Четыре листа

ГЛАВА 13

Адриан

Потребовалось приложить немного усилий, но мне всё же удалось заставить Сэм надеть мою рубашку, когда мы пробираемся в заднюю часть отеля. Она не в восторге от взглядов, которые я получаю, когда полураздет, но мои постоянные прикосновения к её телу, кажется, помогают, пока мы направляемся в свободный номер.

Оказавшись внутри, я быстро раздеваю нас обоих, чтобы мы приняли душ. Она обижена. Я могу сказать это по тому, как она двигается, по тому, как морщится её лицо, когда я прикасаюсь к наиболее нежным участкам.

Моя зверюга гордая, её отметины – не более чем свидетельство хорошо выполненной работы. Хотя моя мягкость, её лучшего друга, немного больше беспокоит.

— Ты уверена, что с тобой всё в порядке? – я веду её в душ, не обращая внимания на её раздражённое фырканье.

— Да, Адриан. Я чувствую себя… прекрасно. В данный момент я утопаю в блаженстве. Так что не порти момент.

Это заставляет меня смеяться. Я не планировал быть таким грубым. Я хотел начать медленно, просто хотел, чтобы она прочувствовала погоню. Но я отчасти рад, что ей удалось увидеть и то, и другое. Понять, кто я такой.

Эта женщина владеет всем моим сердцем достаточно долго, чем я готов это признать, но только ради того, чтобы она наслаждалась этим так, как сейчас.… Я не думаю, что что-то может сделать меня более радостным.

Она шипит, когда тёплая вода касается её спины, но затем её глаза закатываются, и мои плечи расслабляются.

— Боже, как это приятно. Иди сюда.

Я улыбаюсь и забираюсь внутрь, прямо к ней.

— Мне нужно тебя вымыть.

Она нахмурила брови.

— Я могу помыться сама, Адриан. Я неуклюжая, а не идиотка.

Я рычу, качая головой.

— Ты не идиотка, но я должен это сделать.

— Почему?

В её вопросе сквозит настоящее любопытство, и я решаю, что сейчас самое подходящее время, чтобы более подробно объяснить ей, во что она ввязывается.

— Ты знакома с БДСМ?

Её красивые карие глаза расширяются, и она кивает.

Я хватаюсь за мочалку, висящую в душевой кабинке, и поворачиваю голову к умывальнику, который находится за ней. Когда она поворачивается, чтобы схватить её, мой взгляд следует за её золотистыми изгибами, отмечая каждое пятнышко грязи до крошечных розовых следов полумесяцев от моих ногтей и зубов. У меня подскакивает кровяное давление, потребность быть внутри неё снова растёт.

Она развернулась и вручила её мне.

— Итак то, что мы делали в лесу… Это похоже на твою версию красной комнаты?

Я заливаюсь смехом, наливая мыло на губку.

— Да. Именно так. Я тот, кого люди называют сексуальным маньяком, издающий звуки животных во время секса, и то, что мы сделали, было сексуальный борьбой.

— Значит, у нас всегда будет такой беспорядок, – она фыркает, улыбаясь, пока я взбиваю большую пену. — Так вот почему ты чувствуешь необходимость почистить меня?

— Во-первых, нет. Я хочу позаботиться о тебе после того, как у нас будет беспорядок, – я провожу намыленной рукой по её щеке, и на сердце у меня теплеет, когда она наклоняется навстречу моему прикосновению. — Но этот технический термин называется «последующий уход». Во-вторых, это не всегда должно происходить в лесу.

Она надувает губы, и я не думаю, что когда-либо видел что-либо более очаровательное.

— Но это было весело и захватывающе.

Моё сердце растаяло в груди.

— Как и охотиться за тобой по отелю и трахать тебя в переулке.

Сэм всхлипывает, её ресницы трепещут, как будто она представляет это. Я начинаю мыть её тело, стараясь не нажимать слишком сильно, когда касаюсь наиболее повреждённых мест.

— У всех по-разному, но для меня сексуальная борьба – это состояние души. Мой зверь, или потребность заниматься первобытной деятельностью, вызван разными причинами. В нашем случае это всегда был твой запах.

Когда она прислушивается, её голова откидывается назад, но потом почти сразу в её голове появилась мысль.

— Вонючка Сэм.

Я ухмыляюсь и киваю.

— Вонючка Сэм не потому, что от тебя воняло. Это было потому, что ты так чертовски вкусно пахла, что мне захотелось укусить тебя. Я не понимал почему, и это меня немного пугало. Заставляло меня волноваться, что ты подумаешь, что я не в своём уме.

— И это та же самая причина, по которой мы перестали бороться и дурачиться?

Стоя на согнутом колене, я мою одну из её ступней, прежде чем снова поднять на неё взгляд.

— Да. Мы становились грубыми, и мне вдруг захотелось стать ещё грубее. Я хотел прижать тебя к стенке и заставить подчиниться. Мы были подростками, когда я, наконец, понял, что меня это действительно возбуждает.

Она приподнимает мой подбородок указательным пальцем, заставляя меня встать.

— Почему ты мне не сказал?

— Потому что я слишком сильно люблю тебя, чтобы потерять. Это признание одновременно и снимает тяжесть с моих плеч, и ставит меня на грань.

— Я не хотел, чтобы ты думала обо мне по-другому.

Сэм поджимает губы, она раздражена, это очевидно.

— Ты хочешь сказать, что я упустила всё это, потому что ты боялся сказать своей лучшей подруге, что тебе немного нравится резвиться в лесу?

Я закатываю глаза, разворачиваю её к себе спиной, чтобы я мог вымыть её.

— В то время это не стоило того, чтобы рисковать. Такой секс всё ещё в новинку для многих людей, и я просто… Я не знаю. Бамби, я хотел перестраховаться. Лучше иметь тебя в своей жизни в качестве подруги, чем вообще ничего.

— Меня бесит, что ты меня недооцениваешь. Тем временем я была здесь, безумно скучала, встречалась со скучными придурками в костюмах, в то время как мужчина, которого я любила с тех пор, как узнала, что такое любовь, мог бы меня отыметь в лесу.

Сильная боль сдавливает мою грудь. Это сочетание восторга и сожаления; гнев из-за того, что я не доверил ей раньше эту часть себя. Проведя рукой по волосам, я вешаю мочалку на крючок.

— Ты права, и я буду тратить каждый день, который ты мне позволишь, на то, чтобы загладить свою вину перед тобой.

Сэм поворачивается ко мне.

— Я в долгу перед тобой за то же самое. С того самого дня, как ты втоптал меня в грязь, я всегда думала, что это ты отвергаешь меня, поместив во френдзону навсегда. Но теперь я вижу, что мы упустили возможность, но не наш шанс. Теперь у нас он есть.

Мои губы растягиваются в широкой, непроизвольной улыбке.

— Для человека, который такой мягкий и податливый, трудно поверить, что ты хочешь кого–то твёрдого и грубоватого по всем параметрам.

Она пожимает плечами, обвивает руками мою шею и приподнимается на цыпочки, чтобы запечатлеть быстрый поцелуй на моих губах.

— Ну, что я могу сказать? Знаешь, то, что ты хочешь заботиться обо мне, тоже немного странно, но это чертовски приятное ощущение.

— Я должен поддерживать свою добычу в хорошей форме. В противном случае преследовать будет не очень весело.

Сэм смеётся, и этот сладкий звук обволакивает каждую мою напряжённую мышцу, превращая их в сливочное масло.

— Что ж, теперь, когда я всё знаю, я обещаю, что в следующий раз тебе будет сложнее.

— Хочешь, чтобы было сложно поймать меня?

Что-то, чего я не могу разобрать, мерцает в её глазах, когда она проводит рукой по моему животу. Мой пресс напрягается, но реагирует на каждое движение её руки по моим кубикам. Я наслаждаюсь ощущением того, что она наконец-то прикоснулась ко мне так, как я долго жаждал.

— Да. Я жажду охоты и борьбы. Необходимость подчинить свою добычу, чтобы по праву заслужить свой приз.

— Понятно, – она кивает, озорная ухмылка кривит уголок её губ. — Что ж, в таком случае, поймай меня, если сможешь, номер двадцать четыре.