Страница 37 из 52
Напрасно полагают, что в 1860-х годах началось противодействие классическому образованию В это время оно уже почти не существовало. Между тем о поднятии уровня этого образования не раз заявляется в статьях «Журнала Министерства народного просвещения» за эти годы. Но естественные науки сделали значительные успехи в период пренебрежения ими в России; отсюда стремление дать им надлежащее место в общей системе.
Без сомнения, причиной общего упадка среднего образования, а за ним и высшего была постоянная тенденциозность в образовательных системах. Оттого они не имели в себе строго научного характера и, если можно так выразиться, нравственной силы. Руководимые посторонними целями и создаваемые в эпохи политических перемен, они падали при первом прикосновении нового духа времени. Таков исторический вывод из всего предыдущего развития нашей школы.
В. С. Иконников «Русские университеты в связи с ходом общественного образования».
Вестник Европы, 1876, ноябрь, стр. 102–109.
Глава VIII
Третье отделение
Проект графа А. Бенкендорфа об устройстве высшей полиции
«События 14-го декабря и страшный заговор, подготовлявший уже более 10 лет эти события, вполне доказывают ничтожество нашей полиции и необходимость организовать новую полицейскую власть по обдуманному плану, приведенному как можно быстрее в исполнение.
Тайная полиция почти немыслима, честные люди боятся ее, а бездельники легко осваиваются с ней.
Вскрытие корреспонденции составляет одно из средств тайной полиции, и притом самое лучшее, так как оно действует постоянно и обнимает все пункты империи. Для этого нужно лишь иметь в некоторых городах почтмейстеров, известных своею честностью и усердием. Такими пунктами являются Петербург, Москва, Киев, Вильно, Рига, Харьков, Одесса, Казань и Тобольск.
Для того чтобы полиция была хороша и обнимала все пункты империи, необходимо, чтобы она подчинялась системе строгой централизации, чтобы ее боялись и уважали и чтобы уважение это было внушено нравственными качествами ее главного начальника.
Он должен бы носить звание министра полиции и инспектора корпуса жандармов в столице и в провинции. Одно это звание дало бы ему возможность пользоваться мнениями честных людей, которые пожелали бы предупредить правительство о каком-нибудь заговоре или сообщить ему какие-нибудь интересные новости. Злодеи, интриганы и люди недалекие, раскаявшись в своих ошибках или стараясь искупить свою вину доносом, будут по крайней мере знать, куда им обратиться. К этому начальнику стекались бы сведения от всех жандармских офицеров, рассеянных во всех городах России и во всех частях войска: это дало бы возможность заместить на эти места людей честных и способных, которые часто брезгают ролью тайных шпионов, но, нося мундир, как чиновники правительства, считают долгом ревностно исполнять эту обязанность.
Чины, кресты, благодарность служат для офицера лучшим поощрением, нежели денежные награды, но для тайных агентов не имеют такого значения, и они нередко служат шпионами за и против правительства. Министру полиции придется путешествовать ежегодно, бывать время от времени на больших ярмарках, при заключении контрактов, где ему легче приобрести нужные связи и склонить на свою сторону людей, стремящихся к наживе.
Его проницательность подскажет ему, что не следует особенно доверять кому бы то ни было. Даже правитель канцелярии его не должен знать всех служащих у него и агентов.
Личная выгода и опасение лишиться чрезвычайно доходного места будут ручательством в верности этого правителя канцелярии относительно тех дел, которые должны быть известны ему.
Гражданские и военные министры и даже частные лица встретят поддержку и помощь со стороны полиции, организованной в этом смысле.
Полиция эта должна употребить всевозможные старания, чтобы приобрести нравственную силу, которая во всяком деле служит лучшей гарантией успеха. Всякий порядочный человек сознает необходимость бдительной полиции, охраняющей спокойствие общества и предупреждающей беспорядки и преступления. Но всякий опасается полиции, опирающейся на доносы и интриги.
Первая — внушает честным людям безопасность, вторая же — пугает их и удаляет от престола.
Итак, первое и важнейшее впечатление, произведенное на публику этой полицией, будет зависеть от выбора министра и от организации самого министерства; судя по ним, общество составит себе понятие о самой полиции.
Решив это дело в принципе, нужно будет составить проект, который по своей важности не может быть составлен поспешно, но должен быть результатом зрелого обсуждения, многих попыток и даже результатом самой практики».
12 апреля 1826 года записка эта, несомненно послужившая к образованию III отделения собственной его величества канцелярии, была препровождена к графу П. А. Толстому с тем, чтобы он по рассмотрении возвратил ее в собственные его величества руки со своим мнением.
Русская старина, 1900, декабрь.
Письма М. М. Фока к А. Х. Бенкендорфу[12]
17-го июля 1826 года, Санкт-Петербург
Ваше превосходительство, вероятно, позволите мне писать вам, не придерживаясь формы и принятого порядка, писать все, что придет мне в голову.
Г. Нефедьев имеет деревню под Москвой, где ему необходимо быть по домашним обстоятельствам. Это очень благоприятно для нашего дела. С этим господином не знаешь никаких затруднений: ни жалованья, ни расходов. Услуги, которые он может оказать нам, будут очень важны, вследствие его связей в высшем и среднем обществах Москвы. Это будет ходячая энциклопедия, к которой всегда будет удобно обращаться за сведениями относительно всего, что касается надзора. Причины отъезда Нефедьева две: личные дела, требующие присутствия его в Москве, и желание отделаться от возлагаемой на него обязанности, которая может завести его слишком далеко. Он состоит по особым поручениям при Кутузове, который желает поручить ему ревизию гражданской палаты, за что тому противно взяться. Нефедьев — статский советник и имеет орден Св. Владимира 3-го класса; он честолюбив и жаждет почестей. К переводу Нефедьева не встречается никаких препятствий, полезность же этой меры бросается в глаза.
Еще одна личность представляет для нас явную выгоду. Граф Лев Соллогуб, о котором я неоднократно говорил вашему превосходительству — может принести нам большую пользу в Москве посредством своего брата и своих родных. С этим человеком также — никакого жалованья, никаких расходов. Предлог к пребыванию его в Москве уже найден: дело, от которого зависит определение его положения, будет решаться Комитетом министров. Он ждет только согласия вашего превосходительства, чтобы безотлагательно пуститься в путь. Предложение его — действовать заодно с «надзором», цель же — быть покровительствуемым во всем, что касается ведения интересующего его дела. Граф — человек скромный и способный выполнять даваемые ему поручения; по переводе же его в корпус жандармов он может приносить действительную пользу.
Возвращаюсь снова к вопросу о Нефедьеве. У него дом в Москве и подмосковная деревня, короткие связи почти со всеми жителями столицы, где он не раз живал подолгу, так что по приезде в Москву, ему не надо будет устраивать дом и заводить знакомства, а стоит только начать делать приемы. Сообщение биографий разных лиц, и донесения о настоящем положении вещей и людей, о полиции и местных властях — одним словом, обо всем, что может интересовать «надзор», — могут быть сделаны Нефедовым тотчас же по прибытии в Москву со всеми подробностями, для чего ему не надо ни с кем советоваться, кроме своего собственного архива. Здесь ему хотят поручить ревизию гражданской палаты. Раз начав это дело, он зайдет слишком далеко. Вот почему необходимо безотлагательно пристроить его к надзору, что не встретит затруднений, так как, не имея определенных занятий, ему не в чем будет отдавать отчет: он состоит сверхштатным чиновником по особенным поручениям, по воле покойного Государя, и преемник этого последнего может дать ему другое назначение, не нарушая никаких форм.
12
Перевод с французского. Двор в это время, в ожидании коронации, был в Москве, где находился и генерал Бенкендорф.