Афера Сатаны (ЛП)

Ощущение такое, словно в мой живот хлынули галлоны спермы. Мой живот раздувается от количества, и мне приходится скрежетать зубами от невероятной полноты.

И, словно рука, которую отрывают от куклы-марионетки, мы все падаем, наши тела вялые и дрожащие.

Моя голова запрокидывается в сторону, я ударяюсь щекой о костлявое плечо Мортиса. Кровь размазывается по моей щеке, но у меня нет сил беспокоиться об этом.

Я смотрю на Гэри. По крайней мере, на то, что от него осталось. Создается впечатление, что к его рту подсоединился мощный вакуум и выкачал из него жизнь.

Усталая улыбка появляется на моем лице, когда покой оседает глубоко внутри. Сегодня я совершила кое-что хорошее. Очередная злая душа, изгнана с этой планеты.

Мортис легонько касается моего плеча. С хрипом я скатываюсь с него. Он и ребята поднимаются и приступают к уборке беспорядка, устроенного мной. Тимоти смывает кровь, а Мортис выволакивает тело Гэри из дома. Шакал уходит, чтобы найти разбросанные части тела и прибраться наверху.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Бейн, его голос едва превышает шепот. Он говорит так, будто он призрак.

— Хорошо, — вздыхаю я.

— Завтра утром мы отправляемся в Сиэтл, штат Вашингтон. Я слышал слухи об этом городе.

Моя бровь взлетает.

— Какие слухи? — тихо спрашиваю я, наблюдая, как Шакал выходит из комнаты с рукой, полной пальцев.

— Там обосновалась крупная группировка педофилов. Много политиков и знаменитостей там околачиваются.

Мои глаза расширяются. У меня не укладывается в голове, что подобные вещи действительно существуют. Я не могу понять, как люди могут похищать и насиловать мальчиков и девочек. Маленьких невинных малышей и подростков. А потом продавать их и пытать самыми ужасными способами, которые только можно себе представить. Искры гнева вспыхивают, мой разум блуждает по всем тем ужасным вещам, которые они, вероятно, делают с этими бедными душами. Бедными, невинными душами. Только по-настоящему злобный человек может сделать что-то подобное с ребенком. С малышом.

Только демоны способны на такое.

— Я надеюсь, что некоторые из них появятся в «Афере Сатаны», — говорю я вслух. А затем, — А если их будет больше, чем один? — размышляю я. Удивительно, но такого еще не случалось. Сразу несколько злых душ проходящих через мой дом. — Как мне выбрать?

Бейн молчит какое-то время. Его костлявые белые пальцы скользят по моей коже, вызывая мурашки по плоти. Я дрожу от его прикосновений. Его пальцы пробегают по моему животу.

— Кто сказал, что ты должна выбирать? Убей их всех, Сибби.

Глава 7

В возрасте около восемнадцати лет

Потребовалось восемь дней, шестнадцать часов, двадцать четыре минуты и тринадцать секунд, чтобы мама вернулась.

Она вошла в нашу общую спальню, выглядя не хуже, чем обычно. Ее каштановые волосы небрежно ниспадали на плечи, грязные и спутанные. Ее мутные карие глаза были такими же безжизненными, как и всегда. Мама всегда была худой, но с годами ее тело становится все более хрупким, а кости изгибаются, словно она постепенно втягивается в себя.

Иногда я задаюсь вопросом, смотрела ли она на меня с любовью в глазах, когда я родилась. До того, как папа высосал ее жизненную силу. Как она выглядела до него ? Была ли она энергичной и полной жизни и любви ? Делала ли она все со страстью и пылом ?

Я хочу знать, какой она была до того, как позволила кому-то разрушить ее до основания.

— Мамочка! — задыхаюсь я, бросаясь к ней и несильно обнимая.

Я давно научилась не обнимать ее слишком крепко. Это причиняет ей боль.

Облегчение проникает в меня с такой силой, что мне требуется все, что у меня есть, чтобы не рухнуть от его силы.

— Я в порядке, милая, — безразлично говорит она, похлопывая меня по спине, прежде чем отстраниться. Она проходит мимо меня, ее ноги скользят по полу, пока она идет.

Поднимала ли она ноги, когда ходила перед папой ?

— Что с тобой случилось ? — спрашиваю я, следуя за ней, как потерянный щенок.

Она смотрит на меня, но ее взгляд то и дело мечется, никогда не задерживаясь на одном месте дольше секунды. Она никогда не смотрит прямо на меня. Еще одна вещь, которая меняется с годами — кажется, ей все труднее и труднее встретиться со мной взглядом.

— Я была в одном из других домов, — отвечает она.

Папа создал небольшой комплекс для размещения членов Церкви. Он был выходцем из старинного богатого рода, поэтому он купил сто акров земли и построил десять больших домов, выстроенных в форме квадрата. Раз в месяц он назначает пару доверенных служителей Церкви выходить за пределы комплекса и покупать все необходимое.

В остальное время никому из нас не разрешается покидать территорию. Особенно без его разрешения. Каждый день мы ходим в школу с одним учителем, а потом занимаемся работой по дому, чтобы хоть как-то себя занять.

Когда у мужчины восемнадцать детей, и еще пятеро на подходе, очень важно установить какой-то закон и порядок в доме. Папа делает все возможное, чтобы находиться в домах одинаковое время, но даже один день, проведенный в моем доме, — это слишком много.

Я никогда не выходила за пределы территории. Даже не видела, как выглядит остальной мир. Когда-нибудь я уговорю маму покинуть это место вместе со мной, но в первый и последний раз, когда я заговорила об этом, она шлепнула меня по губам и сказала, чтобы я больше никогда не произносила этих слов.

Я послушалась, но исключительно потому, что ужас в ее глазах напугал меня и заставил замолчать.

Но гораздо больше меня пугает то, что если я буду ждать и дальше, то мамы уже не будет рядом, чтобы убежать от папы.

— Почему ? — шепотом спрашиваю я.

— Сибби, милая, не будь такой эмоциональной. Леонард хотел, чтобы я помогла с некоторыми делами в одном из домов, и я помогла. Тебе было хорошо здесь, не так ли ?

Она садится на двухместную кровать, прямо напротив моей. Нашу церковь посещают более шестидесяти человек, поэтому мы все вынуждены жить в общих комнатах. Мне повезло, что я живу в одной комнате с мамой. Хотя папа, конечно, все время угрожает мне этим. Он постоянно грозится забрать ее, но так и не доводит дело до конца.

Возможно, это связано с тем, что он знает, что мама — единственная в этой церкви, кто имеет хоть какой-то контроль надо мной. А папа полностью контролирует ее. Это похоже на карточный домик, если я облажаюсь, то и она падет следом.

А я часто лажаю.

Мне кажется, я убиваю свою мать.

— Думаю, да, — шепчу я. — Папа тебя не обижал ?

Она вздыхает, усталая и измученная.

— Не задавай таких вопросов, Сибби. Леонард не плохой человек, он просто делает для нас все, что в его силах. На его плечах лежит большая ответственность.

Она лжет. Она даже не верит словам, вылетающим из ее собственного рта.

Прежде чем я успеваю остановить это, мои губы кривятся в отвращении. Единственное, в чем он преуспел, так это в том, что принуждает людей садиться на его член и делает мою жизнь несчастной.

Очевидно, что он делает несчастной и ее жизнь.

Мама бездумно зачёсывает волосы назад, просто чтобы убрать их с глаз. Но это небольшое движение перевернуло мою жизнь с ног на голову.

Вокруг ее шеи — глубокие синяки от рук. На ней гольф, что не является для нее чем-то необычным, особенно зимой в Огайо. Но ее свитер сильно растянулся и обнажает ложь, сказанную мне мамой.

Он действительно сделал ей больно.

Эти синяки не просто синие, они почти черные. Как долго и сильно нужно сжимать горло женщины, чтобы оно приобрело такой оттенок?