Шуруп

– Эр-тридцать два, – сказал Черняев буднично. – Ещё что-нибудь?

«Вот это да! – опешил Виталий. – И что теперь?»

Виталий до такой степени привык к всемогуществу жетонов и пропусков своей новообретённой конторы, что оказался совершенно не готов к симметричному ответу.

Терентьев молча спрятал свой жетон и вынул планшет. Поманипулировал немного и тихо объявил:

– Принимайте… Я – «Кайман».

Черняев в свою очередь поманипулировал планшетом. Передача много времени не заняла.

– У тебя что-нибудь есть? – требовательно спросил мастер у Виталия.

– Пяток роликов и наброски программ, – признался тот честно.

– Сливай, – велел Терентьев и напомнил: – Перемещением.

Виталию ничего другого не осталось, как подчиниться.

– А что, – неожиданно поинтересовался Терентьев, пока данные сливались. – Струнник из Солнечной уже прибыл?

– Нет, – сообщил Черняев, не отрываясь от планшета. – Струнник ещё даже не стартовал. Хотя вот-вот.

Закончив с приёмом данных, он убрал планшет и повернулся к Терентьеву:

– Всё, капитан. Дело принято, вы свободны. Будет лучше, если вы покинете выезд немедленно, а планету в течение сорока восьми часов. Вопросы есть?

– Нет, – ответил Терентьев и чуть подался влево, потому что Черняев загораживал ему начальство.

– Разрешите идти, господин адмирал? – обратился мастер к командующему.

– Иди, капитан… – вздохнул тот устало. – Найди фон Платена, пусть отвезёт вас в полк, скажешь, я приказал.

– Есть, – кивнул Терентьев и чётко, как курсант на плацу, повернулся кругом и двинул к шлюзу.

Виталий козырнул и молча последовал его примеру.

Люк мастер отдраил сам.

Снаружи Заварзин и Джексон трепались с караульными. На звук открывающегося люка все они дружно обернулись.

– Чего там? – поинтересовался Заварзин озабоченно. – Что это за хлыщи?

– Это не хлыщи, это коллеги, – спокойно уточнил Терентьев. – Они вместо нас работать будут.

– Вместо вас? – удивился Заварзин. – Зачем?

– Затем, – вздохнул Терентьев. – Мы, собственно, по чужим базам не спецы. Просто под руку подвернулись, когда никого лучше не нашлось.

– А они – спецы, что ли? – Заварзин явно недоумевал.

– Видимо. Бывай, майор. Толковый ты мужик, но в майорах сидеть будешь долго. Как раз поэтому. Извини, если что не так.

Он протянул руку и Заварзин машинально пожал её.

– И тебе майор, спасибо, – мастер протянул руку Джексону. – Сильно облегчил нам жизнь, серьёзно.

– Да чего там, одному делу служим… – флегматично отозвался Джексон.

В этот момент из КШМ-ки выглянул Куракин – суровый, ни следа улыбки на лице.

– Джексон, Заварзин! На совещание!

Оба торопливо пожали руку Виталию и поспешили на зов.

Виталий провёл их тоскливым, как у безвинно побитой собаки, взглядом.

– Пошли, – велел Терентьев и зашагал к наезженной «бобиками» колее.

«Как же так? – думал Виталий растерянно, стараясь не отстать от мастера. – Вот, прямо сейчас они разработают какой-нибудь план и начнут воплощать его… без нас. И мы с мастером никогда не узнаем – как именно была взята эта треклятая база. Как же так?»

– Как же так? – пробормотал он вслух. – Мастер! Почему нас отстранили?

– Потому что для нас это дело непрофильное, – холодно отозвался тот.

– Но мы же уже вошли в курс, втянулись, зачем нас отстранять, а? Неужели мы не в состоянии принести пользу?

– Не знаю, – ответил Терентьев. – И вообще, отставить разговорчики, стажёр! Приказ слышал? Вот и выполняем, валим с выезда, а потом и с Лореи.

– А мы, что обязаны выполнять приказы этих типов?

– Да. Обязаны.

– Почему? Почему, черти их раздери?

– У них пайцза круче, – ответил Терентьев; в голосе его прорезались ворчливые нотки, а Виталий уже знал: это значит, что мастер прекращает кипеть и успокаивается.

– Чем круче? – мрачно поинтересовался Виталий.

– Номером. У них целых тридцать два, а у нас всего лишь восемьдесят.

Некоторое время Виталий молча страдал и грустил. Потом не выдержал и выпалил:

– Всё равно это несправедливо!

Терентьев внезапно остановился.

– Вот заладил… – выдохнул он и поморщился. – Слушай, стажёр! Наша работа – выполнять приказы. И если поступил приказ отдать дело другим спецам – наша задача отдать и не рыпаться. И в этом тоже состоит наша служба – не рыпаться против приказов, что бы там внутри не кипело. Понимаешь? Не рыпаться! И не серчай ты так, впереди знаешь сколько других дел? Взвоешь ещё. Осознал?

– Осознал… – уныло подтвердил Виталий. – А что за контора – эр-тридцать два?

– А я почём знаю? – Терентьев пожал плечами. – Спецы вроде нас, только труба повыше и дым погуще. Раз базу у нас забрали, значит чем-то таким профильно и занимаются. Это правильно, понимаешь, правильно, когда спец отбирает своё профильное дело у спеца другого профиля. Вот представь, если бы спецы, скажем, по системам связи расследовали бы крушение какой-нибудь невезучей колымаги, а потом пришли мы и сказали: «Всем спасибо, все свободны, идите занимайтесь связью, а тут мы без сопливых разберёмся». Правильно это?

– Правильно, – скрепя сердце признал Виталий.

– Ну вот, именно это только что и произошло. Только сопливые нынче – мы с тобой. И всё, прекращай нытьё, а не то взыскание вкачу.

– Есть, прекратить нытьё, – вздохнул Виталий более-менее спокойно. – О, гляди, на ловца и зверь бежит!

Им навстречу шагали Рихард фон Платен и Джаспер Тревис, неразлучные друзья-пилоты.

– Моё почтение, гвардия, – поздоровался с ними Терентьев. – Лейтенант, выручай. Командующий велел нам срочно убираться в полк. Подкинешь?

– В полк? – Рихард удивлённо поднял брови. – Вас, экспертов?

– Да тут сейчас экспертов поналетело выше крыши, только что к командующему заявились, – сообщил Терентьев.

– А что, струнник финишировал? – тут же оживился фон Платен.

Тревис тоже встрепенулся при этих словах.

– Говорят, ещё даже не стартовал.

– А как же они прибыли? – снова удивился Рихард.

– Это ж эксперты! – фыркнул Терентьев. – Мы, например, тоже струнника ждать не станем, сами к Солнечной пойдём.

Рихард поглядел на двух шурупских капитанов с нескрываемым уважением:

– У вас автоном-межзвёздник?

Терентьев усмехнулся и покровительственно потрепал его по плечу:

– Где твой «Темпест», лейтенант? Полетели в полк, нас время поджимает.

Фон Платен виновато поглядел на Тревиса – видимо, срывались какие-то их запланированные дела.

– Извини, Джас…

– Давай, давай, – буркнул тот. – Вернёшься – найдись. Бывайте, союзнички…

Он обошёл Виталия, попутно дружески пихнув его кулаком в плечо, и зашагал куда-то в сторону научного центра.

– Пойдёмте, – сказал фон Платен. – Подкину. Я так думаю, это командующий велел вам обратиться ко мне?

– Проницательный, – хмыкнул Терентьев.

– Значит, стартуем без нервотрёпки, – удовлетворённо сказал Рихард. – А то небо почти для всех закрыто, только по спецразрешениям выпускают.

– Нас выпустят, – уже почти весело пообещал Терентьев. – Правда, стажёр?

– Куда они денутся, – поддакнул Виталий. – Мастер, попрощаться отпустишь?

– Нет, – жёстко ответил Терентьев. – Если хочешь – позвони.

Виталий вздохнул и полез за планшетом.

Три часа спустя, после короткого визита к полковнику Жернакову и после того, как забрали все скудные вещи, оставшееся в общежитии, а ключ от номера сдали дежурному, «бобик» привёз «интендантов» в прим-сектор полкового космодрома, к родимому глайдеру, который Виталий не видел, казалось, целую вечность и по которому, оказывается, уже успел соскучиться.

«Бобик» укатил, а они с мастером открыли багажник и принялись переодеваться в повседневку.

– Чёрт… надо было вымыться в общаге, – пробормотал Терентьев с досадой. – Не сообразил. Ладно, на борту уже. Там привычнее.

Переоделись, забрались в кабину. Виталий поставил системы на прогрев, а сам тем временем быстренько ввёл стартовую программу. Терентьев приник к планшету и в его манипуляции демонстративно не вмешивался.