Страница 26 из 214
Мой вердикт оправдался – с этим не договориться. Это очевидно. Такой понимает только один язык – силу. Поэтому я спокойно продолжил слушать. И едва не пропустил момент, когда неподвижно сидящая Йорка вдруг начала ме-е-едленно подниматься. Будто завороженная. Пришлось ткнуть ее ногой под столом. Девяносто первая очнулась, удивленно вздрогнула, захлопала глазами, глядя на меня с потрясением.
В Джонни я немного ошибся – он и впрямь тупой, жадный и болезненно гордый. Но при этом в нем есть искра странного и немного тошнотворного таланта. Что-то от священника? Только Джонни пользуется угрозами и руганью и вместе эта мерзкая смесь действует как огонь на мотылька – заставляет покориться и лететь к губительному свету.
Когда до него дойдет?
Потребовалось еще секунд тридцать прежде, чем он допер – Йорке плевать на его слова. Она не двинется с места. До этого все его внимание было направлено на нее. Сейчас же, поняв, что без чужой помощи тут не обошлось, он медленно повел головой, нацеливаясь на меня. Ткнул пальцем – вспомнилась сразу злая прислужница – сглотнул скопившуюся слюну, хрустнул шеей. Сейчас грянет новый матерный залп… Но я не позволил. Продолжая сидеть, состроил глумливую физиономию и тоже навел палец. Только он целился мне в лоб. А я опустил руку пониже. И с все той глумливой ухмылкой спросил:
– Эй, толстозадый. У тебя что на самом деле такой крохотный? Шорты в облипку… тебе не стыдно так ходить и всем показывать своего сдавленного крохотного джонни? А яйчонки твои шортами не натерло? Хотя ты такой уродливый, что всем плевать на остальное. Эй, гоблины! Гляньте! Он же урод! А эти его черные патлы? Он думает это круто? Твою мать! Вот же ты страшный! А эти ляжки… с них можно тонну жира выжать! Если тебя по жопе с размаху пнуть – сколько часов она будет трястись? Бьюсь об заклад – два часа минимум трястись будет!
Место вокруг нас стремительно пустело. Зомби, гоблины и орки расползались спиной вперед, не в силах оторвать от меня глаза – не каждый день какой-то придурок сам себе подписывает смертный приговор. Но как красиво он это делает! Так красиво и так ярко, что сам Джонни Лев застыл тупорылым истуканом с отваленной челюстью и никак не может прийти в себя – ведь еще никто и никогда, никто и никогда…
Где его реакция-то? И впрямь стоит с отваленной челюстью и ничего не делает…
Пришлось с треском врезать ладонью по столу. Джонни вздрогнул. Свел разъехавшиеся глаза, захлопнул челюсть. И резко начал багроветь – его рожа стала кирпично-красной за секунду. Дошел наконец-то до него смысл сказанных слов. Как бы он хотел сейчас стиснуть ручищи на моей шее… это неистовое желание написано у него на харе крупными буквами.
– Я тебя… я тебя… я с тобой…
– Ты со мной? – переспросил я – Пошла ты, уродина! Я с такими страшными не встречаюсь!
Где-то в глубине зала раздался блеющий смешок. Такой коротенький. И такой важный. Ведь все наконец поняли – над Джонни Львом вовсю стебались. А он, такой грозный и сильный, стоит и ничего не может сделать. Прямо над нами перевернутый купол стационарной полусферы наблюдения. Система бдит. Мать приглядывает за детишками и в любой момент готова покарать нарушителя ее законов.
Будь Джонни умнее и острее на язык – он бы может и сумел провести ответную словесную атаку. Но он не привык к тому, чтобы над ним стебались. Новая для него ситуация. Унизительная. Потерял лицо. И никак не может собраться с мыслями.
– Я тебя…
– Заткнись! – мой голос прозвенел стальной струной и Джонни осекся на полуслове.
Поднявшись, я чуть наклонил корпус вперед. Указал подбородком на Йорку и заговорил, стараясь вбить каждое слово будто гвоздь в его крохотную голову:
– Она добрая. Решила все просто закончить. Раздолжилась. Проблема решена. Даже меня уговорила. Так вот, сраный ты жирный Джонни. Я даю тебе и твоей кодле шанс и советую его принять. Мы в расчете с вами. Никто никому не должен.
– Я убью тебя – просипел жирный лев.
Ясно…
– Мне над тобой и дальше смеяться, сарделька ты свиная? – спросил я, убирая металл из голоса – Или поймешь, что не стоит со мной на словах бодаться? Валите отсюда.
– Я тебя изуродую… червем сделаю… и каждый день буду находить тебя и…
– Смотрите, гоблины! Вонючий холодец заговорил! – заголосил я – Слава гниению – оно дало холодцу разум!
– Я тебя…
– Пошли! – главаря дернула за плечо девушка. Статная, высокая, с приятными изгибами. И хорошо одетая. Вот кому уходила дань Йорки. Вот кого она толкнула во время игрового вызова – якобы. И эта штучка поумней главаря. Мы встретились с ней глазами. Она первой отвела взор. Дернула сильнее продолжающего что-то бубнить Джонни – Пошли! Потом, Джонни! Потом!
Подействовало. Развернувшийся с грацией обделавшегося в трико бегемота, Джонни зашагал прочь. Все порывался обернуться, вернуться. Но повисшая у него на жирной руке девушка не позволила. И утащила за собой и остальных. Кто в их банде настоящий лидер? Не лидер… серый кардинал с грудью третьего размера. Поймав ее брошенный назад взгляд, я громко сказал во всеуслышание:
– Не лезьте к нам! Если полезете – я возьмусь за эльфийский цветок. И заставлю пожалеть каждого, кто к нам сунется! Каждого! С эльфийским цветком не шутят!
Джонни свирепо дернулся. Его остановили. Потащили. Еще один задумчивый взгляд в мою сторону. И бьюсь об заклад – все до единого из услышавших теперь будут гадать только об одном – о каком еще эльфийском цветке трещал сейчас этот гоблин? М?
– Вот теперь нам точно конец – с чувством сказала Йорка и в голос рассмеялась, от избытка чувств колотя ладонью по столу – Но я не жалею! Хотя бы сейчас, но не жалею. Как ты его называл? Умора!
Ее аж скрючило от смеха. Я и сам не удержался от улыбки. И у меня снова появилась надежда, что дело может решится миром. Если у той девушки есть влияние на лидера… хотя после моих слов… Но ведь можно всегда делать вид, что вот-вот тому наглому гоблину придет конец, Джонни придушит его самолично, он просто выбирает подходящий момент – чтобы не попасться системе…
– Что делать теперь будем? – отсмеявшись, спросила Йорка – Сами на себя руки наложим? Сначала я душу тебя.
– Будем спокойно жить и работать – с готовностью ответил я.
– Прикалываешься? Война! Мы из клукса не выйдем – нас могут на каждой тропе подкараулить.
– Не могут – не согласился я – Мы же не дураки. Йорка! Выдохни! Успокойся! Все будет хорошо!
– Успокоил прямо! И что за бред ты нес про эльфийский цветок?! Какой еще эльфийский цветок?!
– Давай тише! – возмутился я.
– Какой еще цветок?!
– Ты же его видела.
– Спятил? Это же мусор! Бесполезный мусор из кучи мусора! Найденный тобой сегодня.
– Они об этом не знают – сказал я.
– И что? Думаешь они поверили хоть одному твоему слову?
– Понятия не имею. Мое дело брякнуть. Я брякнул. Пусть теперь сами решают – верить или нет.
– Эльфийский цветок… ну ты… ты…
– Пати делать будем?
– Давай – вздохнула Йорка – Терять особо нечего.
– Хотя поза довольно странная – признался я, подходя вплотную к Йорке и кладя ей руку на плечо. Она поступила так же. После чего я поднял вторую руку вверх и застыл в этой дурацкой позе, неотрывно глядя на сферу. Ждать пришлось минуты две – видимо система проверяла, насколько эти два гоблина серьезны.
Создание постоянной группы одиннадцатого с девяносто первой?
Да. Нет.
Как всегда сухо и лаконично. Даже обидно – где фанфары и салют?
Само собой мой ответ был утвердительным. Подтвердила и Йорка. Зеленый запрос пропал. Возник следующий.
Лидер группы:
Одиннадцатый. Девяносто первая.
Выбрал «Одиннадцатый». Если Йорка тоже выберет меня – дело сделано. Запрос мигнул и пропал. Никакого другого сообщения не пришло. Пришлось забираться в интерфейс. Кое-что новенькое обнаружилось сразу же:
Статус.
Физическое состояние.
Финансы.
Задания.
Группа.