Страница 7 из 17
– Только в один конец, Дар, – ласково сказала королева. – Обратно вернёшься своим ходом.
Она достала из складок мантии деревянную флейту и протянула ему.
– Ты ведь знаешь подходящую мелодию?
Даррен дотронулся до инструмента кончиками пальцев и тут же отдёрнул руку.
– Нет. Ты не понимаешь, Каридвен! Эта флейта слишком много забирает у музыканта. Я не готов столько отдать.
– Какое возмещение ты хочешь?
Даррен заколебался, что-то мысленно прикидывая.
– Один клад мне.
– Половину!
– Хорошо, но я сам выберу, что взять.
– Договорились, – Каридвен ярко улыбнулась. – Это будет достойный подвиг для завершения Безымянного дня.
«А если вы оба сгорите вместе с проклятой флейтой, это будет идеально», – добавила она про себя. Даррен верно служил её брату, и всем было известно, что он остался при дворе только ради того, чтобы узнать истинную причину смерти Айвора.
Даррен взял флейту, встал и молча поклонился. Наблюдая, как он пробирается между пирующими к выходу из залы, Дилан едва слышно прошептал:
– Что, если он погибнет, а Лорн выживет?
– Ничего страшного, – Каридвен погладила его по щеке. – Ты ведь не проговоришься, верно? А я скажу Лорну, что Даррен узнал о его роли в убийстве короля и попытался отомстить – на свой страх и риск.
– Восхищён твоим умом, моя королева! – он пылко поцеловал ей руку. – Кстати, когда Даррен вернётся, он будет полностью измотан, верно?
– О да… – Каридвен усмехнулась и подняла свой кубок. – А мы приготовим ему угощение.
Глава 4. Та Самая Флейта
Вонь была настолько резкой, что чесалось в носу. Но если чихнуть, утихшая боль наверняка снова проснётся. А ещё дико раздражал гудящий звук, как от застрявшего в щели шмеля. Кунла слышал такое в человеческих домах, значит, он больше не в подземелье Неблагого Двора. Рядом кто-то насвистывал «Зелёные рукава» – старую мелодию, известную только фэйри, а не ту, что украли и испортили люди.
Кунла самую малость приподнял ресницы. Высокий потолок, обшитый светлыми досками, светильники такие яркие, что режут глаза. Слева – большое окно, одна створка приоткрыта. Снаружи темно, значит, ночь ещё не закончилась. А лежит он на чём-то твёрдом, вроде стола. Кунла скосил глаза вправо. Спиной к нему стоял и размешивал в жестяном ведре что-то вонючее высокий человек в чёрной рубашке с закатанными рукавами. Густые белоснежные волосы падали на расстегнутый ворот неровными прядями. На колдуна не похож – на бледной коже предплечий ни одной татуировки. Да и перевелись колдуны давным-давно. Но откуда он знает правильную мелодию?
Кунла не любил людей, особенно таких – холёных и упитанных. Живёт, небось, сытно и спокойно. Кунла последний раз ел три дня назад, а что такое покой, знал только понаслышке. От вони глаза начали слезиться, заболела голова. При этом, как ни странно, тело ощущалось лёгким и прыгучим. Даже чистым.
Человек перестал свистеть. Кунла тут же закрыл глаза.
– Так, это готово, – произнес приятный голос. Таким рассеянным тоном обычно ведут разговор с самим собой. – В следующий раз надо купить смолу подороже, а то рехнуться можно от запаха. Ну-с, малыш, готов сыграть роль прекрасного принца?
Ответа от него явно не ждали, и Кунла счёл за лучшее промолчать.
– Или сначала ветки? – задумчиво пробормотал голос. – Да, пожалуй.
Послышался сухой шелест. Кунла приоткрыл правый глаз. Непонятный человек укладывал красиво изогнутые дубовые ветки в прозрачный ящик, по размерам вполне способный вместить средних размеров фэйри.
«Это что, гроб? Как в сказке?! Ну уж нет!» – Кунла сгруппировался и одним прыжком оказался у окна. Дёрнул раму и прыгнул, даже не посмотрев, что внизу.
– Стой!
Окрик догнал его уже в полете. Башня! Сердце оборвалось, но в ту же секунду он влетел прямо в объятья раскидистого дуба. Кунла намертво вцепился в покрытые листьями ветки и повис. Листья зимой? Обдумать это чудо не было времени. Кунла оглянулся на дом. Надо же, какой большой, с двумя башнями. А вот и хозяин – тоже решил из окна вылезти, правда на первом этаже. Как это он так быстро спустился?
Кунла стремительно, по-беличьи, соскочил на землю и кинулся в глубину парка, больше похожего на лес.
– Стой, тебе говорят! – раздалось сзади. – Всё равно поймаю!
Только сейчас Кунла заметил, что на шее у него что-то болтается. Флейта? Неужели Та Самая?! Радость обожгла волной и тут же схлынула. Флейта оказалось новенькой, человеческой работы. Он хотел было сдёрнуть её, но не стал. Пригодится, даже такая.
Впереди замелькали испуганно разбегающиеся олени.
– Задержите его!
Он что, оленям приказывает? Кунла не удержался от смешка. И тут его левая нога попала в петлю вынырнувшего из-под земли корня. Кунла покатился по земле, взвыв от резкой боли.
– Попался, стервец! – голос преследователя слышался совсем близко.
Кунла вскочил, стиснув зубы, подпрыгнул, ухватился за нависшую ветку огромного ясеня и закинул себя наверх. Не останавливаясь, полез дальше. Нога болела, но по сравнению с тем, что ему пришлось пережить в лапах королевы, это была сущая ерунда.
– Слезай! – потребовали снизу слегка задыхающимся голосом. – А то хуже будет!
– За дурака меня держишь? – Кунла поудобнее устроился на последнем прочном суку. Лезть выше было уже рискованно. – Ты кто такой? Колдун? Ну, так сними меня, если сможешь.
– И сниму! – пообещал незнакомец. – Отдышусь только.
Волосы у него растрепались и ещё сильнее напоминали гриву. «Как он не мёрзнет в одной рубашке? – с тоской подумал Кунла, ёжась на пронзительном ветру. – И в темноте видит, зараза!»
Он присмотрелся к своему преследователю повнимательнее. Крупные, вполне человеческие черты лица, тёмные брови вразлёт. И большие, цвета желтой яшмы глаза с вертикальными зрачками. Кунла вцепился в дерево так, что кора начала крошиться под пальцами. Белая грива, зеленеющий зимой дуб – всё сходится!
– Ты… манурм?! Этот, как его, Лорн?
– Польщен, что мое имя широко известно среди фэйри. – Лорн принялся не спеша расстёгивать рубашку. – В последний раз предлагаю: слезай сам. Обещаю, больно не будет, ты просто уснёшь.
– Я уже выспался. – Кунла оценил расстояние до соседнего дерева. Пожалуй, можно перепрыгнуть, даже с больной ногой.
– Тогда я тебя укушу, – голос змея стал опасно-вкрадчивым. – Яд манурма, к твоему сведению, парализует. А ещё это очень болезненно.
– Ты меня сначала достань, пивной бочонок!
Манурм со свистом втянул в себя воздух, резко выдохнул и начал меняться. Кунла внимательно следил за метаморфозом и, когда массивное тело гигантского змея полностью втянулось на дерево, прыгнул.
***
Рогатое существо оказалось женского пола и совсем юное, насколько Дон мог судить. Хотя возраст фэйри не определишь, пока не посмотришь в глаза. Манурм пропустил сквозь пальцы медные кудри, недавно слипшиеся от крови, а теперь собственноручно им вымытые и расчёсанные. Что понадобилось Неблагому Двору от этой девочки? Её пытали всерьёз, не ради развлечения.
Дон потрогал острые отростки рожек. На них должны позвякивать крошечные бубенчики, а в пушистой кисточке на конце хвоста блестеть цветные бусины. И браслеты – золотыми завитками охватывать тонкие руки…
Чутко вздрагивают острые кончики ушей, настороженно смотрят раскосые глаза. Мгновение узнавания – и звенит серебром радостный смех…
Нет, его лесная нимфа Лара была совсем другой. Вся как росчерк птичьего крыла – быстрая, изящная, с текучими локонами цвета ночного ручья, перламутровой кожей, зеленоватой, как мох, и такой же мягкой шёрсткой на стройных ногах дикой козочки. А у этого существа круглое лицо с пухлыми губами, нос картошкой и золотистая кожа с россыпью веснушек – там, где её можно разглядеть между синяками и коростой. Так почему же он вспомнил те времена, когда в Исландии ещё шумели леса? Люди их вырубили, уничтожили вместе с лесными духами. И он не сумел уберечь Лару.