Комиссар

— Вот что, Захар. Мы тебе поможем. Знаю я, как обе проблемы разрешить. Коня мы тебе сыщем, на нем мчись в столицу, а мы сами соберемся и твоего комиссарика выручим, если жив он, а если прибили, похороним как полагается. Глядишь, в следующий раз упреками сыпать не станешь.

— Нет, так дело не пойдет. Я Кирилла Ивановича не брошу, с вами поеду. — твердо сказал Захар. — Вот как лучше всего поступить…

…

Люди Салтыкова вместе со связанным Кириллом дожидались Сергея возле очередного поселка, который должен был поднять восстание. Было поздно, они надеялись заночевать в этой деревне, впервые за долгое время под крышей, а не под чистым небом.

— Слышь, скачет кто-то — сказал один из них.

Действительно, вдалеке появились силуэты двух всадников, направлявшихся прямо к ним. Народоборцы достали оружие, но когда всадники приблизились, расслабились.

«Их посылали убить Захара!» — догадался Кирилл.

— Где Салтыков? — спросил один из всадников.

— В деревне, договаривается с головой. А вы чего, справились?

Всадник зыркнул на Кирилла.

— Не здесь, — ответил он.

Оболенский улыбнулся.

«Ни черта вы не справились!» — подумал он и усмехнулся. Заметив улыбку на его лице, второй всадник разозлился.

— Весело тебе, сволочь? Ну так похохочи сейчас, — подогнал к нему лошадь и ударил в лицо сапогом. Даже с завязанными руками Кирилл сумел без труда увернуться.

— Слышь, не трогай его. Салтыков не велел, — заступился за Оболенского другой народоборец.

Всадник смерил Кирилла презрительным взглядом, но бить больше не пытался. Вскоре вернулся Сергей, заметив прибывших повеселел, но переговорив с ними, стал мрачным.

— Ну что, Павел Евгеньевич, накаркали, — отведя в сторону народоборца, сказал Салтыков. — Впрочем, плевать. Телеграмму не отправили, времени терять нельзя. Рисковать тоже. Сегодня же с Гришкой отправляйтесь в столицу.

— Да вы что? Меня там каждая собака знает. Расстреляют ведь без разговоров.

— А чем мы, по-вашему, здесь занимаемся, Павел Евгеньевич? — разозлился Салтыков. — Вы когда в войну на нашей стороне вступали не думали, что за правое дело и умереть придется?

— Умереть, а не совершить самоубийство!

— Довезите его хотя бы до столицы. Переоденьтесь, замаскируйтесь как-нибудь. Бороду отрастите или наоборот сбрейте. Уж не знаю, что вы там придумаете. Но времени терять нельзя.

Народоборец опустил голову, вздохнул.

— Хорошо, поедем сейчас же.

— Уверен, у вас все получится. Будете еще армию нашу на подступах к столице приветствовать, — улыбнулся Салтыков.

— Было бы неплохо, — ответил скептически настроенный Павел Евгеньевич.

Они разъехались, Салтыков сообщил бойцам, что нужно возвращаться в лагерь, потому на ночлег отправятся, когда ни зги не будет видно. Отправились в путь. Лошадь Кирилла Салтыков вел рядом с собой.

— Ну что, Сергей, недооценил Захара? — спросил довольный Кирилл.

— Не злорадствуй, — спокойно ответил Салтыков. — Это ничего не меняет — ему все равно ничего не известно. Так или иначе, мы разобьем вас на востоке.

— Бьюсь об заклад, ты и в смерти Захара был уверен. А оно вон как вышло.

Салтыков в ответ промолчал.

Двигались до одиннадцати вечера. Остановились на опушке леса, ни пытаться скрыть свое присутствие, ни разводить костер не стали, завалились спать — длинный день вымотал их до предела. Кирилл хотел воспользоваться благоприятной возможностью и попытаться убежать, но у него самого не осталось сил, он провалился в сон, как только лег на сырую траву. Разбудили его прикосновения к рукам. Что-то шершавое, мокрое скользило по пальцам. Спросонья Кирилл ничего толком не понял, решил, что уже утро, начал подниматься, когда его цапнули за палец. Он едва было не вскрикнул, удивленно захлопал глазами. По-прежнему ночь, вокруг тихо, а у него за спиной кружится какой-то маленький зверек. В следующее мгновение Кирилл понял, что веревка с его запястий упала, распутал руки, развел в стороны, поморщившись от покалывания, случайно задел лежавшего поблизости Салтыкова, тут же перепугался и сжался в комок. К счастью Сергей не проснулся.

Тем временем зверек, которым оказалась довольно крупная лисица, мягко ухватилась за рукав Кирилла, потащила в сторону леса.

«Да это же обращенец, — догадался Кирилл. — Они выручать меня пришли».

Оболенский встал и побежал за лисицей, с трудом разбирая дорогу, наступил на что-то мягкое.

— Ауу! — завопил кто-то.

ЛДисица обернулась, испугано сверкнула своими блестящими позолотой глазами, побежала сломя голову. Кирилл помчался за ней.

— Уходит, скотина! — завопили у Оболенского за спиной.

— Сюда, Кирилл Ваныч, скорее! — донесся голос Захара.

Он уже бросился на звук голоса, а проснувшиеся народоборцы начали стрелять. Кирилл инстинктивно прыгнул на землю, прижался.

— Отставить огонь! — приказал зажегший лампу Салтыков. — Не стрелять без необходимости!

Это на руку Кириллу. Он снова вскочил, хотел побежать, но отчего-то когда он наступил на левую ногу, она подкосилась. Оболенский непременно грохнулся бы обратно на землю, если бы не подоспевший Захар. Ухватив товарища за плечо, он увлек его в сторону леса. Кирилл догадался, что его все-таки ранили, кое-как скакал, стараясь подстроиться под темп Захара.

— Перебежать на ту сторону, там лошади, — сообщил тяжело дышавший Захар. Они кое-как добрались до нужно тропинке, заковыляли по ней.

— Куда же они делись! — зло бросил Захар, рассчитывая на помощь запропастившихся обращенцев. Тщетно — услышав выстрелы те разбежались.

— Еще чуть-чуть, Кирилл Ваныч, еще чуть-чуть, — приговаривал Захар, когда понял, что их вот-вот нагонят.

— Не успеем, дружище, не успеем, — выдавил Кирилл. — Уходи, нужно сообщить в центр, что народоборцы готовят генеральное наступление на востоке. Без этого мы проиграем войну. Это важнее меня, важнее всего на свете

— Не переживай Кирилл Ваныч, я уж все знаю, уж проблему решил.

— Стой, сука! — на тропинке возник один из народоборцев. — Они здесь, все сюда.

— Прыгай к лошадям, Кирилл Ваныч, скорее! Дальше уж сам, — сказал Захар, отпуская Оболенского и скидывая винтовку с плеча.

Кирилл не стал спорить, неулюже прыгая на одной ноге, кривясь от боли, разливавшейся в лодыжке левой, он честно попытался выполнить наказ Захара, но не смог, рухнул прямо на землю. Захар стал отстреливаться, несколько раз попал в народоборца, но оберег защитил того.

— Ну, все, сука! — зло бросил преследователь, спрятавшись за стволом дерева. Вытащил пистолет, стал стрелять в ответ. Подоспела подмога, Захар понял, что сейчас его убьют.

— Отставить огонь! — приказал Салтыков. Ему не подчинились. Прятавшийся за деревом народоборец выбрался и двинулся прямо на Захара, бросив Сергею:

— Пошел ты… Эта падаль убить меня хотела.

И тут же поплатился за свои слова — Салтыков выхватил меч и со всего маху ударил своего подчиненного, оберег на груди того вспыхнул, сам народоборец отлетел к дереву, уставившись на гвардейца округлившимися глазами. Сергей даже не глянул в его сторону.

— Бросай оружие, Захар, и сдавайся, иначе погубишь и себя, и Кирилла! — потребовал Салтыков.

— Ваша взяла, Сергей Митрич, — сознавая отчаянность своего положения, ответил Захар. Попытка спасти Оболенского провалилась.

— Крутите их, — обратился Салтыков к застывшим в стороне народоборцам. — А ты, — он посмотрел на посмевшего перечить ему солдата, — если однажды посмеешь не подчиниться, я не ограничусь оберегом, а разобью и твою голову!

После того, как народников связали, спать никто не стал, дождавшись, когда горизонт осветился молочно-бледной полоской, предвещавшей скорый рассвет, отряд отправился в путь.

…

— Товарищ Латунин хотел поговорить непосредственно с вами, — успокоил Григория мужчина кожанке. — Сообщаемые вами сведения чрезвычайно важны, товарищ.

— Да уж, — протянул Гришка, неуверенно поднимаясь по мраморной, закручивающейся по спирали лестнице дворца, в котором располагалось правительство Беловодской Народной Соборная Республики.