Страница 10 из 88
Я трясу ручкой двери слева. Закрыто. На двери висит табличка с надписью «Раздевалки для персонала». Крепко сжимая Камилу, я делаю шаг назад и выпускаю две пули в рукоятку. Тогда я пинком открываю дверь.
Он откидывается назад на петлях. Я захожу внутрь и обнаруживаю, что трое официантов прячутся за тонким столиком, который они перевернули для укрытия. Они кричат, когда я вхожу, но я игнорирую их ужас.
— Есть ли в этой комнате окно или дверь? — Я спрашиваю.
Никто не отвечает.
— Кто-нибудь, блять, начните говорить!
Один из официантов выглядывает из-за стола. — Т-есть… а-а-а… — Его заикание превращает фразу в бессмысленность.
— Есть еще один вход через кухню, — говорит один из барменов. — Для поставок.
— Мы не можем это использовать, — говорю я. — У них будут мужчины.
Еще один взрыв звучит в ресторане. Все здание качается на фундаменте. Камила спотыкается, прямо в меня. Обхватив ее одной рукой, я поворачиваюсь, чтобы найти другой вариант… Когда в дверях появляются трое мужчин.
Одного я узнаю.
Второго не знаю.
Но их имена теперь не имеют значения. Они все предатели. Это значит, что все они умрут.
Я поднимаю пистолет одновременно с ними. К несчастью для них, я быстрее.
Намного быстрее.
Двое мужчин тут же падают на пол, булькая и захлебываясь собственной кровью. Третьему удается принять пулю в плечо. Он уклоняется от линии огня, но не выпускает пистолет из рук.
— Уйди с глаз долой, — приказываю я, отталкивая Ками за собой и делая осторожный шаг вперед. Один из нас — раненый или я — должен сделать первый шаг.
Это буду я.
Я опускаюсь и проталкиваюсь через дверной проем. При этом поворачиваюсь и разряжаю обойму в кишку ублюдка. Он умирает с широко открытыми глазами.
Но когда я приземляюсь, мое плечо неловко хрустит подо мной. Пистолет вылетает из моей руки.
— Блять! — ору я. Потому что именно в этот момент я слышу стук ботинок, и в конце коридора появляются новые отряды Максима.
Мои глаза метнулись к раздевалке персонала. Ками стоит прямо в дверях.
— Я думал, что сказал тебе укрыться, — рычу я.
— Исаак…
— Делай, как я тебе говорю, — рявкаю я.
Гнев вспыхивает в ее глазах. Но прежде чем я успеваю дать понять, что имею в виду дело, мужчины у входа в коридор взводят свои пистолеты и направляют их на меня.
— Не двигайся, Воробьев, — рявкает один из головорезов в масках.
— Игорь, это ты? — Я говорю. — Подойди и стреляй. Я видел тебя на стрельбище. Ты не смог бы ударить меня оттуда, даже если бы от этого зависела твоя гребаная жизнь.
Он открывает рот, чтобы возразить. Учитывая, какой он гребаный придурок, я уверен, что это будет идиотизм. Но я избавлен от того, что он хочет сказать, когда град автоматной стрельбы сносит Игоря и двух мужчин, поддерживающих его.
И тут в поле зрения бежит Богдан.
— Иисус, вот ты где, — говорит он.
— Слава гребаному Богу.
— Уведи ее отсюда, — говорю я ему.
На лице Богдана мелькает растерянность. — Что?
Ками выбирает этот момент, чтобы испуганно шагнуть в залитый кровью коридор.
Идеальный драматический момент. Я почти хочу аплодировать.
— Кто это? — с тревогой спрашивает Богдан.
— Никто, — говорю я. — Она никто.
Взгляд Богдана перемещается мимо меня на Камиллу.
— И у нас нет времени на гребаный разговор, — нетерпеливо говорю я брату. — Просто забери ее и остальных отсюда.
— Я? Куда ты идешь?
— Да ты. — Я встаю, поморщившись, ставлю плечо на место и вставляю новую обойму в свое оружие. — Пора мне с этим покончить.
Я не жду протеста Богдана. Вместо этого я быстро выхожу из задней комнаты и направляюсь в основную часть ресторана.
Боевые действия разбились на маленькие группы людей, борющихся за превосходство.
Он выглядит равномерным.
Но это было до того, как я присоединился к битве.
Я уничтожил двоих людей Максима еще до того, как вышел. Другой подходит ко мне, но мой кулак встречается с его лицом прежде, чем он успевает поднять пистолет. Я разворачиваюсь, хватая его удушающим захватом и удерживая перед собой как живой щит.
Его тело принимает пули, предназначенные для меня, когда я шагаю в самую гущу событий, с каждым шагом убивая все больше этих предателей.
Каждый мужчина здесь может почувствовать, как меняется направление.
Вот когда я его вижу. Мой двоюродный брат Максим. Чертов предатель.
Он стоит на другой стороне ресторана и выглядит странно беспечным. Двое мужчин окружают его с огромными автоматическими винтовками в руках. Его бледно-русые волосы под люстрой имеют серебристый оттенок.
И его глаза устремлены на меня.
Прежде чем я успеваю решить, что делать, я слышу крик. Женский крик.
— Камила! — Я инстинктивно рычу. Я поворачиваюсь спиной к Максиму и бегу по коридору, из которого только что вышел.
Я прихожу как раз вовремя, чтобы спасти Богдана от пули в голову. Он стоит на коленях, его удерживают двое солдат. Третий стоит перед ним, готовый выстрелить.
Я стреляю раньше, чем он.
Богдан пользуется их отвлечением и врезается обоими локтями в мужчин по обе стороны от него.
Один бросается вперед. Другой мнется обратно.
Он разворачивается и встает на ноги, украв пистолет у человека справа от него и приканчивая их обоих одним точным выстрелом.
— Где она? — Я кричу, когда в моих ушах звенит треск выстрелов.
— Прости, Исаак, — смущенно говорит Богдан. — Они вошли через заднюю дверь. Их было пять или шесть.
Я быстро оглядываюсь назад. Все официанты столпились у двери на кухню. Блондин с заиканием привалился к стене, истекая кровью из раны в бедро.
Остальные выглядели контуженными, хотя и невредимыми.
Но они все здесь. Все осталось позади.
Что означает, что они пришли именно за ней.
И я знаю почему.
— Куда они пошли? — Я требую. — Богдан, куда они, блять, пошли?
— Сюда, — вздыхает он, указывая на вход для доставки. Его голос хрипит от неудачи. Нас обоих учили никогда не принимать.
Я не теряю времени. Но когда я вырвался на заваленный мусором переулок за рестораном, я понял, что опоздал.
Автомобиль у входа в переулок крутит мотор. Шины визжат. А потом оно исчезло, растворившись в ночи.
На самом краю своего восприятия я могу поклясться, что слышу женский крик.
— Черт, — кричу я сквозь звук приближающихся сирен. — Блять!
Влад появляется на ступеньках ресторана. — Нам нужно выбираться отсюда, босс, — настойчиво говорит он. — Полицейские скоро будут здесь.
Я сдерживаю свою ярость. Но он прав — нам нужно идти.
Когда я бегу обратно к своему G-Wagon и улетаю в ночь, мне нужно сделать все возможное, чтобы не грохнуть апоплексический удар.
Максим не понимает, что он начал сейчас. Он не осознает, какую гибель он обрушил на свою голову.
Взяв ее, он только что подписал себе смертный приговор.
Исаак Воробьев не забывает.
5
КАМИЛА
Я слышу, как что-то тащит по полу. Он пронзает мои уши, как гвозди по классной доске.
Я ерзаю на спине, пытаясь найти удобное положение без всякой надежды. Матрас слишком тонкий. Пахнет тухлой капустой и гнилью.