Страница 8 из 107
Пелагея может работать только с умершей биологической субстанцией — ей даже слабенькая нежить не подходит. Потому что та ещё не разложилась окончательно, как ни странно. А вот зола, остающаяся после упокоения, идёт в дело без остатка. Но если бы дело было только в ней…
По сути, в материале моя ненаглядная доченька не ограничена, вообще. Все ведь помнят, из чего состоит почва? Глина с песком, в зависимости от региона, вода, и Его величество гумус, в простонародье – перегной. Тот самый, куда неизбежно отправляются все живые организмы, от крошечных микробов до высокоразвитых животных и растений. Люди, увы, не исключение. Все мы рано или поздно вернёмся в землю во имя круговорота веществ в природе. И даже нынешняя волшебная кремация не отменяет этого правила.
По сути, мы ходим по миллионам трупов, сами того не осознавая. И для Пелагеюшки даже закатанный в бетон город не проблема. Потому что под ним всегда есть, с чем поработать…
Но даже в этом чёрном царстве смерти нашлись небольшие островки чистого места. В одном отсиживались Борька с Никой, прекрасно знавшие, на что способна их подружка, а в другом недоумённо крутил головой Стрелок. Ожерелье сработало как надо, укрыв его непроницаемым магическим полем на пару десятков секунд. Жаль артефакт одноразовый, и теперь все эти зубы можно только на полку положить.
Ну уж лучше так, чем быть распятым между несколькими чёрными крючьями, которые потихоньку стали откачивать из меня жизненную силу. Пусть плотность кристаллов у нас была минимальная, меня всё равно зацепило, пробив тело в нескольких местах. Ничего фатального, но вот многострадальную печень придётся отращивать новую. Зато система поздравила меня с новообретённым тринадцатым уровнем. Радость-то какая…
Ведь ещё ничего не кончилось, к сожалению. Тварей разодрало на части, и даже самых живучих ждало забвение, но вот их хозяйка смогла отразить большую часть побегов порталами. То немногое, что до неё в итоге добралось, могло прикончить лишь обычного неодарённого человека. Плохо дело, Пелагея после выброса обычно слабеет.
Морщась от боли, я принялся освобождаться, благо рука с тесаком могла мало-мальски двигаться. Проклятый предмет протестующе скрипел и сыпал искрами, но всё-таки рубил некротические кристаллы. Однако энергия стала падать слишком стремительно, добивая чудом уцелевшие в этом хаосе травинки. Сосна и вовсе держалась вертикально просто потому, что ей некуда было падать.
– Пап, прости!
Пелагея, превратившаяся обратно в обычного ребёнка, подскочила ко мне, заламывая руки. Она вечно не знает куда их деть, когда нервничает. Глаза снова стали васильковыми, заблестев от слёз, а сквозь свежие прорехи в платьице проглядывала загорелая кожа. И ведь не подумаешь, что это — ходячее стихийное бедствие, по которому ремень плачет.
Ладно, могло быть и хуже. Спасибо Синголло, благодаря чьим урокам она может себя худо-бедно контролировать. И всё равно, её выходки с каждым разом становятся разрушительнее. Сегодня вот целый гектар накрыло, если не больше.
Окружающие меня шипы моментально рассыпались тёмной пылью, позволив схватиться за пробитый бок. Помощь пришла очень вовремя, потому что от тесака принялась понемногу отниматься рука, на которой почернели все вены. Да и демонесса тоже успела прийти в себя от потери целой армии, восхищенно уставившись на нас.
— Отмеченное дитя…
Её следующий прыжок читался без проблем, поэтому вместо Пелагеи её встретил мой сжатый кулак. Бить разряженным тесаком бессмысленно — ей родная стихия вряд ли повредит, так что я ограничился бесхитростным прямым ударом, вложив в него все кипевшие внутри эмоции. Не люблю, когда кто-то лезет к моей дочери без разрешения.
— Отвали!
Еву отшвырнуло обратно, но та успела закрыть воронку, которая напрочь отсекла мне запястье. Оно очутилось в нескольких метрах над шипами, вместе с ехидно скалящейся демонессой, после чего шлёпнулось на иссохшую землю. Прочие раны сразу перестали меня беспокоить, а перед глазами заплясали цветные круги от боли.
— Придурок! — хохотнула перерождённая, взмахами крыльев поддерживая себя в воздухе. — Ты правда думал, что это меня остановит? Я из тебя паззл нарежу!
Я в ответ выставил согнутую культю в неприличном жесте и ударил целой ладонью по сгибу локтя. Заодно продемонстрировал нахалке, что из затянувшегося обрубка почти не вытекает кровь. Уже к обеду рука будет в полном порядке, если найду что пожрать и немного поваляюсь на солнышке.
Некоторые сорняки почти бесполезно рубить. Они всё равно прорастут, хоть сквозь раскатанный асфальт. Чисто из вредности.
— Ну и кто из нас набитая дура?
Ева озадаченно нахмурилась. Но вовсе не из-за того, что её так впечатлила моя регенерация. Хаоситы в этом плане тоже не обделены — некоторые могут хоть из фарша восстанавливаться, если дать им время. Просто рогатая девица наконец-то почувствовала мой подарок на память, приклеенный чуть повыше скрестившихся ремешков на груди. Ничего такого, всего лишь небольшой бумажный стикер с лаконичной надписью «ТЯЖСТЬ».
Большинство людей не придают значения словам, а ведь некоторые из них могут ранить, а то и убить… Главное, подобрать нужное слово.
В угоду красоте демонессе пришлось пожертвовать слишком многим. В том числе, прочным внешним скелетом, что отрастает у большинства перерождённых. У меня этот естественный доспех, кстати, тоже был в своё время. А без него изменённое тело пусть и превосходит человеческое, но всё равно остаётся слишком уязвимым.
С влажным хрустом рёбра вокруг стикера стали понемногу вминаться внутрь грудной клетки, будто на девицу скинули урановую гирю. Этак с десятого этажа. Ева инстинктивно потянулась к бумажке, намереваясь её отодрать, но руку моментально вмяло внутрь, раздробив ладошку вместе с пальцами.
Один-один, как говорится.
Артефакт с проклятием сработал даже лучше ожидаемого. И я вот эту жуть таскал с собой, прекрасно зная, что она может в любой момент спонтанно активироваться из-за неопытности создателя. «Дурка» по мне плачет, не иначе.
Девица судорожно закашлялась, давясь остатками сплющенных лёгких, и внезапно камнем рухнула вниз. Правда, до чёрных шипов она немного не дотянула, провалившись в крохотный портал, отсёкший ей крылья и левую ступню вместе с туфелькой. Видимо, на большее сил уже не хватило.