Заложник

Глава тринадцатая. А ВОТ КОМУ ОСИНОВЫЙ КОЛ!

Если в славном городе Санкт-Петербурге чего и не хватает - так это чего угодно, только не автосервисов. На каждом углу понатыканы, и чем дальше от центра города - тем гуще. А в бывших так называемых промзонах - только что гроздьями не висят друг на друге. Не говоря уже о таких исконных гнездовищах автомобильно озабоченных граждан, как всем известные авторынки на улице Салова и проспекте Энергетиков, Однако сервис сервису рознь, Над лохматками граждан попроще колдуют нетрезвые Кулибины в засаленных ватниках. Пока они прикидывают в недрах темных гаражей, какую дрянь с помойки засунуть в мотор лохматки вместо поломавшейся детали, хозяин мается снаружи под дождем или снегом. Потом Кулибины выползают на свет божий и впаривают хозяину, что деталь они поменяли на самую что ни на есть фирму. И что лохматка теперь птицей полетит. Примерно так оно и бывает - до второго или третьего перекрестка. На другом полюсе - сверкающие всегда чисто вымытыми стеклами корпуса фирменных центров. На них как будто написано: только для белых, то есть для хозяев жизни. Европа! Но и цены - европейские. Сюда приезжают на иномарках из разряда недешевых. Посетителя встречают в приемном зале натуральные клерки при галстуках и компьютерах. С неподдельным участием домашнего доктора они выслушивают жалобы и ставят диагноз. Посетителя приглашают в кафе - извините, придется подождать. Машину забирают вежливые работники в комбинезонах с иголочки. Потом неторопливо колдуют над ней в просторных и светлых ангарах. Тикает незримый счетчик, накручивая каждый час сумму, примерно эквивалентную средней месячной зарплате обыкновенного гражданина. Впрочем, клиентов это мало волнует. Экая мелочь! Рестораны и казино обходятся гораздо дороже. В кафе автоцентра на улице Софийской случайно встретились трое. Массивные фигуры, с трудом умещавшиеся в дорогих костюмах, и обилие золотых побрякушек на всех выступающих из костюмов частях тела ясно говорили о том, к какой именно категории хозяев жизни они относятся. Уж всяко не забуревшие менты и не раздувшиеся на откатах чиновники. Все трое заметно обрадовались нечаянной встрече. Не так скучно ждать! Заодно можно что-нибудь и перетереть - не пропадать же зря драгоценному времени. Сделали заказ. Двое ограничились соком, а третий, самый старший, прошелся по коньяку, несмотря на перспективу усесться за руль. Подумаешь, лишняя сотка зеленых шакалу из ГИБДД! Разговор с общих тем перешел на последние события. - А ведь аккурат сейчас Толика Горелого хоронят, - вспомнил тот, кто постарше, - здесь, по соседству. На кладбище 9-го января. Там, кстати, из наших Воаан должен быть. Все трое закивали и приняли соответствующий случаю печальный вид. По правде говоря, Горелого никто особенно не жалел - достал. Псих он и есть псих. Сам и нарвался на нож в пьяной драке после картежного загула. Однако обычай требовал. Для приличия немного помолчали. А что, кладбище хорошее, - поддержал тему один из тех, кто ограничился соком, - много солидных людей, памятники такие, что ходи да любуйся. На одном боец какой-то из начала девяностых - так тот даже с мобильником! Сам видел. Сейчас мобильники стали в гроб класть. Это зачем? Ну, кто верующий, так думает; а вдруг пообщаться удастся с усопшей душой? Ну а кто неверующий - страхуется. Чтоб заживо, значит, не похоронили. Летаргия там или еще чего. К примеру, об долбается кто до бесчувствия. Да, дела… Разговор прервался. В голову полезли неприятные мысли. Думать о неприятном не хотелось, Вдруг в дверях кафе появился еще один посетитель. По виду он мало чем отличался от присутствующих. - Легок на помине! - раздались приветственные возгласы. - Здорово, Вован! Вован молча присоединился к компании. Вид у него был явно встревоженный. Слышь, братва, я только с похорон… Знаем, слышали уже. Да ладно, чего ты как с дуба рухнул - все там будем. Развейся, помяни усопшего! Какие тут, блин, поминки! Уже развеялся - так, чтоб глаза не глядели! Там такое, что хоть сам в гроб ложись! Чтобы успокоить Вовэна, пришлось влить в него целый стакан коньяка, Только после этого он смог более-менее связно изложить, что же все-таки случилось. - Братаны, это беспредел! Собрались чин-чинарем. Ну, там, как обычно, все путем - поп, в натуре, кадилом машет, родственники с платочками, мы все вокруг стоим. Коробеевские, с которыми Горелый кучковался, постарались как надо - гвоздик по дороге насыпали, гроб полированный на лимузине притаранили, венков - хоть жопой ешь. Памятник уже готов, дожидается, пока могила осядет. Фотки показывали: спи, наш верный друг, безвременно отдал жизнь за правое дело, то да се. Короче, дело к концу - я пошел прогуляться. Проведать Фиму Босого - он там через два ряда лежит. А там… Вован задохнулся от возмущения. - А там - кол! Типа как в фильме про Дракулу - осиновый, здоровенный! Прямо в могилу загнан, торчит кабаньим хером! Крест мраморный вдребезги, плита гранитная, на которой Фима так классно при галстуке и с собакой любимой, - пополам! По венкам будто танк проехал! Так это еще не все. Ну? - На колу - табличка. Мол, ты меня убил - будь проклят во веки веков. И подпись: «Союз мертвых»! Братаны ошарашенно молчали. Что за херня? - пришел в себя один из них. - Что это за»союз мертвых»? Ты чего гонишь-то, Вован? У тебя как с чердаком? Каком кверху! - огрызнулся Вован. - Ты сам съезди, подивись - может, по-другому тогда заговоришь! Ох, неспроста это все, чует мое сердце! Жопа твоя чует неизвестно что, а не сердце… - начал было тот, кто постарше, но его прервало треньканье мобильного телефона. Вован выхватил мобильник из недр кожаной куртки и прижал его к уху. Долго слушал, все больше мрачнея. Ни слова не говоря, дал отбой. - Что я говорил? На Южном погосте та же херня! Помело звонит оттуда уже три могилы наших истыканы, раздербанены вдрызг. И везде такие же таблички на колах! Братаны разом заговорили. Возмущению не было предела - всем стало ясно, что это не нанюхавшиеся клея малолетки уродуются. Кто-то тянет на всю братву, причем по-крупному. Ничего не боится, гнида, ничто святое ему не дорого! Оскорбление было тяжелым, и каждый чувствовал, что оно касается и его лично. Дожили, - Ясно! - наконец подвел итог старший. - без ответа такое дело оставлять нельзя. Надо сообщить Бармалею, пусть решает, что делать. Все дружно поднялись и вышли из кафе - не до посиделок теперь и не до ремонтов. Беспредел, как есть беспредел! Молва о святотатстве быстро распространилась по криминальному Петербургу. На городские кладбища были отправлены гонцы для изучения обстановки - гонцы вернулись с крайне неутешительными и тревожными известиями. В общей сложности осквернению подверглись более сорока могил, в которых покоились представители всех рангов бандитской иерархии -от рядовых быков до авторитетов. И везде - осиновый кол с табличкой. «Ты убил меня. Будь проклят во веки веков». И везде одна подпись: "Союз мертвых». Бандиты рвались отомстить. Мозги по стенке размазать, яйца отрезать, руки поганые оторвать - да вот только не знали кому. Представители разных и часто противостоящих друг другу группировок уже стали косо посматривать друг на друга. Вспоминали старые обиды, прикидывали: а может, эти? Или те? Однако до конца поверить в то, что живущий по понятиям правильный братан способен на такую вот запредельную подлянку, было невозможно. Пусть и выпадает схлестнуться с ним время от времени в какой-нибудь разборке не на жизнь, а на смерть, - не поднимется у такого рука. Но ведь кто-то смог? Как раз об этом и размышлял вечером того же дня в своем офисе Михаил Огородов, он же Миха Огород. Именно он принял после покойного Стилета город, именно ему оказали такую большую честь авторитетные люди -поставили смотрящим над питерскими делами. Велик почет, но и забот немало. В многомиллионном портовом мегаполисе тихо не бывает. Все как в большой политике - только еще неизвестно, какая политика больше. Тонко отлаженная система сдержек и противовесов требует неусыпного внимания и твердой руки. После кончины Стилета многие подняли головы - думают в неразберихе откусить что-нибудь у соседа, перекроить уже давно распределенные сферы влияния. Нигерийцы опять борзеть начинают, внагляк лезут со своим героином на чужие территории. Городское начальство на порт зарится, а в области гавриловские с сибиряками бензоколонки поделить не могут. В страховых компаниях опять бардак - никак не переварить жирный кус обязательного автомобильного страхования! Торговля недвижимостью вроде под контролем -зато черные опять лезут изо всех щелей, как тараканы. Да что там говорить… Самое время показать себя новому смотрящему. Как раз сейчас к нему присматриваются - на своем ли месте? 6 том числе и те самые авторитетные люди, которые как поставили - так и положат. Причем навсегда. И вот в такой ответственный момент - на тебе. Родные могилки с осиновыми колами. Массовое глумление над светлой памятью братанов. Наверняка дошло уже и до Москвы, скоро разнесется и по зонам и пересылкам. Если к тому времени все не будет улажено - хана питерскому смотрителю. И никакие московские покровители не помогут. Значит, пришел момент икс для Михи Огорода. Он сам должен с этим разобраться - без всяких сходок. Продемонстрировать личные организационные способности. Ну что же, пусть неведомый враг пеняет на себя. Огород резко крутнулся вместе с вращающимся кожаным креслом. Закурил, бросил зажигалку на стол, потянулся к телефону. Через пару минут в дверях возник среднего роста худощавый человек в сером неброском костюме. Лысина, очки, оттопыренные уши, уныло свешивающийся нос - ни дать ни взять огорченный перестройкой завлаб из погорелого НИИ. Между тем это был начальник личной службы безопасности Огорода, в прошлом - полковник КГБ из знаменитого пятого управления. Его прислали в помощь Огороду московские авторитеты. Хвалили, аттестовали как человека верного. Хотелось бы знать кому? Дело свое верный человек знал туго, связи имел обширные, страх вызывал у окружающих самый искренний. Даже Огород относился к нему с осторожностью, называл по имени-отчеству и на -вы Так и не был до конца уверен - а может, и не уходил никуда полковник из своего КГБ? Поэтому не стал вдаваться в лишние подробности, рассказывая о своих переживаниях, и перешел сразу к делу, - Петр Владимирович, эту гниду надо поймать. Петр Владимирович молча наклонил голову. - Эта сволочь не просто глумится - бросает вызов всей нашей системе! - не удержался все-таки от объяснений Огород, - Христианским традициям, наконец! Петр Владимирович внимательно слушал, ничем не выдавая своих эмоций. - Таких нельзя оставлять в живых, Тем более что он не успокоится. Это враг! Петр Владимирович опять молча кивнул. Огород быстро посмотрел на него и продолжил: