европейцы хотели навязать восточным людям, просто нельзя (технически невозможно) делать тайком. В результате такие занятия вызывают на Востоке глухое неприятие и не прививаются. Только отдельные восточные общества, прошедшие через кризисы, могут вместить в себя эти новшества — и в таком случае это бывает очень эффективно, как показывает опыт Юго-Восточной Азии.[60]

Народы, принявшие вторую этическую систему, могут создавать большие государства. Появление первых централизованных империй связано как раз с возникновением и развитием Второй этической системы. В рамках данной этической системы появляются и первые законы, понимаемые как ограничения, наложенные на поведение человека. Эти законы имели обычно вид «заповедей», заданных через отрицание — "Не делай того-то". Это связано прежде всего с отказом от идеологии «вождя» как "первого среди равных", принятой в обществах Юга. Напомним, что в них руководитель не столько отдает приказы, сколько подает пример: его слушаются только пока он сам является образцом для подражания. Это, во-первых, ставит жесткие ограничения на уровень централизации власти (вождя должны лично знать большинство его подданых, иначе он потеряет авторитет), и, во-вторых, ставит его права на власть в зависимость от его физических и умственных способностей (недостойный и малоуважаемый человек не сможет удержать власть). Последнее кажется на первый взгляд скорее плюсом, чем минусом. Что плохого в том, что у власти могут находиться только сильные люди, и только пока они сильны? На самом деле издержки подобной системы превышают выгоды, поскольку стабильность и преемственность власти оказывается стратегически более важным фактором, чем кратковременные выгоды от "естественного отбора" вождей, поскольку каждая новая смена власти обходится обществу, как правило, слишком дорого. Отсутствие потрясений в момент смены правителей стоит многого.[61] Но самое главное — общества Второй этической системы смогли выработать понятие управления, не сводящееся к следованию личному примеру. Авторитет власти стал основываться на других началах. Стала возможной ситуация, когда правителя не видят и не знают лично большинство подданых, и тем не менее подчиняются его приказам. Возникла иерархическая система управления, при которой приказы стали "спускаться по инстанциям". Стало возможным, наконец, делегирование полномочий, то есть временная или постоянная передача власти от одних людей другим. Все это позволило создать нечто новое и небывалое в истории, а именно централизованные государства.

Если в обществах Первой этической системы центральной фигурой является вождь, то в обществах второго типа — царь. Разница между этими фигурами огромна. Иногда она доходит до прямой противоположности. Например, в сражении вождь всегда сражается в первых рядах, воодушевляя людей личным примером. Разумеется, правитель должен сам быть воином, и не последним, а (желательно) самым лучшим и самым сильным. Царя же везут в обозе и тщательно охраняют. Он может быть старым и немощным, а с действиями на поле боя он знакомится только по донесениям. Никто и не ждет от него проявлений высокой доблести. Однако, как показала дальнейшая история, цари выигрывали сражения чаще.

Этическая система: f(O, I) = f(I, O)

Другие должны вести себя по отношению ко мне так, как я веду себя по отношению к другим.

Не мешай другим поступать с тобой так, как ты сам поступаешь с ними.

Полюдье: f(O) = f(I)

Все должны делать то же самое, что делаю я. Все должны жить так, как я.

Данную этическую систему можно назвать либеральной.[62] Наиболее последовательно она реализована в культурах современного Запада, особенно в Соединенных Штатах Америки.

Прежде всего, заметим, что формула, описывающая Третью этическую систему, представляет из себя перевернутую формулу Первой этической системы. Напомним, что там речь шла о том, что каждый должен относиться к другим так, как они относятся к нему.

В рамках Третьей этической системы дело обстоит как раз наоборот. Человек свободен поступать как ему вздумается. Он не обязан подражать во всем окружающим людям, и даже может делать то, чего они не делают. Только в этой этической системе у индивида появляется право на индивидуальность, оригинальность поведения и т. д. и т. п. Человек действительно свободен. Единственное, на что он не имеет морального права- это ограничивать свободу других, то есть мешать им вести себя так же по отношению к нему самому. Это можно сформулировать так:

Не мешай другим поступать с тобой так же, как ты поступаешь с ними.

Главным здесь является требование "не мешать", "не вмешиваться", предоставить другим право на ту же свободу, которую имеет данный человек (и в том же объеме). В принципе, если человек чего-то никогда не делает с другими людьми, он вправе ожидать, что и они не будут поступать с ним таким образом; если же это все-таки произойдет, у него имеется моральное право защищаться.

Либерализм как система теоретических взглядов на человека и общество охватывает, как и все остальные этические системы, все сферы деятельности. Окончательную форму либерализм приобрел у Канта в "Критике практического разума", где соответствующая этическая система получила, наконец, точную (хотя и не для всех понятную) формулировку. Не меньшее значение имела и классическая политэкономия Адама Смита с его принципом "свободы рук" для экономической сферы.

60

Не следует недооценивать возможности таких обществ. Они вполне могут (на какое-то время) успешно конкурировать со всем остальным миром. Но не следует и переоценивать их. В частности, вторая этическая система не позволяет этим людям самим создавать что-то новое. Отсюда их творческое бесплодие, которое рано или поздно проявляется. В частности, общества второго типа не могут поддерживать существование фундаментальной науки, хотя вполне способны заимствовать чужие достижения и даже (хотя уже с некоторым трудом) вести прикладные исследования. В этом смысле Западу нечего бояться Востока — хотя вполне возможна ситуация, когда Восток сможет достичь больших экономических успехов, чем Запад.

61

Впрочем, эту проблему смогли решить окончательно только либеральные общества Третьей этической системы.

62

Иногда ее же называют демократической, но это неправильно: «демократия» — это название политического строя, при котором орудием политических сил, борющихся за власть, является народ. Демократия в принципе может существовать в любом обществе. Либерализм же — это система ценностей, соответствующих третьей этической системе. Либеральное общество может существовать и при недемократическом режиме. Это, впрочем, не меняет того факта, что либеральные общества обычно стремятся к демократии. См. ниже.