Поймать и наказать Лису

– Высосала до капли, моя девочка, – ухмыляется как довольный котяра. – У тебя вся жизнь впереди, чтоб играть с этой штукой в свое удовольствие, куда ты торопишься?

– Я всю жизнь старалась быть прилежной ученицей и идти до конца к победе, а ты мой первый полноценный раз едва не испортил, мужчина, – мурлычу и губами скольжу по его животу, не разрывая нашего зрительного контакта.

Виляю попой, его пальцы кладу себе на складочки и жду его ласк.

– Она соскучилась, – выдыхаю ему в рот и жадно целую.

– У нас нет презервативов, – говорит и внимательно смотрит мне в глаза.

– И ты сможешь без секса? – смеюсь и падаю на спину, бесстыже разводя ноги, а пальчиками лаская свой клитор.

– Почему же без секса сразу? У меня есть руки, язык и твоя дерзкая попка, – хмыкает, резко подавшись вперед и оказываясь между моих ног. Выглядывает оттуда, смотрит плотоядно, – а еще теперь мне всегда есть чем заткнуть твой вздорный ротик.

Мы выбрались из постели часа полтора спустя. Этот хохочущий Дьявол совсем меня измотал, оставив после себя сладкую негу во всем организме.

А спустя еще час приехал Беляев и ошарашил нас новостями.

– За твою голову выставлен ценник в миллион долларов. На тебя идет охота, Рус. И я не знаю, как тебя спасать.

Глава 34

Я сижу в кабинете приятеля и жду вердикта. Володя вышел, чтоб обсудить нюансы с начальством. Нужно инсценировать мою смерть. На это нужно получить много особых разрешений, гласных и негласных. А мне не остается ничего кроме ожидания. Ждать я очень и очень не люблю. Но Вова, когда был у нас, объяснил все подробно.

Если получится изобразить мою гибель, как уже получилось с моей девочкой, то нас обоих вывезут из страны, и мы начнем новую жизнь. С новыми документами, в новой стране, с чистого листа. Да, мне придется присмирить свое эго, придется привыкнуть к скромной жизни, и, как советует Вова, осесть и завести потомство.

Я скептично отношусь к идее, но сделаю все, что от меня потребуется, чтоб быть в безопасности со своей малышкой. Лиса заслуживает тишины и покоя. Я никогда не забуду ее метания во сне, когда она проснулась и просила себя не насиловать. Так же резко, как проснулась, уснула. А я еще долго не мог. Еще долго подавлял звериную агрессию и желание убивать. И я винил себя в том, что с ней случилось. Теперь я должен сделать все, чтоб это исправить.

– Стрельцов, следуйте за мной.

Я даже не слышал, как открылась дверь. Поднял голову, увидел парня в форме из отряда Белякова, поднялся на ноги.

– Куда?

– Добро дали. Выходим через черный ход, там ждет Беляков с дальнейшими инструкциями.

Киваю, следую за ним. Идем коридорами, выходим в задний двор, а затем меня резко оглушают, и я проваливаюсь в черноту.

Очнулся через какое-то время. Голова раскалывается, все жжет, тела не чувствую. Понимаю, что избит. Профессионально, сильно. Понимаю, что это был не человек Белякова, а я как салага, поверил, повелся и, по ходу, мне пиздец.

Пришли какие-то люди. Никаких лиц не узнаю, слабо различаю в принципе, как и не понимаю где я нахожусь. Выберусь. Без вариантов. Я обещал своей лисе.

– Итак, Стрельцов. У тебя есть два варианта развития событий. Хороший и плохой. Какой предпочитаешь?

– В каком я останусь жив?

– Ни в каком.

– Славно. Тогда какая разница?

– В хорошем твоя пизда не погибает.

Напряг все мышцы. Какого, блядь, хуя.

– Ну допустим хороший.

– Хороший мальчик.

У меня дергается скула. Ненавижу, когда со мной так разговаривают, ненавижу ультиматумы, и ненавижу чувствовать эту горечь во рту, когда понимаешь, что сам проебался. И в твоих бедах виноват ты сам.

– Сейчас придет человечек. Принесет документики. Все подпишешь. Твой автомобильный бизнес, доля в банке, особняк, квартира, все машины отходят нам. Тебя найдут мертвым, пизду увезут из города копы и пусть валит на все четыре стороны. Смотри, если ты не подписываешь, то ее найдут так же как сестричку. Только шалаву-сестричку мы просто кокнули, а с твоей поиграем перед смертью. Все уяснил?

– Если я не подпишу?

– То мы начнем с того, что поиграем с ней на твоих глазах. Мои люди есть везде, даже в окружении славного Белякова. Мы найдем норку, где лису прячут, привезем сюда и выебем всем отрядом у тебя на глазах. Когда мы с ней закончим, если будешь послушным мальчиком, разрешим тебе тоже ее трахнуть напоследок. А потом мы вас завалим.

– И не получите ни шиша.

– Получим, ты уже оставил посмертную записку, в которой просишь никого не винить в своей смерти и отдаешь все, что принадлежит тебе, нам. Но давай все же действовать в рамках закона и выиграем счастливый конец для твоей шкуры.

– Окей, понял. Время на раздумья дадут? В одиночестве?

Вижу, как переглянулись, решая между собой, и подначиваю.

– Да ладно вам, что может сделать связанный смертник?

Один толкает второго в бок, я внимательно слежу взглядом за ними. Только бы съебали. Тяну время, чтоб осмотреться и что-то соображать. Они тоже тянут. Было бы все так сладко, они бы уже меня грохнули. Держат живым, значит нужен. И Лисичка в безопасности, пока они не знают месторасположения квартиры, в которой Вовка нас прятал.

Комната очень темная и выглядит пустой. Глаза долго привыкают к темноте, пытаясь высмотреть хоть что-нибудь. Как назло ничего, что можно использовать.

Буду тянуть время до последнего, пока могу. Пока что-нибудь не придумаю. После всего дерьма, через которое я прошёл, я не могу позволить себе сложить лапки и умереть. У меня ещё впереди цель свою девочку излечить и завести потомство.

Как легко порой меняются мысли в критической ситуации. До этого мысль о потомстве доставляла странный дискомфорт, теперь сижу тут, избитый, прикованный к стулу, приговоренный к смерти и думаю о том, что вот умру сейчас и всё, мой род закончится, заработанное богатство останется ворам и бандитам. Такие себе перспективы.

Краем уха слышу, что в здании началась какая-то возня. Послышались выстрелы. Да я блядь сегодня везунчик просто. Как магнитом все дерьмо к себе притягиваю.

Скрыться негде, бежать некуда, прикован так, что лишний раз пошевелиться сложно. От пули не увернусь.

– Сука!

В этот момент в комнату кто-то заходит.

– Мужик, освободи меня, в долгу не останусь!

Я всегда был хорошим дипломатом. И последний раз именно языком вытащил себя из передряги. Пулю, правда, все равно схватил.

– Заткнись, – рявкают грубо мне в ответ и на голову надевают мешок.

– Сюда, здесь он. Берем, на раз, два три.

Мой стул вспарил над землёй.

– Чо за нахуй?!

– Да заткнись ты, – буркнул другой мужской голос раздосадовано, а затем что-то обожгло затылок и я резко отключился.

Очнулся в больничной палате. Знаю такие, бывал уже. Военный госпиталь, в котором глав врач приятель старый, мой и Белякова. Не сразу фокусирую взгляд. Первым вижу фигуру друга у окна.

– Вовка, как я тут оказался?

– Дурак ты, Стрельцов. Подставился. Еле вытащили твою шкуру с того света.

– Спасибо, – киваю искренне и мой друг от души офигевает.

Его заботу я всегда воспринимал как должное. Ну он же может, сделает, хули. Я никогда не задумывался над тем, как ему все это даётся.

– Кто-то в лесу сдох. Наверное, ты. Поздравляю, официально ты мёртв.

– Как?

– Тебя похитили из здания полиции, вывезли на заброшенный завод и требовали выкуп. А потом цех, в котором держали сгорел. Проводка слабая, похитители зашли, врубили свет и коротнуло.

Киваю, пытаюсь усмехнуться. Красавчик, все по высшему разряду.

– Бизнес и долю в банке ты завещал мне, кстати.

– Пиздец я щедрый.

– Ты такой.

Беляков отходит от окна, подходит к моей кровати и говорит.

– Без слез не взглянешь, не рожа, а свиная отбивная. Ох и будет Маринка голосить, когда тебя увидит.

– Сколько я был в отключке?

– Пару часов. Я ей звонил, нормально всё. Ждёт тебя домой.