Свадьбы и разводы

– Давай без подробностей, – прерываю эмоциональный рассказ друга.

– Не желаешь горяченького?

Проследив взгляд Изотова, упираюсь в Олесю, беседующую с мужчиной, который кажется мне знакомым. Точно, именно он ждал её во вторник у дверей офиса. Но судя по враждебной стойке девушки, встрече она не рада, или рада не настолько, чтобы быть дружелюбной. Замечаю, как она передёргивает плечами, словно скидывая мой взгляд, а затем оборачивается и, определив смотрящего, поворачивается к собеседнику.

– Ты о ком? – не отрываясь от Олеси, возвращаю вопрос.

– Макс, я о мясе, вообще-то, – Миша тычет в мою тарелку. – Я лично голодный, как пёс. С раннего утра на ногах как белка в колесе… Свадьба – та ещё радость.

– А она на что? – киваю в сторону организатора.

– Мне достался один процент из всех возможных проблем. Так, по мелочи. А если бы не было Олеси, – Миша присвистывает, обращая на нас внимание гостей, – сейчас бы перед тобой не сидел такой довольный человек. Возможно, я потратил слишком много на свадьбу, как сказала моя тёща, но это того стоило.

Киваю, соглашаясь с Мишей. Всё же Олеся своё дело знает, и столько короткий срок смогла организовать идеальный праздник. Даже альпака, как бы я ни относил это животное больше к детским праздникам, действительно привлекла всех, заставив улюлюкать и фотографироваться.

– Пригласи её.

– К-кого?

– Ворон, ты вроде идиотом никогда не был. Свидетельницу, конечно.

– Олеся – случайность. На её месте должна быть другая.

– Согласен, Эмма модель: стройная, высокая и привлекательная. Но она, – указывает на Коршунову, – подходит тебе больше.

– Миша, мы совершенно разные. Ни единой точки соприкосновения – исключительно различия.

– Возможно. Но в её присутствии ты становишься Максом, которого я знал пятнадцать лет назад: эмоциональным, живым, настоящим. У тебя привычка не показывать своих чувств въелась настолько, что с годами стала инстинктом. Но видимо, не до конца, потому что именно она, – нагло тычет в сторону организатора, – поддевает тебя.

– Эмоциональность – лишнее в работе адвоката. В особенности когда в зале суда в восьми из десяти случаев дело почти доходит до драки. Только холодная голова помогает в такие моменты урегулировать вопросы и помочь договориться тем, кто не слышит друг друга.

– Сейчас ты на моей свадьбе, – Миша гнёт свою линию, не обращая внимания на доводы, как, мне кажется, вполне обоснованные. – Будь как все и пригласи Олесю на танец.

Не двигаюсь с места, оценивая ситуацию. Вижу, как на лице свидетельницы появляется недовольство, а пальцы сжимают трофей, который прилетел ей в лицо. Ноги независимо от моего желания несут меня к объекту.

– Олеся Дмитриевна, могу я пригласить вас на танец?

Она, не задумываясь, вкладывает свою ладошку в мою, облегчённо выдыхая и цепляясь за меня, как за спасательный круг. На лице мужика читается явное недовольство, потому как он рассчитывал на продолжение беседы, которую я прервал. Делает шаг, но двинуться дальше не решается. И пока голубоглазый сверлит нашу пару яростным взглядом, увожу Олесю в середину, скрываясь между гостей.

– Кажется, я подоспел вовремя, – жду, когда она расслабится в моих руках, позволяя себе прижиматься и дышать ровно. – Беседа явно была неприятной.

– Нет, просто она была не к месту. Мне сейчас не до разговоров. Праздник в самом разгаре.

– Расслабьтесь, Олеся. Всё организовано великолепно. Женя в восторге, а Миша счастлив, что принял верное решение и обратился к вам.

– По вашему совету, Максим. Я вам благодарна. Очень.

И в следующую секунду она делает то, чего я меньше всего ожидаю – прикасается губами к моей щеке. Знак благодарности. Простой и открытый жест, по её мнению, способный вложить всё то, что Олеся желает высказать. Но кроме благодарности, во взгляде читается тоска. Она, словно сжимается в комок, вцепившись пальцами одной руки в моё плечо, а второй сжимая букетик, аромат которого обволакивает нас. Но сквозь яркие нотки, которые излучают пионы, я чувствую запах Олеси – мягкий и приятный, а ладонь на её спине независимо от моего желания начинает движение, поглаживая и успокаивая.

Не знаю, то ли беседа с голубоглазым наложила свой отпечаток, то ли недовольство навязанной ролью повлияли на Олесю, но сейчас я сжимаю в объятиях не человека, способного огрызаться и бросаться колкостями в меня, а беззащитное существо, которое отчего-то хочется укрыть от всех бед. И я желал бы спросить, почему в момент обмена кольцами Миши и Жени, на лице Олеси читалось явное отвращение. Именно так. Иных эмоций я не увидел. Что довольно странно для человека, которые видит по две-три свадьбы в неделю и занимается их организацией со рвением и энтузиазмом. Она однозначно любит своё дело, но что-то не даёт наслаждаться процессом в полной мере. Или кто-то? Не голубоглазый является причиной этому? Судя по недовольному выражению лица Коршуновой в момент беседы, я бы сказал, что мужчина вызывает у неё неприятные ассоциации, а то, как быстро она согласилась принять моё приглашение на танец, выдаёт её стремление избавиться от его компании. И сейчас как никогда я хочу узнать причину её странного поведения и блестящей пелены, которая является предвестником женских слёз.

Танец заканчивается, а Олеся не отстраняется, прижавшись ко мне.

– Пойдёмте за стол, – тащу её за собой, уловив фигуру голубоглазого на дорожке. Видимо, он ждёт окончания танца, чтобы продолжить прерванное общение. Но в мои планы это не входит.

– Мне нужно проверить Веру… – Олеся пытается вырваться, но я сильнее сжимаю пальцы и подталкиваю в сторону Изотова.

– Праздник в самом разгаре. Гости поздравляют молодых, танцуют, общаются, пьют… Кстати, – протягиваю бокал с шампанским, – вы должны поддержать тост за новобрачных.

Она берёт бокал, но ставит на стол, отказываясь, а затем, уловив вопрос в моих глазах, поясняет:

– На этой неделе я спала мало и плохо, а сегодня подорвалась в четыре утра, чтобы завершить все нюансы к началу свадьбы. Если я выпью этот бокал, вам, Максим, вновь предстоит стать носильщиком, – попытка улыбнуться с треском провалена, и сейчас я отчётливо вижу следы усталости на милом лице. Единственное, что радует: я избавился от отчества и стал просто Максимом. Из её уст моё имя звучит особенно, с мягкими вибрациями, на что раньше я мало обращал внимания.

– Хорошо. Но поесть нужно, – заботливо выкладываю на тарелку кусочек мяса и салат. Данное сочетание ей понравилось на ужине-знакомстве с Изотовым. – Уверен, вы даже не завтракали.

Олеся кивает, подтверждая мою догадку и нехотя ковыряется в тарелке, не забывая осматриваться по сторонам в поисках помощницы. Или голубоглазого? Его, кстати сказать, в зоне видимости не наблюдается.

В какой-то момент увлекаюсь беседой с Мишей, пропустив, когда неугомонный организатор освобождает место рядом и растворяется в толпе. Не умеет Олеся быть просто гостем, стремясь контролировать каждую минуту свадьбы. Соглашаюсь принять приглашение пары привлекательных девушек, но не могу сосредоточиться на разговоре, бегая взглядам по лицам, чтобы найти одно, которое не даёт покоя.

Ближе к полуночи гости провожают жениха и невесту, не рвущихся покинуть собственный праздник. Напоследок Миша отдаёт мне ключи от домика, предназначенного мне и свидетельнице. Я не собирался оставаться на вилле, вернувшись в город, но что-то подсказывает, что мне придётся задержаться. И когда вижу под деревьями помощницу организатора, спешу к девушке, чтобы узнать, где её начальница.

– Вера, где Олеся Дмитриевна?

– Пару часов назад видела, как она ушла к беседкам, – тычет пальцем в указатель, на котором написано «Беседки. Пруд». – Не возвращалась. Но за ней поплёлся Даня, так что понятно почему, – ухмыляется, одной эмоцией показывая, что этому самому Дане не симпатизирует.

– А он у нас кто?

– Бывший жених.

– Когда вы говорите «жених», то подразумеваете…

– Я не подразумеваю, Максим Максимович, а говорю – жених. Это значит: мужчина, который сделал женщине предложение и получил согласие со всеми вытекающими последствиями.