Как мы росли

Питомцы

Самыми первыми питомцами в нашем доме были рыбки, маленькие и разноцветные. На металлической трехногой подставке стоял небольшой литров на 20 круглый аквариум. Это было детское увлечение моего брата, помню как мы с ним ездили на птичий рынок, кстати очень популярный в то время, за новыми экземплярами, которые везли в прозрачных одноразовых пакетах в автобусе, и все пассажиры смотрели на нас с удивлением. Они были с мизинец не больше, были неоновые, которые светились в темноте, а был типа сома, который присасывался к стеклянной стенке и как улитка по ней ползал. Корм они ели препротивный, на вид смесь червей и опарышей, мы его как положено хранили в холодильнике, а когда доставали он так вонял, что потом самим есть с час не хотелось. Хотя они зачуяв первые запахи уже подплывали и поверхности воды, и готовились уже отбирать его друг у друга. Были и бойцовские рыбки, которые постоянно дрались друг с другом, но нужно было для этого покупать однополых особей этого вида. Немного позже не помню как, но у нас уже появился большой прямоугольный аквариум на литров 60, с искусственной подсветкой и ионизацией воды, которая постоянно гудела и пускала пузыри, но к тому периоду интерес к рыбкам уже под угас. Маме на работе кто-то подарил уже взрослого кота, убедив что он уже приучен к лотку, но как оказалась потом, приучен был к тому лотку, который нам не передали. Короче он гадил везде: в тапки, на одежды, в кресло, и все это обнаруживалось, только когда в это вляпывался. Поначалу мы не сомневались, что приучим его к своему лотку, но со временем стали признавать, что это невозможно. Пришлось его отдать в дом престарелых, который стоял у нас на горе над школой. Однако я успел привязаться к нему, к его пушистой рыжей мягкой шерсти, к его урчанию и вальяжной походке. Поэтому в скором времени нам снова кто-то подарил белого воздушного котенка, тот исправно стал ходить в горшок, и мы все были так рады этому, что не обращали внимание на его чересчур активное поведение. Позже он начал бросаться на ноги, и с силой их сдирать когтями задних лап, или просто кусал до боли руки. И все это он делал как-то неожиданно из подтяжка, и по мере того как он рос, удары его и укусы становились все больнее. Как то вечером он от нас убежал на улицу и не вернулся, по крайне мере так мне сказали. С кошками нам постоянно не везло в семье, но любовь к ним у нас осталась до сих пор, например одна из них сейчас сидит на моем письменном столе, и смотрит как я перебираю пальцами клавиши. Будучи в деревне я кормил даже коз, помню нарезал кругляшкам ровными им огурцы, а бабушка когда увидела как закричала на меня. И только потом объяснила, что колечками они давятся и задыхаются, нужно было резать треугольниками, чтобы те сами проскальзывали через горло. Кормил кур, принося им молотую скорлупу от их же яиц, которую они с удовольствием клевали. Собака, которая жила на привези в конуре, была очень злая, но на то она и была сторожевая, чтобы все ее боялись. Когда узнал, что дед ее кормит только сухарями, разбавленными водой, то не удивился почему она такая злая. У другого деда, по отцовской линии, жили кролики, я их тоже частенько кормил, ходил и собирал зеленую травку им, а потом клочками просовывал в клетку, и любовался их дергающимися носами и двумя острыми передними зубами. Поскольку они ходили под себя шариками и довольно часто, от клеток исходил сильный и резкий запах еще за несколько метров до приближения к ним. Кролики размножались быстро, где-то раз в месяц появлялся новый, а старый уходил под нож, но я об этом не знал, когда давал им имена, путая одного с другим. Они были милыми и шустрыми, как зайчики с серыми шубками и длинными висячими ушами.

Уже в городе на улице мы встречали необычайных насекомых, которых я больше никогда не видел – это жук-олень и жук-носорог. Размером они были со спичечную коробку, но красивые, будто маленький олень или носорог с рогами. Кто-то из мальчуганов забавы ради их убивал и засушивал, используя их панцири как трофеи. Видимо таким образом они и исчезли. Несколько раз видел орла размером с легковой автомобиль, и коршуна размером с мотоцикл, это было далеко в степи, куда мы раньше ездили за десятки километров от города, ежегодно собирать дикий шиповник и черную смородину, которые мы потом высушивали и заваривали в зимние холодные дни. Позже я узнал, что крупные орлы залетают в наши степи даже из Аравии и Синайского полуострова, это был их привычный маршрут охоты и миграции. Что тут скажешь, когда видишь одно крыло размером с человеческий рост и когти на лапах как ковши у погрузчика, – от такого быстрого и зоркого охотника наверное мало кто ускользал. Чем крупнее птица, тем она почему-то меньше машет крыльями, вот и орлы летали словно в неподвижном состоянии. Казалось что они не летали по небу, а властно восседали на нем, не торопясь оглядываясь по сторонам. Раньше на даче было огромное множество змей, разных цветов и раскрасок. Попадались толстые желтые, красные шахматные гадюки, черные, серые и были даже зеленоватые. Мы всегда с осторожностью ходили по тропкам вдоль берега, так как знали, что они любят вылезать на берег погреться на солнце, и то что сами они никогда не нападут, если ты случайно на нее не наступишь и не потревожишь. Надо сказать, они тогда были очень смелые и заползали очень далеко от берега, и часто попадались на дачном участке во время прополки сорняков, спрятавшись в траве или сухих ветках. Однажды несколько из них даже поселились у нас в подвале дома, откуда мы их вытравливали химикатами. Но потом все змеи резко куда то исчезли, ходили слухи, что открывшееся восточные рестораны платили за мясо змей приличную сумму, а потом вроде как их поели бродячие рабочие, которые подрабатывали в полях поблизости. Однажды к нам на дачу залез вор, это был кстати единственный раз, когда к нам на дачу кто-то проник. Так вот он аккуратно снял штапели на окнах, вытащил стекло, залез внутрь, сварил себе макарон, открыл тушенку, попил чая, помыл за собой посуду, затем так же аккуратно вылез в окно и аккуратно вставил стекло обратно. Видимо человек испытывал трудности, и не был склонен к грабежу, жаль только что записку не оставил с благодарностью за вкусный обед, эдакий благородный взломщик. Родители были рады, что ничего существенного не пропало, особенно что не замерзли после зимы абрикосы и яблони. Больше всего маму тревожили мыши, которые ели корни винограда и прочих декоративных растений, поэтому наши кошки все лето проводили на даче, охотясь за мышами и попутно за ящерицами, которым они отгрызали хвосты и отпускали. Мышей они тоже не ели, просто их толи надкусывали, толи оглушали и приносили к порогу дома, давая понять хозяину, что вот раньше ты меня кормил, а теперь пришла моя очередь тебя угощать. Бывало находили трупики мышей и под кроватью и на кровати, настолько сильна была их благодарность за прошлые трапезы, а самое главное за раз могли ловить до пяти мышей, за зиму их расплодилось племя.

Улица

Как говорится, и не зря, улица это второй дом, а не которые прям так и говорят «меня воспитала улица». На ней встречаются люди из разных семей, разных культур, разных возрастов, и с разными интересами, и это все перемешивается, и становится единой ценностью эпохи, в которой мы вырастаем в личности. Друзья, которые делают нас, и не зря родители, всегда спрашивали, с кем ты провел сегодня день. Они считали, если родители воспитанные, то и дети будут приличными, это конечно было не всегда так. Помниться мы любили раскаленными летними днями играть в мяч, который сам пылал от жара. Мы играли в «квадрат», когда у каждого из четверых своя равная зона, и если мяч удариться о нее и после этого выходит за пределы квадрата, то значит ему минус очко. Расстояния были близкие, и нужно было успевать отбивать, это как контактный теннис ногами вместо ракеток, и мяч чуть побольше. В эту игру мы могли играть целый день с самого утра и до темноты, потом приходили домой, и заваливались спать все грязные и голодные. Иногда любили по шкодить, но мы это называли «пойдем зехерить», ну то есть наводить «зехер», видимо от слово «шухер», но точно сам не знаю, откуда это пошло. «Коржили» грузовики, автобусы, трамваи, троллейбусы, это когда перед тем, как он тронется с места, ты запрыгиваешь на него сзади, и бесплатно едешь, стоя на каком-нибудь фаркопе или другом металлическом выступе. Приходилось умещаться на нем и двоим и троим, ведь одному ехать куда-то далеко не хотелось. Проходя мимо подвала сантехников, толкали к ним огромную металлическую трубу, которая с огромным грохотом и звоном летела вниз, а потом выбегали оттуда ошарашенные сантехники, и бежали за нами до самой горы. Стучали просто в двери или окна и убегали. Другие кидали наполненные водой шары в прохожих с балкона, либо помидоры или яйца, пока их не сдавали соседи и они не получали люлей. Глупо ведь шкодить, когда тебя так легко вычислить, да еще и бежать тебе некуда. Ходили на гору часто, там был природный родник и небольшое озерцо от этого родника, дальше за ним были глубокие песчаные карьеры, с которых мы скатывали на картонках, и электростанция, а за ней гаражи и полузаброшенные дачи. В детстве облазили все и вся, были под каждым кустом, и не боялись ничего, хотя это были девяностые с разгулом маньяков и прочих извращенцев. Раз на заброшенной стройке, на которой сам бывал не раз, прыгая по этажам, на одного мальчика упала плита и задавила его. После этого мы туда не ходили, вообще смерть в детстве наступала нам на пятки часто. Помню случайно толкнул друга в ссоре, и он упал, отойдя от места по которому через секунду пронеслась машина, тогда он сказал что я спас ему жизнь, и он будет помнить это всегда, но не прошло и недели как он об этом забыл. Играли в «куча-мала» или «царь-горы», из которых никто без травм не уходил, с колен и локтей не сходили ссадины никогда. Тогда телефонов еще не было, и мы выходили на улицы одни и просто бродили по дворам, ища себе компанию, в виде тех, кто в это время так же бродил по улицам. Знакомились легко и без формальностей, потом знакомили с новыми друзьями своих старых. Дети все одинаковые, они все хотят играть. Помню в школе раздали всем бесплатные проездные на трамвай и троллейбус, и наш ореол обитания сразу расширился до их маршрутов. Ездили просто так до центра и обратно. Однажды помню во время одной из таких поездок, я увидел в окне девченку в желтой куртке, и сразу влюбился, и говорю другу давай выйдем, он мне говорит «еще десять таких сегодня встретишь в центре», я ему поверил, но так и не встретил. А девченку эту запомнил, потому что понравилась очень, такое со мной бывало, но редко. Во дворе девченок нашем не было симпатичных совсем, да что там, во всем квартале не было. Было ощущение, что вокруг жили только взрослые мужики-алкоголики, да старые бабульки, и нас трое друзей. Наверное мы тогда никого и не замечали, весь наш мир был по большей части вымышленный. Помню зимой пошли на родник, и стали долбить от нечего делать лед на нем, сидя посередине озера, естественно все провалились и обмерзли. Надо было идти домой сразу греться, а мы как пингвины стояли у подъездной батареи, держась руками и повесив свою одежду на нее, потому что больше всего боялись, что нам за это влетит от родителей. И правильно боялись, потому большинство того, что мы творили, мы не могли разумно объяснить, чтобы оправдать себя. Мы творили полную бессмыслицу, и самое странное, что мы сами это понимали, но не загонялись по этому поводу совсем.