Маска

— Артём написал мне вчера… У нас же беседа есть. Спрашивал, какой танец будем учить. Мы немного пообщались… Совсем немного! Про репетицию же!

Наивная ты курица! Не оправдывайся! Как дожила ты до возраста своего без приключений?

А вообще, ее всегда оберегал Стас.

— Репетиция — всего лишь повод, — я одернула Иришку за руку в сторону протоптанной дорожки. Мы двинулись вперёд. — Просто так студенты преподавателям писать не станут. В личные сообщения?

— Я думала, это вежливость… — ой дура…

Когда-то и Лёня писал мне, спрашивал про учебную литературу… Говнюк! Настоиграли воспоминания! К черту его!

Я раздраженно выдохнула.

— Ну держись. Как я поняла, Тёмик настроен серьезно. Его не пугает твое замужество, — что-то я стала подмерзать, с трудом сдерживаясь, чтобы не застучать зубами. — Ты бы страницу свою открыла для общего доступа. Он зайдёт, увидит лысого Стаса с базуками вместо рук… Испугается.

Ирка грустно ухмыльнулась. Снег хрумкал под ногами.

— Да, так и сделаю, — мы не знали, как у них сложится, но сердце Иры оставалось безнадежно занято. — И ты из-за какого-то спора согласилась танцевать? Хотя… Это на тебя похоже. Ты и об стену разобьёшься, но слово сдержишь.

— Как будто это недостаток…

— От этого хорошо всем, кроме тебя, — Ира шмыгнула носом и неловко запихнула под капюшон выбившуюся рыжую прядь. Не ожидала услышать истину из рта, накрашенного Shanel. Стоило прислушаться. А то как-то несолидно: Виолетта Сергеевна, строгая мымра, но безотказная. — Кстати, как тебе Лекса? Правда же, он здорово танцует?

Ну вот, приехали! Я ей тут предостережения от всего доброго сердца, а Ирка — разговоры про Кудрявую Башку! У меня и так безостановочно вертелась фоном его выходка…

Самовлюблённый мальчик.

— Опять ты за своё? Не хочу ничего про него слышать! — слишком много незаслуженного внимания… Даже нет желания изощряться на новые оскорбления!

Он для меня пустое место.

— Странно… Вы так хорошо общались во время танца. Я думала, что вы помирились… И мы, наконец, сможем послушать его песни.

Дорогая, у тебя плохо со зрением или с чувством юмора?

— Хорошо общались? Помирились?! Да мы чуть не придушили друг друга! — нет, Ира, ну ты тронулась что ли? — Ты бы слышала, что он себе позволял… Да какие вещи он мне говорил!.. Я на полном серьёзе собиралась оттоптать его ботинки! Со мной нельзя так обращаться! Ни с Виолеттой! Ни с Вилкой Сергеевной!

Я вдруг поняла, что моя душещипательная исповедь разлетается эхом по всей улице. Кто-то раздражённо захлопнул окно в доме, у которого мы проходили. Иришка приняла взволнованный вид и замедлила шаг.

— А что говорил-то хоть?

Гадости! Полнейшую ложь!

1. Я болтливая;

2. Хватит мне пялиться;

3. Влюблюсь в него — будут проблемы.

Я тяжко закашлялась, промотав в голове каждое хрипящее слово, употреблённое по факту. Если перескажу Иришке этот набор, можно будет подумать, что я совратительница.

И как у него это вышло?

— Неважно!

Иришка цокнула и закатила глаза.

— Ну раз неважно… Разреши ему выступить, — Ира собиралась довести меня до припадка. — Одна Гончарова нам зал не соберёт. Ты понимаешь, что большинство хочет послушать его музыку?

Гончарова? Моя Гончарова?

— Это же моя магистрантка! Она будет выступать на балу? — я что-то не могла припомнить, когда Лиза подходила к Иришке по поводу прослушивания…

Видимо, в сети переписка идёт полным ходом.

— Твоя. За неё попросил декан, и он вообще хочет услышать, помимо сольников, дуэт, — да что же ты будешь делать! Куда я не суну свой нос — везде Александр Вадимович побывал первее! — Он сегодня так и не пришёл, потому что нам показать было нечего. Ты Лексу не пускаешь. А между прочим, ты обещала подумать! И если решишь его не брать, декану будешь сама объясняться!

Ну, не хватало только язык в конце показать. Я недовольно сморщилась.

— Ты ставишь меня в безвыходное положение.

— А зачем тебе выход из ситуации, которая проблемой-то даже не является? Что тебе с того, что он споёт?.. Я начинаю думать, что ты на Лексу…

— Я подумаю! Дай мне ещё один день! Хорошо?

Уж не знаю, чем Ирка хотела закончить, но у меня сжалась задница. Там явно было что-то мерзкое.

Раз так, значит, Гончарова знакома с Муратовым… Значит, в курсе, как его зовут на самом деле! Или хотя бы знает группу. И как я раньше не догадалась поспрашивать народ?

— Давай. Подумай и соглашайся. Докажи, что тебе на него всё равно.

Если узнаю, как его зовут, мне реально станет всё равно, чем будет заниматься Муратов на сцене перед своим отчислением. А за что его турнуть, я найду!

— Ну всё! Завались, Ирка! Там автобус едет…

***

Субботнее утро. Надежды выспаться не уживались с расписанием, а я давно не замечала, как пролетали ночи. Та же участь скоро постигнет и воскресенье. Иришка оставалась дома и обещала навести порядок, потому что "без дела ей было скучно". Я бы даже от вселенской скуки, да и если бы мне приплатили, не сунулась мыть холодильник. Проще было купить новый!

В восемь утра мы с очнувшимися после бурной пятницы первашами собрались в лаборатории и стали разбирать их крайнюю работу в этом семестре. Следующее занятие сделаем отчётное — последний шанс для непонятливых, а дальше я с чистой совестью не допущу полгруппы и буду прятаться по углам от давящих на жалость преследователей. Забавно, что под конец семестра наблюдалось стабильно стопроцентное посещение.

Лохи огородные. Или где вы там торчали по субботам во время моих занятий?

Пока я удостоверилась, что мальчики и девочки — особенно те, которых я видела впервые, — не станут наматывать волосы на ротор генератора, прошло полпары. И после успешного опроса подгруппы расположились возле стендов, а я — за рабочим столом, над журналом с фамилиями. Здесь были записаны все группы, что я вела.

Терять было нечего, и я на всякий случай принялась листать его. Кто знает, может, правда была спрятана прямо в моей сумке!

Шёл пятый день в розыске его настоящего имени…

Макеев, Мигулин. Мазарук. Максимов, Мамаев, Мятлин, Маркевич.

Муштаков, Мамеб… Чтоб его! Мамебдеков, Маслов.

Марчук, Мартушев, Монин.

Мищенко, Могила. Хо-хо! Маклюк…

Макавеев, Мамкин… Мдэ, не повезло. Модин…

Не так уж и много. Несмотря на то, что фамилии часто были записаны вразброс, по подгруппам, поиски продлились максимум пять минут.

Ну ничего, не отчаиваемся.

Оставлять этих бездарей без присмотра было нельзя — почему-то в отсутствии преподавателя всех горе-электриков тянуло засунуть. Неважно что и куда — отвертку в розетку самое тривиальное в списке. Мы и клеммы пытались замкнуть, мы и за руки брались, держась за оголённый провод. И схемы такие собирали, что обесточивали целый ВУЗ! На моём счету был такой послужной список, что я всегда предпочитала дождаться перерыва. Да и в тюрьму как-то не хотелось…

На пятиминутке я решила прогуляться, разогнав от стендов сосунков. Не привлекает ходить в туалет на перегонки с коротким замыканием.

Лениво вывалившись из аудитории, я поднялась на второй этаж. Случайно — или нет — распугала всех стуком небольших каблуков, стараясь растянуть время уединения. И вот у самой двери в уборную столкнулась с Гончаровой.

Какая прелесть!

— Лиза, доброе утро! — а это удача! Не нужно искать или ждать встречи целую неделю.

Миниатюрная девушка, задумчиво высматривая что-то у себя под ногами, вздрогнула, отпустив дверь. Та гулко хлопнула на весь коридор.

— Ой… Здравствуйте, Виолетта Сергеевна.

Они точно общаются! Я видела, как они танцевали вместе на репетиции… Ещё и поют в дуэте!

Я готова была наброситься на Лизу, вытряхивая из неё информацию за воротничок рубашки, девственно заправленной за пояс.

Вот ты и попался, Кудрявая Башка! К отчислению будет приложена рука твоих же друзей!

— Лизонька, — мы обе насторожились, когда я ласково назвала её имя. Поэтому я прочистила горло и решила начать издалека. — Слушай, а я не знала, что ты поёшь… Мне Ирина Максимовна рассказала.