Зубной Фей

— Ты тогда так на меня посмотрел, как никто никогда не смотрел на меня. В твоих глазах была надежда и такая теплота, что я тут же влюбилась, — шептала девушка, пытаясь меня поцеловать.

Я отворачивался. Пытался вразумить и убедить, что не могу ответить взаимностью, но всё напрасно. Было так паршиво на душе — я ведь и правда смотрел так, как она описала. Пытался разглядеть в ней совсем другую. Ошибся. И вот теперь расплачиваюсь.

Олеся каким-то немыслимым образом добилась того, чтобы её поставили работать ко мне в пару. С этих пор работа перестала приносить мне радость. Вечные подобострастные взгляды девушки вызывали просто жутчайшее раздражение. И только чувство вины за то, что я сам спровоцировал её чувства, останавливали меня от открытого конфликта.

И вот в один из дней совершенно неожиданно в мою жизнь ворвалась Юля. Моя Юлька-Шпулька! Эти глаза невозможно спутать ни с какими другими! Они просто меня околдовали!

В тот же день, вырвав ей зуб мудрости, я попросил её карту. Первый и единственный визит был у неё в третьем классе. Тут же написана и школа, в которой она училась и где делались отметки о прохождении ежегодного осмотра стоматолога. Всё сошлось — это мой ангелочек!

Счастливый, я дожидался второй нашей встречи, на которой собирался пригласить её на свидание.

Но всё произошло не так, как я предполагал. С самого утра Олеся заявилась со своими пирожками с капустой «как я люблю». Ненавижу! Ненавижу я теперь эту капусту больше всего на свете!

Чтобы не обидеть девушку, пришлось впихнуть в себя один. Ох, зря… Через полчаса живот начало так пучить, что задержись я на работе еще хоть на пятнадцать минут, история с пиццей десятилетней давности могла повториться в совершенно другом ракурсе.

В общем, как ни хотелось мне увидеть Юлю, а благоразумнее было взять отгул и отправиться домой. В объятия смекты и эспумизана.

«Ну, ничего, адрес-то её в карточке всё равно записан», — думал я, покидая стоматологию.

Но на следующий день карточка Шпулько Юлии Александровны пропала. Как в воду канула. В кабинет её вносили, а дальнейшая судьба была неизвестна.

Проклиная себя и Олесины пирожки, я вернулся домой. Целую неделю искал её в соцсетях — нет моей Шпулько нигде…

Ну не ходить же по району, в надежде случайной встречи… Хотя…

— Люд, ну конечно заходи, зачем ты спрашиваешь!? Забудем уже тот случай, я не обижаюсь давно… — мама говорила по телефону, когда я, погруженный в свои мысли, зашел на кухню налить себе, маме и отчиму чай.

После развода мама несколько лет отказывалась устраивать личную жизнь, а потом встретила своё счастье на … помойке. Да-да, мы с бабулей тоже сначала были в шоке, а потом очень радовались за маму, да, впрочем, и за всех нас. Но это совсем другая история.

В общем, была в нашей семье хорошая традиция вместе пить чай перед сном. Мы общались, делились впечатлениями за прошедший день и обсуждали последние новости. Вот и сегодня, похоже, нам предстоит рассказ о том, как мама помирилась с какой-то Людмилой, видимо, бывшей подругой.

— Мы много лет с ней дружили. Еще когда ты в школе учился, — рассказывает мама, прихлебывая горячий чай из блюдца. — В общем, пару лет назад поссорились из-за сущей глупости, а в то время как раз Люде лекарство не помогло, которое купила в нашей аптеке. Она тогда решила, что я нарочно ей продала такое, от которого у неё сыпь пошла по телу. Вот мы и не общались. Тютькина всегда была врединой, как вспомню, сколько натерпелась от неё в школе.

— Ну и фамилию Бог дал, — усмехается отчим, и я с ним согласен.

— Ага, в школе её как только не называли и «тютя», и «титька», — в общем, она, встретив своего Шпулько, не задумываясь сменила фамилию. Хотя я бы еще подумала, — мама с отчимом смеются, а я давлюсь чаем.

— Шпулько? — переспрашиваю, чтобы убедиться, что мне не послышалось.

— Да. Представляешь, хватило же у Людмилы фантазии дочь Юлей назвать. Бедняжка так и прослыла Юлькой-Шпулькой.

11. Ухажёр

— Юля, режь кусочки помельче, — снова из-за спины доносится мамин ценный совет.

— Хорошо, — ворчу стиснув зубы, но всё равно делаю по-своему.

Это моя «Шарлотка». И я хочу, чтобы сегодня она была именно такой, какой её хочу видеть я.

— Юля, не лезь в духовку без прихватки! — закатываю глаза и демонстративно сую руки с формой для пирога, обхватив их лишь полотенцем.

Так мама всегда делает. Кулинарный стаж её исчисляется десятилетиями и она, похоже на то, даже брезгует специальными прихватками-варежками, надежно защищающими руки. Для меня же она специально пошила такие сама, чтобы быть уверенной, что её драгоценная доченька не обожжет свои кривые рученьки в очередной раз приблизившись к печке. Я эти перчатки почему-то невзлюбила сразу. На них будто написано: «Приготовить нормально у тебя всё равно не получится, так хоть побереги мамины нервы и крем от ожогов».

В общем, упрямство в очередной раз вышло мне боком. Стараясь протолкнуть форму поближе к центру, я не заметила, как близко оказалась к раскаленному верху духового шкафа.

Ну а дальше всё как обычно: мой крик, мамино «я же говорила», волдырь и слёзы. Слёзы, кстати, не мои и не мамины — младшей сестренки, которая тут же крутилась, пытаясь помочь в приготовлении сегодняшнего вечера.

— Ксюшка, проследи за пирогом, — бросаю на ходу, когда мама уже надевает пальто, чтобы вести меня в травмотологию.

— Саша, смотри за шарлоткой! — тем же тоном, но громче и строже наказывает мама отцу.

Нас везет брат. Кирилл в этом году получил права, хотя водит уже два года. В деревне у бабушки с дедом он проводит большую часть лета и почти каждые каникулы ездит им помогать. Там ему и дедова Ока, и моторольчик, и трактор — хоть на всём сразу гоняй — в поле тебя патруль не остановит и права не спросит. Да даже если гипотетически такое и представить, то здоровенный амбал, коим частенько именовался брат среди моих знакомых, никогда не выглядел на свой возраст.

— Кирюша, не гони так быстро.

— Я не гоню, мы едем 60 км/ч.

— Меня не интересует, сколько там показывают твои часы, но деревья за окном пробегают слишком быстро. Мы так еще в аварию попадем.

— В аварию мы попадем, если ты продолжишь говорить под руку.

Дальнейший спор мамы и брата я уже не слушала, так как усердно пыталась одной, здоровой, рукой набрать сообщение.

Я: «Прости, встретиться сегодня не получится. Давай завтра созвонимся»

Написала в надежде отменить только трехчасовую встречу, и в полной уверенности, что вечернее знакомство состоится как и планировалось.

Каково же было моё удивление, когда выйдя из перевязочной, первое, что я услышала от мамы было:

— Слава Богу, что всё обошлось! А то, что встретиться с Вениамином сегодня не получится, то не беда — заживет рука и познакомимся.

Я чуть не села тут же, прямо в сугроб.

— Мам, ты что, отменила гостей? — старалась спросить как можно спокойнее, но голос предательски сорвался на последнем слове.

— Конечно, Юляш. Как можно?! Ты в таком состоянии, — мама обвела меня жалостливым взглядом. — да и твоя рука… Неприлично в таком виде…

— Мама! — я просто захлебнулась от негодования. — Я же не корова, которую ты собираешься продать, и поэтому так заботишься о товарном виде!

— Конечно, ты не корова, — хмыкает мама, ни на грамм не задумавшись над моими словами. — Корова так на свою мать бы не орала. Да еще и посреди улицы, у всех на виду…

Дальше спорить бесполезно. Раньше я бы обязательно прицепилась к её ответу и начала доказывать свою точку зрения. Но это не изменило бы ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО. Поэтому я поднимаю голову к небу, вдыхаю свежий морозный воздух, так чтоб пробрался поглубже, чтобы вытеснил все негативные эмоции из каждой клеточки моего организма.

Что ж… В конце концов — не конец света. Увидимся завтра. Надеюсь…

Вениамин

Подъезжаю к заднему двору Юлиного дома за пять минут до назначенного времени. Волнуюсь, как мальчишка.