Выкупленная родная семья

Повисает молчание.　

— Я рада… — начинает мама оптимистично. — Рада, что ошибалась в тебе, Мирон. И что моя дочь счастлива. Тебе я тоже желаю всего хорошего. Поверите вы в это или нет…　

— Всё в порядке, — быстро говорит любимый.　

— Да, мам! — спешу поддержать позитивную атмосферу.　

На лице мамы даже появляется улыбка, пусть и слегка напряженная. А в глазах блестят слезы.　

— Тогда я вас поздравляю.　

Не считаю, что звание матери дает право делать разное и оставаться безнаказанной. Доверие может уйти безвозвратно. Но сделать работу над ошибками и сохранить хоть какие-то крупицы добра можно.　

Ситуация с мамой когда-то разбила мне сердце. Но она же дала понять, что моя судьба только в моих руках. Я уже взрослая, и мне нужно смотреть вперед — на свою собственную семью. Так что я принимаю мамины поздравления с улыбкой и объятиями, а уже скоро мы спешим домой. К нашему малышу.　

Дома Мирон сразу идет в кабинет делать какие-то звонки. Мы с Матвейкой укладываемся кормиться. Насколько же счастливыми могут быть такие будничные моменты! Просто от того, что на душе хорошо. Я так расслабляюсь, что чуть не засыпаю рядом с сыном.　

Дрему разгоняет ласковое прикосновение к щеке. Не нужно даже включать логику, я узнаю любимого по запаху. Глажусь легонько о сильную руку, приоткрываю губы в намеке. Мирон тут же трогает их поцелуем.　

— Ты уже подумала, какую хочешь свадьбу? — интересуется он, когда мы отрываемся друг от друга.　

Морщусь.　

— Не знаю. Главное, чтоб женихом был ты.　

Красильников смеется.　

— Это даже не обсуждается! — торжественно заявляет он. — Ну а все же? Еще бы нам определиться с датой.　

Он покрывает поцелуями мою щеку. Вот как тут о чем-либо думать?　

— Мм… Мирон, мне все равно. То есть… Нет, день для меня будет самый важный!　

— А если прямо завтра? — он перебивает мою бессвязную речь.　

Тут я окончательно пробуждаюсь от неги.　

— Что?!　

Разворачиваюсь к мужчине, вижу его хитрый взгляд.　

— Просто поехали завтра и распишемся. Только вдвоем.　

Прикусываю губу. Против воли вспоминаю первую свадьбу, которая проходила по всем традициям. А еще нынешние проблемы с нашими мамами. Обычное застолье сейчас не собрать, будем как на иголках. Ох, думаю, папа. Агриппина и друзья Мирона нас поймут… А Матюшке пока совершенно все равно.　

Позже я узнаю, что Золотовы поворчат немного, но подарят к нашему первому антикварному медведю двух подружек в платьях. А Платон не сможет сдержать шутливую зависть. Но это всё потом, пока же спешу дать ответ.　

— Это будет здорово. — смотрю на любимого и тут же замираю. — Но, Мирон, мне все равно понадобится какое-то платье!　

От сонливости не остается следа. Штурмую интернет-магазины, чтобы завтра смотреться самой милой. Хорошо, сервис в нашей столице на высоте, и наряды на примерку мне доставляют даже вечером.　

Мы все же придерживаемся некоторых традиций, и жемчужно-розовое платье с открытыми плечами я Мирону не показываю. Оно совсем простое — из шелка и с юбкой до колен. Но из всего вороха нарядов нравлюсь я себе в нем больше всего. Надеюсь, мы совпадем во мнении с любимым.　

Ночь мы проводим в разных спальнях — вот ведь мука! А в загс меня привозит водитель. Не то чтобы мы заморочены этими условностями. Скорее воспринимаем их как приключение. В конце концов не каждый день заключаешь брак с самым любимым человеком. Должно быть что-то необычное.　

Впрочем, я давно уяснила — с Мироном самые банальные вещи играют новыми эмоциями. Например, официальная речь ведущей церемонии. Внутри все дрожит, когда я обещаю быть с мужем и в горе, и в радости. И от его ответа тоже по всему телу бегут мурашки.　

Когда мы выходим из загса, я никак не могу поверить, что стала Красильниковой! А этот здоровяк в небрежной белой рубашке от кутюр — мой законный супруг! В голове куча мыслей, не знаю, что говорить и что делать. Наверное, нам надо бы вернуться к сыну…　

— Мы еще заскочим кое-куда, — как будто слышит мои мысли Мирон.　

Что он задумал? Мы договорились обойтись без ресторана даже на двоих. Фотограф сделал наши снимки в загсе. Что же еще?　

— Небольшой сюрприз, ничего сложного, — обещает любимый.　

— Мм… Да, конечно.　

Я доверяюсь Мирону, и это одно из самых приятных занятий на свете. Тем более едем мы обратно вместе и в машине с закрытым от водителя салоном.　

— Ты такая красивая. — шепчет мне на ухо муж. беспощадно сминая и платье, и сделанные мастерски локоны.　

— Ты тоже.　

Я искренне отвечаю, хотя его рубашка и прическа, конечно, куда более стойкие к ласкам.　

— Лада… — он вдруг отстраняется и делает так, чтобы мы смотрели друг другу в глаза. — В загсе я кое-что пообещал, а теперь хочу добавить. Я… хотел быть с тобой давно. Может, даже всю жизнь. Желал оберегать тебя, и иногда это даже получалось. Мне очень бы хотелось, чтобы дальше твоя жизнь… наша жизнь была похожа на сказку. Но если будут проблемы, если ты чего-то испугаешься, знай — мы будем вместе искать решение. Клянусь.　

Хм, импровизированная клятва новобрачного? Меня она трогает гораздо глубже, чем если бы это была заготовленная торжественная речь.　

— Я обязательно буду иметь это в виду, — легонько улыбаюсь, — и ты знай, что я всегда буду стараться понять тебя и поддержать. Клянусь… Ты был манящей загадкой, а стал самым лучшим мужчиной из плоти и крови.　

Мирон тоже улыбается, а потом мы оба не выдерживаем и срываемся на смех. Впрочем, веселое настроение быстро сменяется новым поцелуем.　

Водитель тем временем делает свое дело, и машина в какой-то момент останавливается. Оказывается, мы въехали в коттеджный поселок, пока были заняты друг другом. Но мы не около дома. Особняк с белым каменным забором чужой. Грешным делом, я думаю, не решил ли Мирон переехать.　

Но мы не обсуждали смену дома, я и Матвейка полюбили его всей душой, и там куча места. Так что в полном непонимании беру за пальцы супруга и выхожу из автомобиля. Нам уже открывает ворота улыбчивый мужчина средних лет.　

— Сегодня слабые пробки?.. — скорее утверждает он после приветствия. — Даст бог обратно тоже доедете быстро. А то его может стошнить. Ну. возьмете пеленки.　

Низкий брюнет рассуждает сам с собой, мой муж загадочно молчит. Я вообще ничего не понимаю! А когда входим в ворота раздается лай. Не злой, скорее игривый. Но я вздрагиваю всем телом — опасаюсь собак.　

— Чарлик, тише, — морщится хозяин большой, чуть небрежной территории, — идемте, Друзья.　

Он так радушно обращается к нам. но я торможу на месте. Гавкал всего лишь милейший шпиц. Рыженький, мохнатый как лисичка. Мне очень нравится эта порода собак. Даже на свой ноутбук я поставила на заставку подобного. Но фобия все равно ввела меня в легкий ступор.　

Мирон возвращается ко мне. показывая жестом мужчине, что мы догоним. Любимый гладит меня по спине.　

— Испугалась?　

Хмурюсь.　

— Скорее не ожидала. А Чарли очень симпатичный.　

Мирон не убирает от меня руку.　

— Знаешь, меня однажды покусала собака, — признается он, — пес сам был напуган, его раздразнили. Позже я поймал его, увез в клинику, чтобы проверить на бешенство. Животное оказалось нормальным и уехало к одному бывших учеников Агриппины в поселок.　

— Так вот куда делся Рыжик…　

Поднимаю брови. С тех пор, как я получила право разглядывать Мирона столько, сколько мне захочется, я рассмотрела каждый его сантиметр. И шрамы на руках показались мне странными. Я вспомнила наш разговор про собаку и Ивана. Во мне родилась догадка.　

— Черт, я хотел толкнуть какую-то умную речь, а в итоге сказал лишнее.　

— Спасибо, что помог мне тогда.　

— Я не хотел говорить…　

— Знаю, ты не любишь напрашиваться на благодарность. Но я рада, что это сделал именно ты. Да и никто больше из моего окружения на такие вещи не способен.　

— Возьмем щенка? — Мирон быстро переводит тему. — Хочу, чтобы сын рос с собакой. Пусть и с маленькой.