В джунглях

Он поднял такой шум, что разорвал кольцо страха, окружавшее кроликов, и они бросились кто куда. Видя, что добыча ускользнула, лисы злобно заворчали.

Но теперь пришел их черед пугаться. Услышав ворчание, Бахадур обрушился на них, как лавина. Если бы не их ловкость и изворотливость, он втоптал бы их в землю. Они едва-едва успели спастись.

В ту ночь Бахадур никак не мог заснуть. Мы до поздней ночи разговаривали с ним об ужасном кольце. Всякое существо в минуту страха испытывает влечение бежать по кругу, будь то человек, заблудившийся среди снегов, или слон, потерявший рассудок, — все равно. Но сами разговоры о страхе иногда вселяют страх, и чтобы отвлечь Бахадура, я предложил ему искупаться в реке. Помнится, это было первое ночное купание в его жизни. Оно доставило ему большое удовольствие, и наутро он гордо рассказывал об этом другим слонятам, но, к моей радости, ни словом не обмолвился о том, как спас кроликов от лисиц. У слонов принято так: нельзя считать добрым делом то, о котором рассказывают всем и каждому.

Через месяц еще один случай убедил Бахадура, что кольцо страха — прямой путь к смерти, и попадать в него нельзя ни в коем случае.

Как я уже сказал, май выдался очень жаркий, за весь месяц не было ни одного дождя. Появились первые признаки засухи. А когда в джунглях высох весь подлесок, у нас появилось подозрение, что скоро будет большая засуха и лесной пожар. Куда бы мы ни шли — на юг или на восток — с неба не падало ни капли, и реки совсем обмелели.

Если одновременно высыхают два вида травы, лесной пожар неминуем. А когда трава в джунглях буреет, можно не сомневаться, что засуха в разгаре, ибо обычно солнце не проникает в глубину — густая листва преграждает ему доступ. Уж если благородное светило и здесь сжигает все дочиста, какое еще нужно доказательство настоящей засухи?

Но, пока не высохнет бамбук, пожара можно не бояться. Как известно, корни бамбука глубоко уходят под землю, а когда дует ветер, стебли трутся друг о друга. Если стебли сухие, они сплошь и рядом загораются от трения. Словно факел в руке безумца, горящий бамбук бросает искры на сухую траву.

Бахадур, как и все остальные, был этим летом всегда настороже. Днем, когда стадо останавливалось, он, Радха, Аджит и я паслись вместе. Аджит объяснял ему многие тайны джунглей, которые ускользнули от моего внимания.

Вскоре после того как Бахадуру исполнилось четыре года, мы пришли в огромный густой лес. Сухой бамбук был похож на трут, вот-вот готовый вспыхнуть. Ветер был очень сильный. Стебли, хотя расстояние между ними было не меньше дюйма, сильно терлись друг о друга. Аджит убеждал нас поскорее уйти из этого леса. Ветер крепчал с каждой секундой. Скоро ветви стали ломаться о наши спины, а вывороченные с корнями деревья падали у нас перед самым носом. Это никого не испугало, но, чтобы падающее дерево не пришибло кого-нибудь из слонят, мы решили поискать открытое место и двинулись в путь по одному в ряд.

Не прошло и часа, как сзади мне передали, что Аджиту, Радхе и Бахадуру преградило дорогу упавшее дерево и нужно подождать, пока они нас догонят. Повсюду — рядом и вдалеке, среди океана падающих деревьев — скрипел и скрежетал бамбук. Казалось, какие-то великаны яростно скрежещут зубами во тьме. Этот звук внушал нам тревогу, слоны беспокоились, а мы все еще ничего не знали о моей семье и старом Аджите. Я старался не волноваться, уверенный, что мудрый Аджит убережет моего сына от любой беды. Хотя слоны хотели идти дальше, я упорно не двигался с места.

Вдали кто-то затрубил, тихо, словно свирель засвистела среди урагана. Потом все смолкло. Мы ждали, напряженно вслушиваясь. Теперь от нас не укрылся бы даже самый слабый звук. Еще через минуту зов повторился, но долетел до нас, застряв, словно шип в шкуре урагана.

«Хан-на-фонг!.. — крикнул я. — Спешим на помощь! Фонг-на-хан!» И мы помчались быстрее, чем питон бросается на свою добычу. Над нами птицы тревожно перекликались с обезьянами, а одинокий голос вдали звал меня все громче.

Обезьяны кричали: «Огонь, огонь!», и птицы повторяли это слово вслед за ними. Мы бежали по ветру и поэтому сначала не чуяли дыма, но я знал, что обезьяны и птицы не могут ошибиться. Моих слонов охватил страх — еще бы, кому охота по доброй воле идти в огонь! Но я не поворачивал назад. Не глядя, бегут они за мной или нет, я мчался все вперед.

Вот оно! Теперь уж не могло быть сомнений… Я почуял запах дыма. Я чуть было не попал прямо в кольцо страха — так я был поражен. Вы только подумайте! Мой сын, Радха и Аджит выводили из огня целое стадо буйволов. Бахадур шел впереди, за ним Радха, а следом за ней — Аджит. Вот они уже близко, обожженные, измученные. За ними стадо буйволов, а за буйволами — три пантеры и целая толпа оленей. Не дожидаясь, пока они выйдут из окутанных дымом джунглей, я бросился вперед и поддержал Бахадура хоботом, чтобы он не упал от изнеможения. С моей помощью он продолжал идти впереди, пока все звери не присоединились к нашему стаду. Два слона подхватили Аджита под бивни, два других поддержали его сзади. Теперь я подошел к Радхе. Она, к моему удивлению, меньше всех пострадала от ожогов. Оказывается, Аджит и Бахадур прикрывали ее от огня своими телами.

Но прежде чем она успела рассказать мне о том, что приключилось с ними, джунгли огласились обезьяньими криками и топотом бегущих зверей. «Веди, веди нас!» — кричали они. Я поднял хобот и понюхал воздух. Да, сомнений быть не могло. Огонь подбирался все ближе и ближе. «Гхом дон гон!» — затрубил я. — «Берегись опасности!» — повторило за мной все стадо: «Гхом дон гон!» Это прозвучало словно удар грома, и все крики смолкли. В наступившей тишине я занялся наблюдениями. Восток, запад, север… я нюхал воздух отовсюду. Наконец, мой нюх, точно компас, указал точное направление огня. Определив его, я приказал двигаться в путь. Мы шли медленно, но уверенно, и в полнейшем спокойствии вышли из кольца страха».

ГЛАВА XVI

Обряд посвящения

Скоро учение Бахадура подошло к концу. Когда ему исполнилось семь лет, у него родилась сестренка. Она была такая же маленькая и весила примерно столько же, сколько сам он, когда только появился на свет.

С рождением малышки родители перестали заботиться о Бахадуре. Мало того, теперь, когда он вырос, Аджит и другие слоны заявили Радхе и Сирдару, что станут относиться к нему не как к их сыну, а как ко всем прочим. Родители согласились на это, и Аджит вызвался посвятить слоненка в новое звание.

Посвящение у животных напоминает тот обряд, которому люди иногда подвергают юношей и девушек, достигших совершеннолетия. Когда Бахадур вырос, жизнь Сирдара стала намного сложнее. Ведь совсем нелегко относиться к собственному сыну, как к обыкновенному слону. За всякую провинность его приходилось наказывать без снисхождения. За ошибки с него взыскивали не меньше, чем со всякого другого.

Прежде чем Бахадур вместе с Аджитом отправился в свое паломничество, ему разрешили еще на некоторое время остаться в стаде. За это он должен был выполнять разные тяжелые обязанности. Некоторые из них оказались весьма сложными. К радости своих родителей, Бахадур хорошо справлялся с делом. Но, разумеется, Радха и Сирдар тщательно скрывали радость.

Иногда Бахадуру поручали командовать всеми слонами его возраста. Он должен был руководить ими в играх и в работе. Если они были голодны, он отказывал себе во всем и отдавал свою долю друзьям. Если они попадали в беду, он изыскивал путь к спасению.

Так прошло два месяца. А в конце лета было решено, что Аджит вместе с Бахадуром уйдет вперед и преподаст ему последний урок слоновьей мудрости. Никаких выражений горя при мысли о расставании, никаких жалоб — Бахадур молча ушел в сопровождении почтенного центуриона.

Была осень 19… года, памятная засухой на юге и ужасным наводнением на севере.

Из-за сильной жары уже в июле, задолго до наступления осени, южные леса оделись в красный и оранжевый убор. Поскольку воды было очень мало, все животные двинулись на север, где, как сказали им птицы, обезьяны и другие лесные гонцы, деревья и трава были еще зеленые, а плоды, листья и корни — сочные и вкусные.