Шуруп

Матка, шурша винтами, взмыла в небо. Эффекторы выстроились в колонну и бодро потрусили на северо-запад, к границе лагеря, туда, где купола генераторов защиты понатыкали плотнее всего и где виднелись бойцы в полном боевом оснащении.

– «Сосна», «Сосна», я «Флигель», – доносилось из аппаратной. Заварзин кого-то вызывал. Небось, внешнее охранение как раз. – Там мои ребятишки потопали, снимите блок. Ага, и вторые пойдут минут через пять. Добро, спасибо!

Угадал Заварзин с интервалом: матка ПР взлетела действительно минут через пять и коренастые её эффекторы убежали вслед за «Енотами».

– Ну, всё, – подытожил Терентьев. – Теперь только ждать. Спать будешь, майор?

– Буду, – Заварзин потёр мутноватые глаза и протяжно зевнул. – Что ел таблетку, что нет, ёлки-палки. Стан, ты тоже поспи, ночь будет весёлая. Мишаня, давай на контроль. Только часового выставь.

– Зачем часовой внутри периметра? – недовольно пробурчал краснолицый сержант.

– Положено! – вздохнул Заварзин. – Давай, не бухти мне тут! По шесть часов вахта, с оружием, дистанция от машин не более двадцати метров. Появится начальство – докладывать. Да, эти вот два капитана с нами работают, пропускать без разговоров. И майор из управы там ещё в аппаратной – видел?

– Видел… Проинструктирую, – пообещал сержант и тут же рявкнул в сторону рядовых – таких же молодых парней, как и Виталий. Даже, наверное, моложе: – Гаврилов! Ко мне!

Самому сержанту было лет тридцать, наверное. Может быть, немного больше.

– А ты чем займёшься? – поинтересовался Терентьев у Виталия. – Тоже на боковую?

– Мне ж, вроде, дежурить? – неуверенно произнёс Виталий.

– Да не надо, сержант и сам справится, – сказал Заварзин и снова зевнул.

– Тогда я бы лучше по лагерю побродил, – задумчиво протянул Виталий. – Любопытно. Хватит моего пропуска? Или завернут?

– Твоего пропуска везде хватит. Два совета: не ходи за периметр и не суйся к объектам, которые «Вомбат» охраняет. Пропустить-то тебя пропустят, и туда и туда, но за периметром дикая Лорея во всей красе, а ты у нас пока ещё не корифей насчёт выжить на природе. Ну а что до «Вомбата» – люди, которых они охраняют, делом заняты. Зачем им мешать?

– Понял, – кивнул Виталий. – Значит, поброжу внутри периметра.

– Поброди, – вздохнул Терентьев и тихо чертыхнулся: – Ч-чёрт, себе поспать, что ли? Прав майор, ночью самая веселуха как раз и начнётся, как пить дать.

Из «Платана» показался Джексон, сосредоточенно глядящий в планшет. Он неспешно приблизился к Терентьеву и практически без вопросительных интонаций произнёс:

– Я докладываю адмиралу, что поисковые системы отправлены…

– Докладывай, – вальяжно кивнул Терентьев. – Добавь ещё, что первые результаты будут не раньше чем через шесть часов.

– Принято, – референт немедленно уткнулся в планшет.

Виталий отошёл от стоящих рядком «Платанов», огляделся. Военный лагерь шумел и шевелился, словно муравейник в погожий день. Он делился на две неравные части: одна, поменьше, напоминала лагерь в лагере – там сконцентрировались корабли командования и спецов, в том числе гражданских; именно там было больше всего охраны. Уже успело сложиться народное название этого пятачка – красный уголок. Вторая часть состояла преимущественно из возведённых палаток, а не из кораблей, и имела хозяйственно-прикладное значение. Жильё для солдат и младших офицеров, хозблок со столовой в центре, склады, посадочная площадка и полевой лётно-диспетчерский пункт. Охрану тут почти не выставляли, разве что у складов, и уж точно это был не «Вомбат».

Каждая часть жила своей жизнью: взлёт-посадка принимала и отправляла корабли; с лётного поля к складам сновали гружёные платформы-«бобики», возвращаясь уже налегке. Виталий сдержанно поудивлялся: неужели для осады базы нужно столько всякой всячины? Создавалось впечатление, что лагерь возведён на долгие годы, а вовсе не на неделю-другую.

В очередной раз пораскинув мозгами, Виталий снова сумел вычленить здравую мысль: поскольку найденная чужая база нетронутая, даже если её благополучно вскроют, осада сменится исследованиями и изучением найденных артефактов, среди которых наверняка встретятся незнакомые. А в этом деле флот спешить станет вряд ли. Пока длится осада, как раз с Земли и других Колоний подтянутся учёные, спецы-прикладники – все те, кто обычно и занимается изучением инопланетных находок. Им ведь тоже нужно где-то работать, где-то есть, где-то спать. Фактически речь идёт даже не о лагере, а о поселении или городке, понятии не однозначно временном, а из тех временных, которые зачастую становятся долговечнее многих постоянных.

«Правильно, – подумал Виталий, неспешно пересекая широкую главную улицу, ведущую на лётное поле. – Зря, что ли, бывалые люди говорят: летишь на неделю – припасов бери на месяц…»

С обширной плоской площадки ушёл в небо очередной разгруженный транспортник-трёхсотка. Виталий с ленцой проводил его взглядом и подумал, что в кресле второго пилота вполне может сидеть кто-нибудь из его однокашников. А вполне возможно, что и за пультом – молодым нужно налёт повышать, а старикам напрягаться чаще всего лень. Флот-с. Традиции-с.

И – будто на заказ – с проезжающего мимо гружёного «бобика» на ходу спрыгнули двое лейтенантов, отцепившись от боковых дуг.

– Ты гляди, кто идёт! – весело заорал Лёха Дементьев. – Пропажа!

Второй – Веня Гершензон – вёл себя сдержаннее, как, впрочем, и всегда.

– Здорово, Щелбан! Всё-таки к нам, в семёновцы? И где ты, интересуюсь, пропадал? Капитан-капитан, капитанище!

– Привет, хлопцы, – Виталий с удовольствием обнялся сначала с Лёхой, потом с Веней. Потом решил, что метод уже однажды себя оправдавший следует применять и далее, грустно вздохнул и полез за удостоверением личности.

– Дико извиняюсь, но сначала вынужден представиться: капитан Панкратов, интендантская служба генштаба. Так уж вышло, поймите сами. В командировке я.

Он ещё хотел добавить, что цель первой командировки очень удачно совпала с якобы покупкой после выпуска в Семёновский, но вовремя сообразил, что никакого совпадения тут не было, а был голый расчёт Прокопенко и Терентьева, и прикусил язык.

Гершензон явно уже всё знал: со слов фон Платена, больше неоткуда. А вот Лёха озадачился, похлопал глазами, переглянулся с Веней.

– Генштаб? – недоуменно вопросил он. – Не понял. Это ж шурупы. А ты седьмой был на финише! Как так?

– Ну, вот так… И в шурупах есть жизнь, Лёха.

Тут решил вмешаться умный Веня Гершензон:

– Лёшка, ну что ты как маленький? Мы люди военные. Сказано Панкратов, значит Панкратов. Шуруп, не шуруп… Какая разница?

– А-а-а… – дошло наконец-то до Дементьева. – Шуруп, но секретный шуруп. Всё-всё, умолкаю… Поболтать-то с тобой можно или как? Не о службе, абстрактно?

– Можно, можно, – неловко улыбаясь, вздохнул Виталий. – Откуда вы такие красивые?

– Да вот, транспорт пригнали, вахту сдали и отдыхать топаем до завтра. Позавтракаем сейчас.

– Завтрак закончился три часа назад, – проворчал пунктуальный Гершензон.

– Ну, тогда сразу пообедаем!

– До обеда ещё два часа, – Гершензон поморщился и вздохнул. – Даже больше. Хотя жрать охота, тут ты прав.

– На чём летаете? – сменил тему Виталий.

– А, – пренебрежительно махнул рукой Дементьев. – Старьё, «Валдай», ещё однопотоковый. Разве щеглам что другое доверят? Это Рихард на «Темпесте» вторым, пока ему свой борт не дадут. Ну а мы на рухляди всякой.

«Валдай» действительно был мирным грузовиком, древним и неповоротливым, второго пилота в экипаже не числилось вовсе и функции дублёра за пультом при необходимости выполнял бортинженер. Веня Гершензон для этой роли подходил идеально: хороший инженер и неплохой пилот, как и Виталий.

– Ты вообще как, при исполнении или просто гуляешь?

– Гуляю, – признался Виталий. – У нас окно часов на шесть.

– Так пошли с нами. Посидим, пообедаем!

– Лё-ёша, – укоризненно протянул Гершензон. – Может, человек на ЗАС идёт. А ты ему: «Посидим…»