Шуруп

– Тьфу ты, дьявол! Снова ты?

Терентьев холодно улыбался, по-прежнему сжимая левой рукой ручку дипломата, а правой держа на виду пропуск.

– Когда ж я привыкну, а? – жалобно протянул майор и откинулся на спинку кресла.

Пульт перед ним цвел огоньками и объёмными сигналами.

– Деркач, убирай гвардию, этим и правда всё можно, – пробурчал майор.

Лейтенант с облегчением повернулся к пехотинцам:

– Табарез! Свободны, дуйте в дежурку. Брони не снимать!

– Есть! – басом отозвался смуглый усач Табарез и, солидно погромыхивая сочленениями, направился к выходу из диспетчерской.

– Кого вызывать на этот раз? – покорно осведомился майор. – Опять командира полка?

– Нет, начальника разведки, – сказал Терентьев. – И не надо вызывать, пусть лучше нас к нему проводят. Вот он, к примеру.

– Слышал? – обратился майор к лейтенанту. – Сопроводишь в штаб, сдашь на руки дежурному. И без фокусов мне!

– Есть, – лейтенант растерянно козырнул и с опаской поглядел на Терентьева: – Может, «бобик» вызвать? Топать-то неблизко.

– Хорошая идея, – согласился Терентьев.

Лейтенант отошёл к боковому столу с похожим пультом, только меньше размерами, и сдёрнул одну из трубок.

– Штаб? «Бобик» на космодром, живо! Куда-куда, к дежурке!

И уже гостям:

– Пойдёмте, сейчас примчится…

«Бобик», то бишь транспортная платформа на колёсном ходу, действительно примчался через несколько минут. Терентьев и Виталий забрались на задние места, лейтенант – к водителю под бочок.

Через десять минут лейтенант уже стучался в кабинет начальника разведки Семёновского полка, судя по табличке на дверях – полковника Жернакова.

– Разрешите, господин полковник? Тут к вам…

Начальник разведки оторвался от планшета, вопросительно уставившись на посетителей.

Терентьев не замедлил продемонстрировать ему пропуск и печать, после чего выразительно зыркнул на лейтенанта.

– Деркач, свободен, – велел Жернаков, и лейтенант тут же испарился за дверь, не забыв плотно прикрыть её за собой.

– Эр-восемьдесят, – произнёс Терентьев и качнул головой в сторону Виталия. – Это мой стажёр.

– А, – на лице полковника прорезалось понимание. – Быстро вы, не ожидал.

– А чего тянуть? – пожал плечами Терентьев.

– Присаживайтесь, – скупым жестом Жернаков указал на стулья, стоящие вдоль «ноги» Т-образного стола, а сам, наоборот, встал и протянул руку Терентьеву, потом и Виталию.

Поручкались и сели.

– Что вас интересует в первую очередь? – поинтересовался полковник. – Осмотр мест крушения?

– А там есть что осматривать? – не очень уверенно протянул Терентьев.

– Представьте себе – есть. Не всё взорвалось, кое-что просто упало.

Мастер сразу оживился:

– Тогда, конечно, осмотреть, и как можно скорее. Вы сами уже летали?

– Дважды, но я приказал никого близко не подпускать и ничего там без нужды не лапать, потому что ждал вас. Ну и официальную комиссию тоже ждал, куда ж без неё. Угадал, стало быть. Выставили секреты на всякий случай, даже вокруг воронок, где фрагменты взорвались.

– Разумно, – одобрил Терентьев.

– Теоретически через четыре часа полетит очередная смена. Или хотите немедленно?

Терентьев коротко поразмыслил.

– Пожалуй, лучше немедленно. А то сейчас борт от струнника сядет – начнётся кутерьма. Отпускники, новобранцы… Сами понимаете.

– Там не только выпускники. Там и лётная комиссия Генштаба, мне уже доложили. Они тоже захотят осмотреть, к бабке не ходи.

– Тем более нам следует поспешить.

Полковник согласно покивал.

– Добро, я вас понял. Поднимаю разведку по тревоге, вылет ориентировочно через двадцать минут.

Терентьев удовлетворённо кивнул.

– Обед, может быть? – предложил семёновец напоследок.

– Да лучше сухпаем. Вы ж секреты чем-то кормите?

– Разумеется. И не сухпаем – нормальную горячую пищу им возим, из столовой.

– Значит, и нас так же.

– У меня подождёте?

– Мы лучше на воздухе. Я перед штабом курилку видел. Вот там и посидим. Так, стажёр?

Виталий подобрался и чётко, как на экзамене, кивнул, чуть кепка не слетела. Нутром, печёнкой почувствовал – голос подавать не следует.

– Пра-а-авильно! – со значением произнёс Терентьев и козырнул полковнику:

– Благодарю, господин полковник!

Часовой у знамени полка, точно напротив выхода из штаба, покосился на шурупов с лёгкой брезгливостью.

Ещё в дверях штаба Виталий отметил: курилка не пуста, там кто-то сидит. И не просто «кто-то» – пилоты. Комбинезоны, во всяком случае, флотские, лётные. Даже боевые шлемы тут же, рядом, на лавочках.

Пилотов было трое, один постарше, майор лет сорока, и двое капитанов слегка за тридцать.

– О! – сказал один из капитанов, весело глядя на вошедших в курилку «интендантов». – Союзники! Вы не в финчасть прибыли?

– А похоже? – спросил Терентьев, усаживаясь.

– Мы тут зарплату ждём-не дождёмся. А у вас, вон, и чемоданчик, и грозный пистолэт в кобуре…

Пилот так и сказал – «пистолэт», глумился, видимо, пусть и не особенно злобно, скорее добродушно.

– На весь полк зарплата в чемоданчик не влезет, – сказал Терентьев и напоказ зевнул. – Даже если безналом.

– Эх, – вздохнул говорливый капитан сокрушённо. – Кто только ни шастает по полку, одного только начфина не видать!

– Шура, – басом попросил майор. – Не стрекочи.

– А что, «Бизон» разве уже сел? – недоверчиво спросил второй капитан.

– Не знаю, – отозвался Терентьев равнодушно. – Скорее всего, нет.

– А вы чем тогда прилетели?

– Утренней тучкой, – ухмыльнулся Терентьев.

Капитаны очень похоже набычились, но майор упреждающе проворчал:

– Отставить…

Тут, видимо, у пилотов сработали персональные вызовы, оба замерли, выслушивая приказ, и синхронно встали. Майор поглядел на них вопросительно.

– Разведка по тревоге, – пояснил говорливый, косясь на «союзников». – Пошли, Толя…

– Ни пуха, – вздохнул майор.

– К чёрту, – хором ответили капитаны, подхватывая шлемы и вставая.

Терентьев тоже встал.

Майор, прищурившись, глядел на него.

– Ваш вылет? – глухо спросил он.

– Думаю, да, – честно ответил Терентьев.

– На «Гиацинт» глядеть?

– На фиалки, – усмехнулся Терентьев. И Виталию: – Потопали, стажёр.

Виталий вскочил.

– И вам ни пуха, союзнички, – вторично вздохнул майор, ничуть не обидевшись.

– К чёрту, – серьёзно отозвался Терентьев.

Виталий тоже произнёс это «к чёрту», но еле-еле слышно, шёпотом.

К штабу подкатил давешний «бобик».

– Садитесь, – кивнул шофёр, тот самый, который вёз их в сопровождении лейтенанта Деркача из диспетчерской.

Терентьева дважды упрашивать было не нужно, а уж Виталия – тем паче. Мигом забрались на платформу, и шофёр погнал вслед за бегущими в сторону лётного поля пилотами. Едва платформа поравнялась с ними, пилоты по очереди запрыгнули, прямо на ходу. Виталий предупредительно подвинулся, чтобы говорливому Шуре было куда сесть, но тот остался стоять, ухватившись за дугу, на которую в непогоду натягивают тент.

Шофёр гнал платформу на лётное поле, только не в закрытый прим-сектор, а в общую стартовую зону, откуда обыкновенно взлетали полковые корабли семёновцев.

На поле под открытым небом находилось довольно много бортов, с десяток. Платформа уверенно мчала к крайнему слева – оперативно-тактической трехсотке «Печора». Около неё уже стояли два подобных же «бобика» и группа людей, часть из них – в полевой броне. Тут же рядом над упругим покрытием лётного поля высились цилиндры пищевых термосов и канистры с водой – надо понимать, харч для охранения, которое куковало сейчас в дикой тундростепи, в местах падения остатков взорвавшегося «Гиацинта».

Когда «бобик» с лётчиками и «интендантами» подъехал и остановился, ребята в броне как раз заканчивали грузиться в десантный люк, а космодромные техники вскрывали транспортные отсеки – запихивать термосы с канистрами, не иначе.