Маска

Я озверело зашипела.

— Быстро!

Тёмик замер, заметно смутившись, от чего я чуть не упала на паркет без сознания.

— А Ирина Максимовна… Ну… Свободна?

Сукин ты сын!

Нас попытались обойти, потому что мы продолжали стоять. Я могла бы завизжать от переполнившего меня страха неопределённости и разбить в моменте пару окон. Но вместо этого тут же больно вцепилась в руку Степанова и заставила его начать крутить нашу одеревеневшую посреди зала парочку в вальсовом шаге.

Нужно было помолчать и успокоиться. И для этого замечательно подходил не такой уж и внушительный стресс от бесконечной путаницы в ногах. А десяток случайных попаданий по белым мужским кроссовкам сойдут за профилактику. Благодаря моему отсутствию чувства "высокого", и элементарного такта, мы медленно потоптались целых два круга, пока дыхание от предынфарктного состояния не пришло в норму.

— Виолетта Сергеевна… Ну вы… Скажете что-нибудь? — Тёмик, попавший в заложники моего нервного срыва, всё это время терпел отсутствие ответа на его злободневный вопрос. Наконец, ко мне вернулась способность шевелить ртом, и я позволила себе улыбнуться.

— Ирка замужем, — ну всё. По ощущениям, страх, что мучил меня несколько дней, отступил. Я с разочарованием заключила, что боялась вовсе не мероприятия, а воспоминаний. И не зря. Хреново. — Чёрт ты поганый, Тёмик! Запал на неё?

— Тише, — а я неплохо переставляла ноги. В состоянии аффекта научилась танцевать этот ваш вальс… — Вы же ей не расскажете?

— Ну ты интересный такой! А как же она ещё узнает? Мы ведь с ней лучшие подруги со школы.

Мужское, привычное лицо исказилось неприятным с виду недовольством.

— Я как-нибудь сам…

— Нет, подожди! Ты не можешь! Я же сказала, что она замужем, — Тёмик равнодушно хмыкнул, а в следующую секунду раздалось объявление виновницы нашего разговора, высиживающей на сцене и рассматривающей сверху плоды своего труда. Знала бы ты, Иришка, по какому такому поводу я вдруг неожиданно в двадцать семь лет научилась вальсу!

— Неплохо! Будем ещё повторять. А сейчас становимся разучивать падеграс.

И тут Степанов решил, что он узнал максимум необходимой ему информации и кинулся приглашать в пару какую-то зазевавшуюся девицу. Я осталась одна и растерянно оглянулась на бедных парнишек, отшатывающихся от круга полутораметрового радиуса, в центре которого их "любимая" преподавательница стояла в откровенном шоке.

Видимо, я выглядела действительно устрашающе. Не могла поверить своему "счастью"!

— Извините, вы свободны?

Глава 7 «Врать нехорошо»

— Извините, вы свободны?

Когда я обернулась, еле сдержалась, чтобы не заржать.

Это всё нервы…

Непонятно, отдавал ли себе отчёт маленький ребёночек-первокурсник, изумленно хлопающий глазками, к кому подошёл со спины. Но пока он не передумал, я отрицательно замотала головой, схватившись за его дрогнувшие ручонки, и принялась боязно ждать Иришкиной команды.

Мы свободны, дружок. Я и моя шизофрения.

Оказаться за бортом репетиции, на которую я даже не желала идти, было, мягко говоря, унизительно. Меньше всего я ожидала получить такой плевок от своего дипломника. Это, знаете ли, верный шаг от преподавательской благосклонности в сторону личностной неприязни! Здесь не моё поле боя, не мои правила, всё такое творческое и неформальное. А Тёмик просто взял и швырнул Вилку Сергеевну в море идиотизма без прелюдий… Степанов наверняка не понимал до конца, чем чревато такое поведение. Да ему влюблённость сдавила черепную коробку! Ну ничего… Мы сочтёмся быстрее, чем он успеет подкатить яйца к Ирке!

Справедливость восторжествует.

— Итак! — Иришка, восседающая прежде на сцене, поднялась на свои каблуки и собиралась демонстрировать новые движения.

Я быстро оглянулась вокруг: тут и знакомые студенты — кошмар! Завтра будут перетирать мои усталые косточки, — тут и посторонние. Парней, видимо, не хватало, в пары вставали по две девушки. А мои руки сжимали чьи-то потные ладошки… Это что же? Мне ещё повезло? Я опустила взгляд на своего партнера, доходившего ростом всего-то мне до плеч, а сбежавшему Тёмику, наверное, до пупка, и плавно отвернулась к сцене.

Резкие действия могли спровоцировать неприличный, безудержный ржач. У него было такое лицо… Словно он всю жизнь дрых, но так и не выспался.

Всё это ощущалось неадекватно, неуютно. Ну почему какой-то малолетке позволено нарушать мои личные границы?

— Ближе к кругу становятся кавалеры, по левую руку — дамы.

Пхах! Нашла кавалеров… А титул — Ваше Неандертальчество?

Мы неловко зашаркали по паркету, путаясь в руках, прежде, чем я додумалась подглядеть расстановку у соседей… И это мы даже не приступили к танцу. Крайняя от нас пара перешёптывалась, стараясь обсирать меня потише.

Сами-то, два трясущихся сальца. Похрюкайте ещё!

— Внимательно! Делаем синхронно шаг вправо, ногу заводим назад и слегка приседаем. Затем ещё один шаг, тянем носок. И в обратной последовательности, влево…

Все принялись пробовать, глядя на Иришку. А те, кому невидно — озираться по сторонам.

Я старалась повторять добросовестно и при этом не выглядеть тёткой, присаживающейся на горшок. Непонятно, как по итогу у меня выходило… Без зеркала тяжко.

— Тянем носок!

Мой напарник-коротыш если и старался, то это было трудно заметить. На лицо явный компьютерный заторможенный игроман, первак без подружки и шансов танцевать с кем-то помимо одинокой грымзы. Хотелось посмотреть всё же, как делали соображулистые студенты.

— Возвращаемся в исходное положение и начинаем идти вперёд с левой ноги. Раз… Два, три… Четыре…

Немного повертев головой, не прекращая шагать, я выбрала себе пару ярких пятен. Какой-то крепкий парень в красной футболке, с ним девушка в светло-желтом вязаном платье и длинных сапогах. Неплохо. Через пар шесть стояли пёстро одетые, перешептывающиеся девицы, наверное, подружки. У них выходило, на мой искушённый взгляд, ловко. И ещё через десяток пар виднелась… Кудрявая башка…

Шевелюра подрагивала, когда парень склонялся к партнерше и что-то говорил.

— Теперь шагаем с правой ноги, заканчиваем на левой. Снова повторяем восемь счётов…

Да сколько же можно шагать!.. Меня начинало укачивать!

Круг стал сдвигаться. Отдельные пары практически не нарушали строй, пока всё происходило слишком медленно. И я продолжала невольно следить косым взглядом за бесячим ориентиром. Напялил, ей-богу, как целлофановый пакет, какой-то дешёвый кожаный пиджак. Плохая попытка выглядеть солидно, потому что пайетки в качестве погонов, украденные с бабушкиного платья, ещё ни одного мужчину не сделали мужественным. За звёздочками стоило пойти всё-таки в армию.

— Теперь встаём лицом друг к другу.

Конечно же, и не догадываясь, Лекса оказался прямо на уровне нашей несуразной пары, увлечённый разговором, на противоположной стороне круга. Почему я смотрела? Да потому что голова коротышки заканчивалась на том месте, где должна была надёжно прятать меня от этого зрелища!

Мальчик! Ну не мог ты вырасти подлиннее?!

— На этом моменте, и парни, и девушки шагают вправо! Шаг, приседание. Шаг приседание. Получается, что вы расходитесь в противоположные стороны, откланиваясь чужому партнеру и партнерше, — такие запутанные, страшные объяснения были встречены ступором, а затем и разрастающимся в зале смехом, и Иришке пришлось подозвать запасного мальчика на побегушках, выдернув его из чужой пары внизу сцены. — Иди-ка сюда.

Да-а, Степанов! Жаль, что это не ты. Чувствую твою зависть, стоя в очереди тупиц, рассчитывающих хотя бы заговорить с моей опытной подружкой.

Забавная у молодёжи мода, бегать за холёными преподавательницами… И всё бы ничего, если не пропасть в интеллектуальном развитии и жизненных приоритетах. Любой, конечно, будет приятно внимание, но не более…

Вспомнилось, как Иришка в среду расчувствовалась, говоря о муже.