Страница 11 из 15
– Повставали, да по-разному! – Лука неторопливо поправил свои длиннющие рыжие усы. – Вон Игнат тоже встал: руку на нож и сотника с боку прикрыл. А Данила даже и вставать не стал, сидя Фому приголубил.
«Силен дядька Лука – все заметил, все оценил, хотя можно было подумать, что он только Егором и занят. Сейчас он должен что-нибудь сказать деду. Все равно что, лишь бы зафиксировать свое положение второго человека, мол, напрямую с сотником общается только он, а остальные – более низкий уровень».
– Корней, а надо ли было ребяток-то?.. – Лука качнул головой в сторону Мишки и Роськи. – Что ж, мы сами не справились бы?
– Надо, Лукаша, надо. Егор по дурости, с Пимкиной подначки затеял драку, Пимка под шумок надумал меня зарезать, а пацаны его болтами истыкали…
«Ага, „официальная версия событий для средств массовой информации“. Извольте, господа, именно так на публике все и излагать».
– …И пусть знают, – дед повысил голос, – Лисовинов так просто не изведешь! Сейчас у меня четверо таких отроков, а к осени будет полсотни, и каждый за лисовиновский род хотя бы одного злыдня на тот свет да отправит!
«Так, заявка Луки на роль первого зама принята, а сейчас надо его тормознуть, чтобы много о себе не воображал».
– А чего это, Лукаша, я твоего Тихона не вижу? – поинтересовался дед. – Званы были все десятники, где же твой племяш?
– Меньшого своего к Настене понес, пацан щами ногу обварил.
– Ладно, садитесь все.
«Внимание, сэр Майкл, сейчас будем наблюдать результаты „перестройки“. Так, по правую руку от деда занял почетное место „чиф мэйт“ Лука Спиридоныч, по левую – „либер фройнд“ Данила. Рядом с Данилой – Леха Рябой, рядом с Лукой – Игнат. На шкентеле – Анисим и Егор, появится Тихон – окажется там же».
– …за честность, разумность и воинскую доблесть жалую вас воеводскими боярами! – За размышлениями, Мишка пропустил начало дедовой речи, а уже, оказывайся, началась раздача наград за верность и преданность. – С правами на земли, знамена и на передачу всего по наследству.
– Благодарствуем, Корней Агеич!
Новоиспеченные бояре встали и низко поклонились, касаясь правой рукой пола. Данила глянул на деда глазами собаки, у которой прямо из пасти выхватили мозговую косточку, и потупился. Егор, на лице которого уже явственно налились синяки, остался неподвижным. Анисим тоскливо отвернулся и напоролся взглядом на самострелы, все еще направленные в сторону сидящих за столом. Увиденное, похоже, не понравилось ему очень сильно. Он даже собрался было что-то сказать, потом, видимо, передумал, еще сильнее ссутулился и уставился глазами в стол.
– А тебе, Данила, поручаю дело, доселе для нас необычное. Будешь обучать пешее ополчение. В начале зимы, после Большой охоты, по первой пороше, соберешь всех годных для того мужиков и парней…
«Ну вот все и определилось, досточтимый сэр Майкл. Ратное еще ничего не знает, люди живут, как жили, а жизнь их уже изменилась. Его сиятельство граф погорынский Корней Агеич вступил во владение феодом. Место старпома на корабле, отстранив Данилу, занял Лука. Он же – командир преторианцев. Тут же и его центурионы: Леха Рябой и Игнат. Элита сформирована. Данила силу обнаружившейся второсортности, списан в пехоту. А Егору с Анисимом – замаливать грехи. Анисиму, между прочим, еще и десяток себе где-то набирать».
– …Пока они себе десятника вместо Пимена выберут (а я еще посмотрю: утвердить ли), – продолжал дед, – ты, Фома, умыкни-ка у них четырех человек. Их там пятнадцать… Кхе, уже четырнадцать, так что не обеднеют, а у тебя полный десяток соберется.
– О-хо-хо, хо-хо, грехи наши тяжкие, – донеслось из угла за спиной деда.
– Аристарх! – Корней обернулся на голос старосты. – Ты чего там затих в уголке, я про тебя чуть было не забыл!
– А и забыл бы, Корнеюшка, невелика беда. Тяжко мне, дела у вас какие-то непонятные начинаются. Стар я что-то стал, выбрали бы вы себе, ребятки, нового старосту. Пора мне на покой.
«Глава администрации, в свете произошедших событий, намылился в отставку. С чего бы это? Есть два варианта. Первый – предчувствие неизбежного конфликта между военной верхушкой и самой состоятельной частью населения Ратного. Да! Пимен же его родич – брат Пимена Семен на дочке Аристарха женат. Не хочет староста попадать между молотом и наковальней. Вариант второй – поза обиженного: „Этим – боярство, а мне что? Раз так, то ухожу!“ Интересно, как лорд Корней прореагирует?»
– Вот что, Репейка, справишь по мне тризну, тогда и о покое думать будешь! Мне еще твои охи слушать… Других дел нет. Молодых бы постыдился!
– Корней…
– Хватит, и слушать ничего не хочу!
«Репейка? Детское прозвище, что ли? И разговор о тризне… Понятно: мы с тобой на всю жизнь повязаны и никуда ты от меня не денешься. Эзоп нервно курит в сторонке».
– …Ну вот, вроде бы на сегодня все и обговорили. Ступайте все, кроме бояр и Михаилы.
«Ага, „…а вас, Штирлиц, попрошу остаться!“ Поздравляю, сэр, вы сподобились присутствовать на первом заседании Боярской думы административно-территориального образования Погорынье. А я-то тут на хрена? Кроме бояр в Думе… Кроме бояр… Опричь бояр… Блин!!! Опричник!!! Бешеный внучек, способный со своими подручными замочить кого угодно по первому приказу деда!
Дед же ясно всем указал: к осени будет полсотни таких! Сочетание информационно-аналитической функции, функции устрашения и кузницы кадров. Опричнина, Третье отделение Жандармского корпуса и НКВД в одном флаконе. Блестящая карьера, сэр Майкл, поздравляю! Какой псевдоним желаете принять: Малюта Скуратов-Бельский, Граф Бенкендорф, Лаврентий Палыч Берия?»
– Михайла… Михайла! Ты что, уснул, что ли? Давай-ка садись к столу.
Мишка перебрался за стол, скромно пристроился с краешка и уставился на деда. Воевода Корней горделиво выпрямился, уперся, оттопырив локоть, рукой в колено, окинул собравшихся орлиным взором и произнес историческую фразу:
– Значит, так, господа бояре, с сегодняшнего дня у нас начинается новая жизнь!
К официальному визиту в Нинеину весь дед готовился тщательнее, чем собираясь на пир к князю Вячеславу Владимировичу Туровскому. Долго обсуждал с невесткой список подарков, потом так же долго и тщательно подбирал упаковку. Сложности, которые он испытывал, были вполне понятны: с одной стороны, подарки предназначались женщине, с другой – боярыне, и разница была принципиальной. С боярином мужчиной все было бы просто – что-то из оружия и какую-нибудь посуду для употребления вовнутрь горячительных напитков, серебряную, золотую, а если и не из драгоценных металлов, то особо художественно оформленную.
После долгих обсуждений и споров питейную посудину было решено заменить на набор посуды, расписанной «под хохлому», – аж шестнадцать предметов. По поводу оружия дед тоже впал в тяжелую задумчивость – бояре были воинским сословием, но одаривать-то предстояло даму. Не поднесешь оружия – оскорбишь боярское достоинство, поднесешь – что старухе с ним делать? Еще обидишь ненароком. В конце концов дед остановил свой выбор на кнуте с рукоятью, красиво отделанной серебром.
Кнут тоже был оружием, причем весьма эффективным. Как Мишка помнил из школьного курса физики, выстрелоподобный щелчок, производимый кнутом, получается за счет того, что самый кончик кнута движется, при умелом щелчке, со скоростью, превышающей «число М», – проходит звуковой барьер. Если же в этот кончик вплетено совсем небольшое по размеру и массе металлическое острие, то убойная сила его приближается к убойной силе ружейной пули.
Вообще-то для русских воинов кнут был оружием нехарактерным, но в ратнинской сотне пользовался широчайшей популярностью. Как гласила легенда, много лет назад, в одной из схваток с уграми, сразу несколько человек пострадало от ударов умельца, вооруженного вроде бы несерьезным пастушеским инструментом. За давностью лет, список травм и ранений, полученных ратнинцами, разными рассказчиками приводился разный, но во всех вариантах перечислялись выбитый глаз, поломанные руки и ноги, убитые под ратниками кони и один покойник, которого даже бармица не спасла от перелома шеи.