Поведение

Рассмотрим все варианты антиморальных жизненных позиций:

^f(I, O) = f(O, I)

f(I, O) = ^f(O, I)

^f(O, I) = f(I, O)

f(O, I) = ^f(I, O)

^f(I, O) = f(O, I)

Я не должен вести себя по отношению к другим так, как они ведут себя по отношению ко мне.

Другими словами:

Я не буду делать для других того, что они делают для меня.

Это позиция обмана, которую еще можно назвать паразитической. Получая нечто, человек принимает это, не считая нужным за это чем-то заплатить.

Реализовываться эта жизненная позиция может по-разному, и проявляться в разных действиях — начиная от тривиальных (типа невозвращения долгов) и кончая весьма изощренными.

Эгоизм и неблагодарность, характерные для такого субъекта, растут по мере удовлетворения его аппетитов. Поведение окружающих, работающих за него, дающих ему деньги и терпящих его капризы, он склонен объяснять их обязательствами по отношению к нему (если это его родители, друзья, партнер по браку и т. п.), причем за собой он никаких обязательств не признает[38] и даже стремится свести к минимуму то малое, что ему приходится исполнять. Людей, не позволяющих себя обманывать и паразитировать на себе, такой человек может уважать и даже побаиваться, но держится от них подальше.

Как правило, такие люди в глубине души убеждены, что они выше[39] окружающих, и уже тем самым имеют особые права. Интересно, что окружающие часто соглашаются с этим. Во-первых, чужая уверенность заразительна. Во-вторых, такие люди часто бывают обаятельными, привлекают и даже завораживают. Более того, иногда они кажутся более симпатичными и приятными (на первый взгляд), чем "просто хорошие люди".[40] Это неудивительно: обаяние чаще всего сводится к тому, что человек "всем своим видом" возбуждает ожидания чего-то приятного. (В этом смысле щедрость, веселость, искренность обаятельны.) Но человек может возбуждать и ложные ожидания, в том числе и принципиально неисполнимые. И это может казаться более привлекательным, чем обычно. Другое дело, что этичные люди так себя не ведут — не потому, что сознательно воздерживаются от такого поведения, но потому что чувствуют, что этого делать нельзя. Паразит и эгоист этого не чувствуют. Очаровательный мерзавец и хладнокровная кокетка "всем своим видом" показывают, что они могли бы дать другим людям нечто совершенно потрясающее. Такое поведение воспринимается всерьез, хотя по сути дела это просто утонченная ложь. Впрочем, такие люди лживы во всем, и обычно не брезгают прямым обманом, поскольку не чувствуют при этом ни малейшей неловкости.[41]

Перейдем ко второму варианту антиморального поведения.

f(I, O) = ^f (O, I)

Я буду вести себя по отношению к другими так, как они не ведут себя по отношению ко мне.

Другими словами:

Я буду делать с другими то, чего они со мной не делают (не могут или не хотят).

Если предыдущее правило — это жизненная позиция паразита, то это — кредо насильника. Такой человек не ждет, что другие сделают ему что-то хорошее: он рассчитывает, что они не смогут ему помешать сделать с ними что-то плохое. Он вполне может быть честным, поскольку склонен не обманывать и выманивать, а отнимать то, что ему нравится.

Он не считает себя лучше других. Скорее, он убежден, что другие хуже него — то есть слабее (во всех смыслах этого слова). Мораль его проста: если человек не может удержать то, что имеет, то он и недостоин это иметь. Если я могу что-то отнять у него, значит, я вправе это сделать. Все решает сила (опять же в самом широком смысле слова).

Такие люди обычно не пытаются внушить к себе симпатию — скорее, они хотят, чтобы их боялись (или, на худой конец, не связывались бы с ними). В отличие от первого случая, где основным инструментом вымогательства служит конфетка (внутри пустая), такие люди предпочитают политику кнута — начиная от демонстрации обычной бытовой наглости и кончая ломанием костей. Тем не менее слабые и завистливые иногда восхищаются подобными людьми, лебезят перед ними. Иногда возникает даже своеобразный культ бандита и насильника, прославляемого в качестве "сильной личности".

Если говорить о массовом аморальном поведении, то это поведение оккупанта. Так ведут себя люди "со стороны", пришедшие в общество извне. В более мягком варианте это позиция "завоевателя высот", пытающегося таким образом пробиться наверх.

Мы не рассматриваем остальных вариантов антиморального поведения. Антиморальные жизненные позиции связаны друг с другом гораздо теснее, нежели этические системы. По сути дела, они являются разновидностями всего двух основных форм зла: насилия и паразитизма. Эти два явления, в свою очередь, поддерживают существование друг друга: систематическое насилие приводит к паразитизму, который, в свою очередь, порождает насилие как единственную доступную форму протеста.

Этические системы имеют отношение не только к поведению человека в обществе. Они принимают участие в формировании ряда понятий, в том числе и самого важного из них — понятия истины.

Глубокая связь понятий истины и справедливости ощущалась людьми всегда. Лучше всего эта связь выражена в русском языке, где существует слово правда, имеющее одновременно гносеологический и этический смысл. Более того, гносеологическое значение (правда как «истина», "соответствующее действительности высказывание") само имеет этическую сторону: стремиться к правде хорошо, искажать ее — плохо.[42] (Впрочем, русский язык в этом отношении не уникален: достаточно посмотреть на параллели в европейских языках, чтобы убедиться в этом.)

"Истиной" мы называем всякое представление, мнение или высказывание, соответствующее чему-то во "внешнем мире". При этом предполагается, что в самом этом высказывании содержится исчерпывающая информация относительно того, чему оно соответствует. Короче говоря, истина — это «эквивалентность» каких-то явлений в реальном мире и какого-то содержания сознания.

Однако, сознание и реальность — слишком разные вещи, чтобы говорить о каком-то соответствии между ними. Чем бы ни было сознание, оно устроено иначе, нежели реальность. Говорить о том, что "в уме" существуют какие-то «картинки», «отображающие» реальность (правильно или неправильно) — нельзя.

В таком случае, представление о «соотвествии» приходится пересмотреть. Предположим, что содержание сознания ни в каком смысле не «эквивалентно» явлениям во внешнем мире. Достаточно предположить, что между ними есть какая-то связь, или какое-то соотношение. Так вот, эта связь может быть двусторонней: наши представления как-то соотносятся с реальностью, и реальность как-то соотносится с нашими представлениями.

Эти два соотношения можно сравнивать. В частности, они могут быть эквивалентны: наши представления относятся к реальности так же, как реальность относится к нашим представлениям. Поскольку и то, и другое — отношения между одними и теми же объектами (сознанием и реальностью), их сравнение возможно.

"Истина", в таком случае — это ситуация, при которой отношение сознания к миру и мира к сознанию одинаковы. Напротив, «ложным» можно назвать любое представление, для которого это условие не выполняется. Например, если мы считаем, что во внешнем мире нечто есть, а мир относится к нам так, будто этого нет, то из этого следует, что мы находимся в заблуждении.

38

По типу "Я не просил их, чтобы они меня рожали — пусть теперь кормят и терпят меня, раз уж им захотелось ребенка"; "Я его не люблю, это он хотел на мне жениться — пусть теперь оплачивает мои расходы" и т. п.

39

По праву рождения, образования, ума, внешности, или "просто потому, что это так" — не столь важно.

40

Именно отсюда идут представления об "особом очаровании порока".

41

Конечно, существуют и менее эстетичные варианты паразитизма такого рода. Особенно отвратительными выглядят попытки использовать хорошие чувства людей, чтобы паразитировать на них. "Вечный больной", всю жизнь умирающий от рака и потому живущий за счет семьи; "страдающая жена алкоголика", в чье положение все обязаны «входить»; "бедный родственник", камнем висящий на шее у семьи — все это разные проявления того же самого поведения.

42

Если посмотреть на антонимы слов «истина» и «правда», то истине противоположно невежество или незнание (то есть бессознательное состояние), а правде — ложь (как моральное зло, творимое сознательно).