Страница 7 из 19
Медленно приподнявшись на локтях, Лорена обнаружила, что ее и остальных бросили в квадратную клетку-телегу, сколоченную из крупных деревянных кольев. Дерево дарило иллюзию, будто выбраться на свободу очень легко, один-два удара – и все. Лорена не позволила себе обмануться. В Обретенных горах все знали, что дикари умеют выискивать в джунглях дерево, которое крепче стали.
Лорена оказалась в плену не одна, вместе с ней своей участи ожидали еще пять человек: два солдата и три сборщика. Из того самого отряда, который ей доверено было защищать! Все произошло именно так, как она предсказывала: покончив с ней, Глашатай Теней бросился в погоню… Проклятый Алессио! Хотелось верить, что и он не спасся, да не получалось. Этот всегда вывернется, скользкий, как древесный слизень.
Когда остальные обнаружили, что Лорена очнулась, они повернулись к ней, но со словами не спешили. Они смотрели на нее по-разному – кто с сочувствием, кто с возмущением, а кто и с презрением. Она понимала каждый взгляд. Она провалила свою миссию, подвела этих людей. Она выглядела жалкой – с покрытым ссадинами и засохшей кровью лицом. Ну а главное, она прожила достаточно долго, чтобы попасть в плен, немыслимый позор для офицера. Ею, возможно, будут шантажировать Обретенные горы. Лорене нужно было найти способ покончить с собой до того, как это произойдет.
Но это было ее проблемой, склонять голову перед простыми солдатами и уж тем более сборщиками она не собиралась.
– Как они сохранили нам жизнь? – холодно спросила она. – Был день и был туман…
– У них есть способы, – отозвался один из солдат. – Я видел… Сначала Глашатай всех разнес, а кто был поцелее, тех его твари не сожрали. Пришли дикари, намотали выжившим на лицо какие-то тряпки. От моей пахло травами, думаю, это как примитивный респиратор. Чего еще от них ожидать?
– Мы у них в плену, не наоборот, – мрачно напомнил сборщик. – Много что ожидать!
– Дальше что было? – поторопила Лорена, не желая отвлекаться на выяснение отношений.
– Привезли эту телегу, на нее собирали всех, кто тряпкой был помечен. Вы там первая были, госпожа офицер.
Он не убил ее. Глашатай Теней мог убить – Лорена проиграла ему. А он поступил наоборот. Именно он, никакие дикари не успели бы, Лорена вдохнула слишком много рыжей смерти. Похоже, Глашатай закрыл ее лицо сразу же после того, как она отключилась, ну а дальше ее подобрали его союзники.
В этом не было милосердия, скорее, наоборот. Он отказал ей в последнем уважении, хотя она дралась с ним… Для него это было не важно. Откуда у животного представление о чести?
Лорена предполагала, что долго тряпки, смоченные травяным настоем, не продержались бы, но на Нергал опустились сумерки. Туман растворился, позволяя несчастным дышать спокойно, и все они вступили в живительную ночь.
Теперь клетка не двигалась, к моменту, когда очнулась Лорена, пленников довезли до пункта назначения. Их оставили у широкой площади с вытоптанной землей, на которой не росло уже ни травинки, а на Нергале такое – редкость. Получается, это были не какие-то обходные тропы или временная стоянка, их доставили в самое сердце убежища дикарей.
Лорена прежде слышала об этом месте, но никогда не видела, оно было слишком далеко от Обретенных гор. Значит, и она теперь далеко… Безвозвратно далеко. Ближе к своей смерти, чем к покинутому дому. Такие мысли распускали в сердце черные щупальца отчаяния, Лорена заставила себя сосредоточиться на настоящем моменте и не думать о будущем. Ничего еще не закончилось, возможно, у нее будет шанс умереть достойно! О большем она уже не мечтала.
На площади было светло, светлее, чем днем: все вокруг укутывало теплое желтое сияние с редкими всполохами зеленого. Не от фонарей, естественно, откуда у дикарей фонари? Свет шел от эвкалорисов, поднимавшихся к небу вдоль границы площади. Листья этих деревьев и сияли нужными цветами, как маленькие звезды. Эвкалорисы были такими высокими и пышными, что свет их заливал все вокруг. Лорена раньше видела подобные деревья, неподалеку от Обретенных гор они тоже росли, но были куда меньше.
Здесь же джунгли породили настоящих гигантов, а дикари воспользовались этим. Лорена уже видела, что в большинстве могучих стволов построены жилища: часть древесины вырезали, освободив пространство, закрыв окна и двери блоками из спрессованных листьев и коры. Эквалорисам это не вредило, они продолжали расти дальше вокруг пустот и повреждений. Дикари все рассчитали с неожиданным умом, они выбрали растение, с которым могли жить в гармонии.
Они и в остальном устроили свое убежище неплохо. То тут, то там в воздухе попадались круглые деревянные домики, свитые из лиан. Лорена предполагала, что для их создания молодые еще лианы заставляли плестись по заранее подготовленным каркасам, а потом, когда они достигали нужного размера, подрезали у корней, и древесина высыхала, не теряя прочность. Правда, мертвые лианы светиться уже не могли, но эту проблему решили, рассадив внутри домиков ночные цветы, сиявшие белым и фиолетовым.
За границей центральной площади тоже было светло – это же Нергал! Но все же то сияние меркло по сравнению с желтым светом эвкалорисов, и там было куда больше теней. Они постоянно двигались, летали, ползали, шипели… Лорена не бралась и угадать, сколько чудовищ скрыто в джунглях.
Однако чудовища эти ни на кого не нападали. Самым удивительным было то, что дикари – простые дикари, не Глашатаи, не воины! – ходили по своему городу спокойно. Они, конечно же, видели грандиозные чешуйчатые тела, клыкастые пасти, распахнутые крылья сейкау. Они просто не боялись, они почему-то были уверены, что кровожадные твари их не тронут.
К клетке с пленниками дикари не подходили, разве что косились в эту сторону, но тут же отводили взгляд, если замечали, что Лорена смотрит на них. Телегу сюда привезли не для них, для кого-то еще… Ничего хорошего это не сулило.
Лорена уже собиралась расспросить своих товарищей по несчастью, что им еще известно, да не пришлось. Над площадью ночной птицей взлетела музыка – на удивление сложная, чарующая, совершенно не подходящая дикарям. Музыка стала знаком чего-то, площадь поспешили освободить. Туда вынесли несколько ковров, сплетенных из высушенных цветов, поставили одно высокое деревянное кресло, застелили его звериными шкурами.
– Колдунья… – зашептались пленники за спиной у Лорены. – Их колдунья…
О том, что дикарями руководит женщина, которую они считают колдуньей, в Обретенных горах знали уже давно. Традиция была не новой: пойманные дикари все время на каких-то колдунов ссылались. Они искренне верили, что их жалким поселением управляет посланница богини Брерис – которую они же благополучно и придумали. В Обретенных горах Лорена посмеивалась над ними. Здесь смеяться уже не хотелось.
Ни в какое колдовство она не верила, и все же… Она слишком хорошо помнила свою битву с Глашатаем Теней. Он умел куда больше, чем доступно простому человеку. Сложно было предугадать, на что способна здешняя колдунья.
Но первой на площадь вышла не она, еще до нее явились Глашатаи. Не все, только пятеро, однако и это было много, Лорена никогда еще не видела их вместе. У нее впервые появилась возможность рассмотреть их, потому что если они появлялись на поле боя, колонистам становилось не до наблюдения.
Среди них были мужчины и женщины. Все они носили форму из плотной темной кожи, но у каждого она была своей – отличающейся или ремнями, или нашивками, или металлическими листами, прикрепленными к одежде. На украшение это было не похоже, но для чего такое нужно, Лорена пока не знала. Ну и конечно, разными у них были маски. Жуткие, уродливые, они явно изображали тех зверей, которыми управляли Глашатаи.
Лорену больше всего интересовал тот, который стал ее главным врагом. Отнявший у нее все, победивший и, похоже, избежавший мести. Здесь, в теплом свете эвкалорисов, Глашатай Теней уже не казался таким гигантом. А может, все дело в том, что Лорена знала теперь его истинный рост, и ее сознание делало поправку на это. Форма у него была обычная для Глашатаев – тяжелые ботинки, брюки, куртка. Особенностью оказались разве что плотные ремни, опутывавшие его грудь и спину. Истолковать их назначение оказалось несложно: за такие ремни очень легко было держаться сейкау, одна из тварей и сейчас устроилась на плече у своего господина.