Страница 86 из 214
Что сказать? У привратника есть все необходимое, чтобы исправно исполнять свою должность. Две руки, один глаз, одно ухо, выпирающие изо рта черные редкие зубы и скрипучая тележка. А на тележке имеется место под фонарь, за которым тянется длинный электрический шнур. И в чем секретность пути? Сюда мы дошли по веревке. Еще один участок пути можем преодолеть, двигаясь по электрошнуру. Может, настоящая секретность начинается с третьего участка?
– Добровольно низшие. – голос привратника скрипел прямо как его тележка.
– Изначально высшие. – ответил я и добавил в голос нетерпеливой злости. – Что с таблетками? Мемвас не доставлен!
– Я никто. Я мясо на колесах, я проводник в тумане. И говорить вам не со мной.
– Так да ты просто…
– Я никто! Я мясо на колесах! Я проводник в тумане! Не говори со мной, тварь! Он слышит все! И видит все! Мне нужен еще глаз! Мне нужен этот сучий глаз!
– Веди.
Взрыву эмоций я не удивился. Обитать в таком месте… было бы странно, не будь у него расшатанной психики. Но что-то не похож этот зомби на того, кто рад своей службе. И что за параллельные четыре царапины у него на правой щеке? И почему он все время почесывается, сам того не осознавая?
Фонарь опустился на подставку. Привратник развернул тележку, откинул с пути провод и покатился, отталкиваясь от грязного пола. И с каждым метром пол становился все грязней. Уже сейчас можно смело называть его не полом, а землей. Сколько же лет здесь скапливалась и слеживалась пыль? Впору порадоваться влажности – иначе тут бы было не продохнуть.
Шагнув чуть ближе к проводнику, глянул. Ну да… впереди отчетливый след тележки, накатавшей здесь дорогу. Похоже, мясо на колесах всегда ездит одним и тем же путем. Кое-где отчетливо видны свежие следы чьих-то ног. Мне окончательно стал понятен уровень здешней секретности – нулевой. При наличии крохотного фонарика и терпения, можно легко добраться до любого места Стылой Клоаки. Вся их защита базируется на темноте и тумане. Вот почему не работает большая часть фонарей – их деактивировали специально.
Шагая за скрипящей тележкой, мы дошли до места, откуда рос электрошнур переносного фонаря. Оставив его здесь, привратник прокатился несколько метров, остановился у странно подсвеченной по краям стены и несколько картинно дернул рукой. Показалось, что изуродованный зомби вырвал и отбросил стену. Но это была всего лишь хорошо пригнанная пластиковая заслонка, висящая на веревочных петлях.
– Заходите.
– Сюда? – уточнил я, внимательно изучая открывшуюся каморку с пластиковыми стенами.
Это комната для переговоров?
Квадратная комнатушка три на три, потолок едва ли выше двух метров, стены забраны пластиковыми щитами, с потолка свисает желтый фонарь, шнур пропущен через дыру в пластике. Три пластиковых же красных ящика образуют невысокий стол, еще несколько хаотично стоят вокруг. Больше ничего.
Ладно. Пусть для Стылой Клоаки это верх делового гостеприимства. Тут ведь не развлекаются. Здесь обсуждают поставки, цены на наркоту, сетуют на худосочных поросят, требующих немало недель для откорма. Сколько на это уходит времени? Ну час. Пришли, пообщались, договорились, разошлись. Сомневаюсь, что находятся те, кто желает задержаться.
Но…
Эта комнатушка выглядит…
– Лязг. – не понижая голоса произнес Баск. – Вы слышали?
– Нет. – ответил я за нас обоих. – Лязг?
– Металлический. Его почти заглушил шум загремевшего пластика. Но лязг был.
– Ага… ну-ка…
Шагнув вперед, переступать порог я не стал. Схватился за пластиковую стену, чуть оттянул лист на себя и заглянул внутрь. Решетка. Внутри пластиковых стен проходила частая металлическая решетка. Снабженная прекрасной задвижной дверкой. Стоит задвинуть дверь – две секунды – и закрыть запор – еще секунда – гости останутся внутри комнатки столь долго, сколь этого захочет хозяин Клоаки.
Я глянул на привратника. Тот терпеливо ждал. Видя, что я не двигаюсь, снова указал на вход:
– Заходите.
– Это клетка.
Хотелось нагнуться, взять зомби-привратника за плечи и хорошенько встряхнуть. Но я не стал – он выглядит заразным. Да и пырнуть может…
– Всегда так. Заходите. Закрою дверь. Запру. Обязательно запру. Мне еще нужен мой сучий глаз! Нужен! Один раз… всего один раз забыл запереть! Тролс рассердился. И сучий глаз пропал! Смазал горло хозяину! А мне два дня никакого мяса! Больше я не забуду! Запру! Потом позову. Он придет и будет говорить сквозь стену. Заходите! Все вы, суки! Заходите!
Интересные у них тут порядки заведены. Что с этим троллем не так, раз он не хочет показываться нам на глаза?
Не дождавшийся действий привратник выразительно указал рукой, скорчил злобную рожу. Мой ответ от лицезрения черного оскала другим не стал.
– Нет.
Исключается. Добровольно залезть в стальную клетку в становище убийцы-садиста и дать закрыть за собой дверь? Да вы больные, если думаете, что я на это подпишусь. Хоть что-то пойдет не так, и Тролсу даже не надо будет нас убивать – просто подождет, и мы сами сдохнем от жажды. Еще и помучаемся ему на потеху. Нет.
– Я не подпишусь на эту срань. – покачал я головой. – Нахрен. Не полезем.
– Заходите!
– Нет.
– Я мясо на колесах! Уходите! Тогда уходите! Прочь! Прочь!
– Хорошо.
И я не шутил. Повернувшись, подтолкнул бойцов, и мы пустились в обратный путь, ориентируясь на становящийся все ярче свет фонаря. До мозга привратника дошли наши намерения, и за нашими спинами тоскливо заскрипела тележка. Передвигался он шустро и быстро догнал нас. А вот обогнать не смог – проход шел между мостовыми опорами, здесь не разминуться. Но он попытался. Толкнул Баска в бедро. И тут же получил от него удар ногой в грудь. Сдавленно вякнул, тележка откатилась назад. Я с тихой усмешкой шел дальше.
Пожалеть бедного инвалида-привратника? За что? Эта чесоточная крыса регулярно становится свидетелем страшных дел. Он освещает путь тем, кто тащит по темным туманным тропам бьющихся в истерике похищенных гоблинов, тем, кто несет груз наркоты. И ведь ничего не пытается изменить. Почему? Потому что он просто думающее только о себе ублюдочное мясо на колесах. Еще одно извращенное порождение изуродованного мира. Я бы с огромным удовольствием выбил бы из-под этой твари тележку, сломал бы ему локти – и пусть ползет обратно, на каждом четном преодоленном метре благодаря меня за доброту – ведь я не выбил ему последний сучий глаз!
Шнур натянулся и задрожал в руке. Выбран до последнего сантиметра, натянут туго как стрела. Глянув на Баска и Йорку, велел:
– Поднимайтесь. Ждите меня у края.
Не задавая лишних вопросов – горжусь! – они нащупали веревку и зашагали прочь. Выждав, натянул провод сильней и дернул. Провод загудел, привратник испуганно вскрикнул, едва не упал с тележки, вытянул руку:
– Отдай! Живо!
– Живо? – недобро повторил я и коротко ударил ногой.
Получивший удар в живот привратник скрючился, зашелся в лающем кашле. Я уронил фонарь, с треском лопнула пластиковая крышка. Присев, дождался, когда безногий упырь перестанет кашлять и пообещал:
– Я скоро вернусь. С моими парнями. Найду тебя и твоего хозяина. И обоих напластаю крупными кусками парной свинины. За что? За невежливость. И за жадность. Передай своему хозяину Тролсу вот что – его время вышло. Пора ему отдавать Клоаку и подыхать. Еще передай ему вот это.
На этот раз я ударил в нос. Ударил сильно, чтобы наверняка сломать. Зомби взвыл, схватился за лицо. И еще удар – ладонями по ушам. Привратник сложился, упав с тележки, едва не раздавив фонарь головой.
Встав, не дожидаясь слов или иной реакции, по веревке зашагал за группой. Через пять шагов сумрак стал бледнее. Через десять – еще светлей. Тридцатый шаг вывел меня из тумана на конец отмеченной желтым тропки. Здесь меня ждала группа. Схватив их за плечи, забормотал:
– Я ухожу вниз. Вы сидите здесь пятнадцать минут. После чего, но не раньше, спускаетесь и идете тем же маршрутом к клетке. Идете максимально тихо, не торопясь. Думайте не о скорости, а о бесшумности. Если меня не будет около клетки – просто ждите. Не вздумайте шуметь. И даже не думайте меня искать! Там заблудиться легче легкого.