Страница 15 из 45
Сюзанна глубоко вздыхает.
— Да потому что тебе было плевать на меня и нашу семью! Или ты намекаешь, что и я должна теперь молчать? Раз ты решил свалить к плодовитой бабе!
— Или ты фильтруешь базар, или сваливаешь сама! — Мирон выходит из себя. — Хотя сделать это я советую в любом случае. И перестань терроризировать Агриппину и моих секретарей. Я только потому впустил тебя, ты всех задолбала.
Бывшая гордо поднимает подбородок.
— Не прятался бы от меня, я бы никуда не звонила.
— Нам нечего друг с другом обсуждать.
Сюзанна качает головой.
— А вот ошибаешься, есть что. Ты должен покрыть мой моральный ущерб. Кинул мне копейки! Иначе ваша жизнь никогда не станет спокойной.
— Еще поугрожай мне.
Ох, я предполагала, что Сюзанна разозлится. Но не до такой степени. Впрочем, здесь не только женская обида, в дело вмешиваются деньги. Бывшая жена бизнесмена нашла повод состричь с него еще финансов.
Кажется, Матюшка хнычет. Отступаю от лестницы и, вот же черт, пол подо мной скрипит. А еще дорогой особняк! Сюзанна мигом вскидывает голову.
— Это… Ладка?! Мог бы и сказать, что у тебя гости.
Сюзанна думает, мы здесь с Иваном.
— Разве ты была не искренна? — хмыкает Мирон. — Чего стесняться?
Я не знаю, как поступить. Подыграть? Сказать «здравствуй» и извиниться? Заверить, что слышала только часть разговора?
Мирон тоже молчит. Сюзанна замерла в нерешительности. И тут в нашей общей тишине раздается звучный голос Марины.
— Мирон Алексеевич, вы обедать будете? Или сначала погуляете вместе с Ладой и Матюшкой? Так хорошо, когда рядом с маленьким папа и мама.
Все же домработница Красильникова — находка для шпиона. Или он раньше жил настолько скучно, что этого факта не замечал?
— Я поем, Марина, — мужчина не смущается.
А вот я вцепилась в перила. Сюзанна хлопает глазами.
— Кто мама и папа?
— Так Лада и Мирон Алексеич… Ой! — Марина выруливает от дверей в гостиную и понимает, кто здесь.
Работница втягивает голову в плечи, как будто ее сейчас отсекут. И не зря! Вот болтушка. У Мирона ходят желваки, но он не пугается.
— Мать моего ребенка — Лада. Рано или поздно ты узнала бы этот факт, хотя он тебя совершенно не касается. Теперь уходи, Сюзанна.
Но бывшая жена только хлопает идеальными губками.
— Ладка… Ну ты и подсуетилась. Не зря я всегда говорила, она тебя глазами сжирает!
Мирон плотно смыкает губы, я хочу провалиться под лестницу. И эта туда же.
— Пошла вон, — тем временем приказывает хозяин дома.
— Ну я это всё так просто не оставлю!
Сюзанна разворачивается, полы пальто вздымаются. Красавица покидает гостиную, злобно хохоча. Я в очередной раз благодарю небеса, что сынок пока слишком маленький и ничего не понимает.
— Так вы обедать…
— Будем! — припечатывает Мирон, и его домработница подскакивает на месте.
— Мирон Алексеевич! Простите меня ради бога! Я распустила язык…
Марина, кажется, плачет. Мы с ней обе хороши, не дали экс-супругам поговорить наедине. Спускаюсь по лестнице.
— Извини, Мирон, что так получилось. Я хотела посмотреть, кто пришел…
— Ты живешь в этом доме и не обязана прятаться по углам! — такого резкого тона я от него еще не слышала. — Точно так же я не должен скрывать, кто мой сын, и кто его мать!
Ух, Красильников завелся. Но в какой-то степени он прав.
— Я тоже считаю, рано или поздно все всё узнают. Только… — закрываю рот ладошкой. — Не дошло бы до моих родителей!
Мирон на секунду задумывается.
— Сюзанне нет дела до твоей семьи. Плюс, она не знает что они не в курсе. Зачем ей звонить им и сообщать?.. И потом, она всегда думает только о своих целях. Сейчас она будет общаться с адвокатами, а не с твоими папой и мамой.
Он замолкает и смотрит несколько выжидающе. Я тоже гляжу ему в глаза. Морщусь, желая определиться — поверить в его аргументы или бояться. Его взгляд вдруг смягчается, губы дергает улыбка.
— Не переживай.
Мирон говорит и внезапно замолкает. Как будто захотел утешить, а потом решил, что это лишнее. Но у него все равно получилось.
— Так что там с обедом? Жутко хочу есть. — улыбаюсь исподлобья.
— Сейчас-сейчас! — откликается сбоку Марина.
Вот с ней бы надо попросить Мирона поговорить. Не наказывать, но велеть хранить молчание. Мало ли, кто может прийти или позвонить в особняк.
Но пока домработница получает задание накрыть на стол и присмотреть за Матюшкой. Уже на кухне я понимаю, в первый раз мы с Мироном окажемся вдвоем за столом. В этом нет ничего особенного! Но просто раньше мы бывали или в компаниях, или в этом доме поодиночке.
Сюзанна тоже заметила, что когда-то я рассматривала Мирона. Господи, мне было немного лет, а его персона вызывала интерес! Да и неужели такая красавица мучилась ревностью? Не знаю, что это было, но и Мирону она говорила про мои взгляды. Надеюсь, он не обратил внимания на эту глупость и просто забыл.
На обед сегодня гречка, говяжий гуляш, салат. Я заметила, что когда хозяин дома, Марина готовит максимально простую, здоровую и сытную еду. Конечно, такому мощному организму, как у Красильникова, нужно хорошо питаться.
Мы сели, слава Богу, не напротив друг друга. Я двинулась ближе к окну, а Мирон расположился на другой стороне там, где овал стола сужается. То есть, чтобы видеть его, мне нужно повернуться влево. И почему меня так и тянет это делать? Впрочем, Мирон сам заводит разговор.
— Как тебе стряпня Марины? — говорит он, когда работница уходит к малышу. — Устраивает? Может быть, есть какие-то нюансы в связи с кхм… кормлением?
Он снова опускает глаза туда, где обычно питается его сын.
— Мы уже обсуждали мое меню. А готовит твоя сотрудница очень вкусно.
Я инстинктивно поправляю свою темную кофточку на пуговках. Надеюсь, скучная одежда не дала разгуляться мужским мыслям. Уф… Этот бред только в моей голове, а ему, может, и дела нет…
— Рад, что в этом плане мы совпадаем в мнениях.
Хм, в крайнем случае, питайся Мирон только острой или жирной пищей, Марине пришлось бы готовить временно два обеда. Не проживем же мы вместе всю жизнь. И вообще интересно, сколько мы так проживем? Но вслух я спрашиваю другое.
— Почему у вас с Сюзанной не было детей?
Он так легко стал нашим донором, значит дело не в нем. Так почему бывшая его обвиняет? Мужчина делает глоток воды.
— Скорее всего, несовместимость. Правда, старались мы и ходили к врачам только до тридцати. Сейчас, возможно, наука шагнула вперед.
За пять лет? Но интереснее мне другое.
— А потом вы стали предохраняться? Или разлюбили друг друга? Ты говорил, что готов был отпустить ее…
Ох, сейчас он пошлет меня с расспросами и будет прав.
— Нет, не стали. Но все меньше времени жили вместе, ты и так знаешь. Про любовь. - он усмехается, — по-моему, эта штука вообще наказание для человечества.
Ого. Не то что бы меня как-то тронуло такое заявление. Впрочем да, оно меня поразило. Даже про вкуснейшее мясо я на время забываю.
— Что ты имеешь в виду, Мирон?
Красильников выдыхает, щурится. Видимо, хочет точнее сформулировать.
— Это очень сильная эмоция. Даже целый набор чувств. При этом любовь абсолютно не поддается логике, не зависит от внешних факторов, часто возникает совсем ни к месту! И если радость, смех мы как-то можем у себя вызывать, бороться с грустью и даже глушить горе, то тут… Остается ходить с катастрофой внутри и чувствовать себя абсолютным болваном.
— Но тебя устраивал брак с Сюзанной?
Моего собеседника явно потянуло на откровенность, но к чему были все эти слова про любовь, я не поняла.
— В начале мне было приятно с ней, потом я не хотел рубить с плеча. В конце концов, я понял, что рядом давно не тот человек, которого бы я хотел называть женой. Да и в целом решил, что брак хорош только в редких случаях. Наверное, после своего замужества ты меня понимаешь?..