Отблеск золота

Шикария даже взяла образцы её кожи и крови, чтобы сделать несколько тестов. Утром Валисия заметила, что лицо начало чернеть. Она не могла на себя смотреть и не понимала, почему продолжает сидеть на диване и чего-то ждать. Всё её естество требовало собрать вещи и отступить. Ведь это было бы намного проще.

Ей казалось, что она потеряла цель к существованию. Каких-то полгода назад ей бы и в голову не пришла эта мысль. Она была заряжена действовать до самого конца практически без остановки, но что-то внутри сломалось. Валисия не читала книг и газет, практически не разговаривала, она лишь смотрела на огонь. Или на идеально белый потолок. Она даже спала теперь на диване, чтобы не ходить по комнате.

Мила, несмотря на свою сломанную ногу и повреждённую руку, была намного бодрее и активнее. Она старательно зубрила и готовилась к годовым экзаменам. Крит приносил ей задания и помогал, если мог сказать что-то дельное, что бывало очень редко. Он часто пытался развеселить Валисию и завлечь её в беседу, сидя на полу у кровати Милы. Но она его игнорировала, как и всех остальных.

Вновь в комнату пришла Шикария с несколькими склянками. Она выглядела озабоченной. Голубые волосы привычно взъерошены и убраны от лица очками. Даже не здороваясь с друзьями, она села на диван рядом с Валисией и осторожно размотала её руку. Она почувствовала, как руки подруга напряглись, и она с безразличием посмотрела на свою кожу. На руках тоже появилась чернота.

— Я ведь даже не врач, Сия, — Шикария громко щёлкнула пальцами возле её носа. — Медсестра явно ленится. Пошли в больничное крыло!

Валисия снова перевела взгляд на огонь. «Скорей бы уже всё почернело до конца», — пронеслось в её мыслях. Она только этого и ждала. Относительно лёгкого конца. Шикария что-то прокричала, но она ничего не услышала. Безразличие ко всему захлестнуло её с головой. Различать слова и даже буквы было сложно и неинтересно.

Смерть. Образ, который люди стараются не примерять на себя, боясь накликать беду. То, с чем обычно никто не ассоциирует события в своей жизни. Это слово, которое ставит точку во всём. Что может быть проще, чем взять и закончить всё одним прыжком или, например, глотком яда? Ничего. Но людям всегда страшно узнавать что там, за этой черной пеленой. Ждёт ли их что-то после кончины или их встретит лишь пустота? Ответ на этот вопрос обычно пугает сильнее, чем сама смерть.

Шикария резко повернула голову в сторону балкона. Прилетел Крит, на чьи визиты давно стали закрывать глаза. Он зашёл в дверь, которую теперь не запирали даже на ночь, и отряхнулся, как настоящее животное. Именно это и сказала бы ему Валисия раньше, но сейчас она промолчала. Да и не обратила на него особого внимания.

Мила ушла на дополнительные занятия. Дорога теперь занимала у неё минимум в два раза больше времени из-за фиксаторов на ноге. Но она упрямо шла на занятия, не собираясь терять баллы в личном рейтинге. Влюблённость лишь придавала ей сил. Отношения с Критом дали ей дополнительную мотивацию к учёбе. Ведь исполнить мечту всей жизни с небезразличным человеком, мало кому удавалось.

— Привет! — громко сказал он и подошёл к подругам.

Валисия смотрела на потолок, откинув голову на подушки. Шикария начала активно жестикулировать, показывая ему её руки.

— Она не говорит врачу, что становится хуже. Ты понимаешь, что у неё ткани отмирают, а ей плевать? — её голос дрожал.

Крит нахмурился. Несколько секунд ему потребовалось для принятия решения. Он подхватил Валисию на руки прямо в пижаме, которую она не снимала уже несколько дней, и понёс её в больничное крыло. Шикария быстро следовала за ними, у неё в руках уже был блокнот с заметками, куда она записывала все важные изменения в её состоянии.

Валисия не сопротивлялась. Ей не было до этого никакого дела. Хотя внутри что-то определённо бушевало. Но она не знала, что именно. Ей лишь хотелось, чтобы её оставили в покое.

Шикария злобно что-то бормотала себе под нос. Валисия почти ни слова не разобрала из её тихой тирады, но, честно говоря, она даже не пыталась. Ей было жарко, но жар стал ей привычен. Температура постоянно повышалась, руки и лицо горели огнём, она будто уже становилась драконом. Более болезненным способом, чем рассказывали им на занятиях.

Но кому и какое дело было до боли, когда всё естество требовало прекратить эти душевные муки. Ей больше не хотелось решать чужие проблемы. Пусть даже и двух самых близких для неё людей. Валисия хотела лишь, чтобы всё закончилось как можно скорее. Простое желание и простое исполнение. Ей нужно было лишь решиться.

Она почувствовала на себе чей-то настойчивый взгляд. Отчего-то голова повернулась на этот зов. Её встретили серьёзные и встревоженные золотистые глаза. Ещё совсем недавно этот взгляд что-то означал для неё, но теперь и он стал ей безразличен. Валисия медленно повернула голову и снова уставилась на свои повязки. Никто их не окликнул и не последовал за ними. Крит почти достиг своей цели.

Шикария перестала бормотать, после того, как они неожиданно столкнулись с Уоллесом. Она сильно смутилась, увидев его. Валисия так и не сказала подругам, что именно стало причиной их ссоры. Шикария думала, что у них сложатся крепкие отношения и удивлялась тому, как быстро и резко всё закончилось.

Её усадили на кушетку. Валисии было очень сложно разбирать слова и фразы, поэтому она настойчиво игнорировала все обращения к ней. Шикария говорила вместо неё. Она показывала им раны, объясняла, как давно это начало развиваться, и показывала, откуда именно всё пошло. Шикария передала им блокнот со своими записями и выдохнула, считая, что за дело взялись профессионалы.

Валисия почувствовала множество иголок, воткнувшихся в её тело. Иглы, огонь, вода, чем ещё её собирались мучить? Жизнь всегда преподносила ей сюрпризы. Крики и угрозы расправы, драконы, считающие её шпионкой и нарушительницей, разговор с ректором. Всем от неё что-то было нужно. Даже врачам.

Она ненадолго отключилась. Что важного могло быть в мучительном бытие? Спасение было в бессознательном состоянии, куда она и сбегала каждый раз, когда появлялась такая возможность. Там её преследовали золотистые глаза. Их было множество. Они выражали абсолютно противоположные эмоции.

Но лишь одни выделялись среди всех. Они внимательно следили за каждым её движением и пытались оценить, является ли она врагом. Ей хотелось объясниться с их обладателем, но во сне присутствовали только глаза.

Её постоянно расталкивали и заставляли двигаться. Валисия отмахивалась, но на помощь персоналу часто приходили её друзья. Крит поднимал её с койки, Шикария распрямляла ей руки и ноги. Совместными усилиями у них получалось расшевелить её хотя бы на несколько секунд.

В их разговорах она смогла различить только одно слово. Яд. Но ей было неинтересно, что оно означало и в каком контексте произносилось. Рука практически перестала болеть, но за это, скорее всего, нужно было благодарить лекарства. Ведь чернота продолжала расползаться по чистой белой коже.

Дни тянулись один за другим. В сутках было всего несколько часов, когда она бодрствовала. Остальное время Валисия спала. Усталость не покидала её ни на секунду. Все мысли сводились к тому, что ей хочется отдохнуть. Она заметила, что Мила стала ходить увереннее на своих ногах, у Шикарии немного отросли волосы, но это всё, что она знала об их нынешних жизнях. У Крита она могла различить только блеск глаз. Взгляд был замылен, словно у неё сильно упало зрение.

Шикария в тайне от врачей практически каждый день приносила новые мази и делала пометки в своём маленьком блокноте. Однажды в палате раздался победный крик. Крик Валисии даже удалось заметить. Но кроме копны голубых волос и чёрных очков она перед собой ничего не видела. Поэтому, решив больше не тратить на это силы, она отвернулась к стене и снова заснула.

Следующее утро отличалось от остальных. Она практически смогла различить пальцы на своей руке. Живот скрутило от голода, чего Валисия уже давно не ощущала. Она вдруг поняла, что за всё время, что находилась в палате, её рот не произнёс ни звука. Погрузившись в пучину своих мыслей и переживаний, она отодвинула на задний план свои физические потребности. Ей даже стало страшно от того, что могло её ждать в зеркале.