Маска

И никакого больше Савицкого в моей жизни! Ни единого воспоминания. Никогда.

— Да. Теперь я понял, — философски покачал декан головой. — Есть одна замечательная идея. Пускай Лизонька ваша, магистрантка, поёт одна. У неё такой хороший голос.

***

В день Х меня трясло. Я не знала, за что взяться, поэтому Александр Вадимович решил помочь мне с выбором. Поручил накрыть в его кабинете застолье для ректората. Я понятия не имела, что ест Главнейший, снизошедший до нас с главного корпуса. А хозяйка из меня, как известно, отстой. Поэтому я купила уже нарезанную колбасу и сыр, от греха подальше, а ещё ограбила "баночный" отдел. Пришлось греметь в университете закатками из-под огурцов с помидорами, оливок и консервированного салата. Алкоголь я брать не стала, пускай Александр Вадимович делится своей коллекцией.

"На скорую руку" — так говорят хозяюшки, я чуть не обделалась маринадами, раскидала всё по тарелкам и сайгаком поскакала в актовый зал через уборную. В темных коридорах было трудно не наступить на чью-то пышную юбку, а под ногами хрустели блестки. Университет превратился в огромную гримерку перед входом в актовый. Студенты кучковались возле стен и подоконников, приводя друг друга в порядок.

Пробравшись через тоннель людей в масках и роскошных одеждах, я попала в фойе. Здесь гостей бала встречали подготовленные, красивые мальчики. Справлялись они довольно ответственно и совершенно автономно, без моей нервно-бесполезной помощи.

Я нырнула в зал. На сцене по моей просьбе уже расставили кресла в несколько рядов для ректората и деканата. «Знать» сможет наслаждаться представлением от «подданных» сверху вниз. Стены утопали в водопадах тюля и крупных тканевых розах, по периметру зеркал горели гирлянды. В первые в жизни я видела политеховский парней во фраках, а не в драных штанах. По паркету стучали женские каблучки и шуршали юбки, а возле отремонтированного стола репетировали ведущие.

Всё было готово.

Распевающаяся в коридоре Лиза. Первокурсница, по тридцатому кругу читающая стихи посетителям туалета. Счастливые студенты и уже поддатое руководство, взбирающееся по лестнице на сцену.

Тысячи пайеток засверкали на масках, когда все танцоры выстроились в узор. Парень и девушка в вечерних нарядах открыли мероприятие, и заиграла классическая музыка. А я всё любовалась. Не верила, что этот день настал.

Не верила и наивно ждала, когда откроется треклятая металлическая дверь, в актовый заплывет наглая Кудрявая Башка с гитарой наперевес и ласково мне улыбнётся.

Но нет. Нет… Лиза пела одна.

Может быть, в следующем году, Муратов Лекса, мы с тобой станцуем на зимнем балу. Я надену платье в пол, чтобы со стороны не было видно, как я топчу твои бедные ноги. А ты, снова студент третьего курса — в белоснежной облегающей рубашке и чёрной маске. И обязательно с колечками в ушах…

Пожалуйста, возвращайся быстрее, Кудрявая Башка, мне очень, очень тебя не хватает.

Может, реально каким-то способом перенестись во времени? Перемотать триста шестьдесят один день?.. Зажмуриться и открыть глаза уже у твоего ни чуть не изменившегося лица. Надеюсь, ты счастлив там и нашёл то, что искал.

Я закрылась изнутри, в пустой квартире после удачного мероприятия, уборки актового и подписанных документов о расширении нашего факультета. На улице, как всегда, было темно. Я стянула куртку прямо на пол и нащупала в сумке телефон, чтобы сделать фотографию. Пока ещё не сняла платье… Но Муратов меня опередил.

«Вета, я так по тебе скучаю…»

***

Лекса не пропускал ни одного вечера. Он освобождался всегда поздно, даже по питерскому времени — глубокой ночью, но я умоляла его не жалеть мой сон. Я никогда не выключала звук сообщений и чутко дремала, пока, наконец, не дожидалась от него хоть пары строк, а потом крепко засыпала. Единственная ночь, которую мы провели в переписке, почти без сна, было четырнадцатое февраля — день его рождения.

Мне часто снилось, что Лекса рядом. Я перестала быть восприимчива к будильнику и начала всё чаще опаздывать на работу, а студентам это очень нравилось.

И так продолжалось, пока, однажды, я не вскочила с кровати в холодном поту. В последних числах февраля мне впервые приснилась Ида. Она о чём-то истошно просила, повторяя только одну фразу, но я не могла разобрать цыганскую речь. Юбка на ней была чёрная, с множеством оборок, и, когда моё сердце сквозь кошмар начинало бешено колотиться, мне виделось, что тёмная ткань превращается в гигантского двухголового ворона и взмывает вверх. Я вскакивала в ужасе, будто могла утонуть в перьях, и долго не могла понять, зачем этот сон повторяется.

Образ цыганки стал слишком навязчивым, чтобы его игнорировать. Я жила теперь с полным ощущением того, что должна что-то для неё сделать. Но ещё не знала, когда и что именно… Да и как мне вообще с ней связаться.

Ладно, признаюсь. Возможно, и было что-то паранормальное в нашем мире.

Не обещаю полностью пересмотреть свои взгляды… Но я подумаю.

— З-здравствуйте.

Александр Вадимович поручил мне готовить концерт, посвященный мужскому и женскому праздникам. Поэтому Артём застал меня в актовом зале, за столом, за которым я обложилась бумажками нестыкующегося сценария.

— Виолетта Сергеевна… Можно сдать практикум?

При виде бледного, как смерть, ссутулившегося Тёмика я растерялась и внимательно осмотрела его лицо. Он с известных времён редко появлялся на моих занятиях, а когда заглядывал, с каждым разом выглядел всё хуже.

Подойди он ко мне полгода назад, и летел бы отсюда, как птичка, дотянувшаяся одной лапкой до провода, а второй — до земли. Но меня давно уже перевоспитало хорошее отношение Муратова.

Это почему я такая вредная была? У меня просто не было Лексы…

— Можно, — я покосилась на тот самый плинтус, где давно невзначай рассмотрела Иркин "подклад", и невольно поморщилась.

Игла до сих пор незаметно сидела между стеной и деревянным паркетом.

— Ого… Спасибо, — прозвучало больше уныло, чем удивлённо. Мне вдруг показалось, что сальные светлые волосы даже отдают сединой.

Из Артёма будто выкорчевали жизнь.

— Давай сюда. Почему так поздно приносишь? — я вытянула из его рук тетрадь и ощутила, что им едва хватало сил держать бумажки. Мне стало как-то жутко.

Магистрант растерянно пожал плечами.

— Не знаю, извините…

Ну и ну.

— Выглядишь не очень. Болеешь? — наискосок пролистывая его записи, я не прекращала всматриваться в серое хмурое лицо.

— Не знаю…

На душе у меня стало так тяжко, будто на спину взгромоздили мешок кирпичей. Тело сковало от мерзкого предчувствия. Иришку, конечно, было жаль, но Артём — тоже ведь, не животное. Да что уж, и птичку, устроившую короткое замыкание, было бы жалко, а тут целый студент! Да ещё и не глупый.

Есть у меня последний вариант…

— Д-депрессия? — слегка стесняясь слова, которое раньше могло вызвать во мне лишь приступ смеха, я пытливо заглянула в его блеклые глаза.

Артём задумчиво помолчал.

— Наверное.

Ох… Мне ли тебя не понять, Тёмик? Бедняга! Если бы люди знали, как излечиваться от чувств к человеку, мы бы шагнули в развитии на сотни лет вперёд. Пока мы были всего лишь букашками, противостоящими искусно продуманной природе.

Но кажется, я догадывалась, как ему помочь.

✨✨✨

Мои прекрасные читательницы и читатели!

Счастлива сообщить Вам, что после стремительно приближающегося финала "Маски" мы не расстанемся с нашими любимыми героями) Я забираю Лексу с собой, в новый любовный роман "Господин Разрушитель" 18+.

Мне до невозможности хотелось Вам рассказать❤️ и…

Леонид Савицкий. Узнала? Я — известнейший рок-вокалист, завидная мишень для журналистов и, мать его, Господин. Так вы, фанатки, меня называете?

Пора создать собственный музыкальный лейбл для таких певичек из бара, как она. И раз уж я вписался продюсировать один молодой талант в обмен на фальшивого гитариста, можно пропиарить и эту дерзкую штучку. Муратову придётся притворяться отбитым металлюгой, а с неё хватит расплатиться натурой. Посмотрим, на что она согласится ради славы?