Акселератор жизни. Слой четвёртый.

Глава 20

Столица. Внутреннее кольцо. Титулярная канцелярия Российской империи при императорском дворце.

«Блеск глаза выжигает», — в очередной раз подтвердил я свои наблюдения, следя за тем, как золотое перо недовольного старшего клерка танцует по гербовому бланку.

Причина его недовольства была донельзя проста. Как и подобает сознательному космокнязю, не желающему ни стоять в очередях, ни слышать недовольного пыхтения остальных «страждущих», я решил явиться пораньше, дабы избежать церемониального «стояния в очереди»… Откуда же мне было знать, что здесь нет очередей⁈ Теперь за бедолагой, который должен был принять за сегодняшний день единственного клиента — главу рода Герас, посмеиваясь, наблюдали его коллеги, совершавшие утреннюю накачку кофеём. Судя по весёлым лицам, в их среде вовсю отпускались шуточки в адрес товарища, озадаченного делами прямо с начала рабочего дня.

Ухмылки моментально стёрлись с их физиономий, когда в канцелярию вошла разношёрстная, но очень деловая компания: двух сотрудников штемпельной мастерской императорского дворца и двух гвардейцев возглавлял шустрый старикан в толстенных очках. Я видел его ранее, когда заходил снять сигнатуру своего эфира. Запомнил по алому длинному кителю, и тому, как от него шарахались все мастера-штамповщики и все клерки, которым он при случае, и без оного, норовил сделать «накачку».

— Фёдоров, — коротко представился старик, поправив маленькие круглые очёчи, что держались на кончике носа, и принялся меня внимательно разглядывать. — М-да… Мгхм… Мгм… Угу… А ведь ошибки нет…

— Любезный, могу чем-нибудь помочь?

— Здесь ничего не поможет, — будто в бреду произнёс старикан, после чего резко дёрнул головой, а его взгляд стал осмысленным. — Извините, глава рода Герас, немного задумался… Спасибо.

После последнего слова, Фёдоров схватил мою руку и энергично потряс, довольно ухнув.

— Спасибо… Давно я так не работал, уважаемый князь. Чудом справился.

— Не за что, — озадаченно произнеся это, я зацепился взглядом за два разных по размеру футляра, и тут же закономерно поинтересовался: — Мастер, а почему их два: я ведь одну печать должен получить?… И что это за чемодан?

— Там печать. — Мастер отрешённо почесал висок, а через пару секунд продолжил более тихим голосом: — Не хочу утомлять вас техническими подробностями, а скажу просто: с вашим эфиром очень сложно реализовать механизм авторизации… Наверное… Сейчас выясним.

Приняв от одного из штамповщиков маленький футляр, старикан быстро его открыл и протянул мне вполне стандартную печать формы «пешка».

— Попробуйте, князь Айзек.

Проявляя учтивость, инициативный клерк тут же подставил чистый лист, извлечённый из лотка принтера. Без задней мысли взяв штемпель, я подал в него эфир и опустил гербовое клише на бумагу. Стоило это сделать, как запахло гарью: клише прожгло не только бумагу, но и стол.

— Ой… — я в ступоре разглядывал тлеющий уголь, оставшийся от штампа, пока его ловко не перехватил из моих рук Фёдоров.

— Видите, князь? — старый причудотехник даже не поморщился, держа уголёк в руке, а после опустил его в графин с водой, стоявший на столе клерка. — Если попытаться провести аналогию, то ваш эфир подобен току сверхвысокой частоты.

— Так сразу сказали бы, мастер! — я не совсем понял суть затруднений. — Не вижу препятствий изменить модуляцию. Просто при съёме параметров меня попросили сделать свободное высвобождение эфира в прибор…

— Уже сломанный, — внёс уточнение старик, который, судя по всему, был здесь за главного. — Считыватель субмодуляций сломался после вас, князь. Спасло то, что остались зафиксированные данные измерений.

— Я не специально, — попытался оправдаться я, на что мастер махнул рукой и усмехнулся, демонстрируя золотой ряд зубов.

— Пустяки, князь. Прибор скоро починят. — Старик принялся поглаживать пальцами свою седую бородку. — Субмодуляция эфира подобна отпечаткам пальцев: можно скрыть, но не изменить. Непонятно одно: почему она у вас настолько мощная?

— А мне откуда знать? — оставалось пожать плечами. — Я знаю только о модуляции эфира, а о субмодуляции не слышал.

— Потому что этому нигде не учат, — с полным знанием дела сообщил Фёдоров, тихо хмыкнув. — Субмодуляция — она как эхо, но это неточное сравнение. Когда кричишь в пещере разные фразы, то слышишь разный отзвук. В случае субмодуляции — что бы ни кричал, слышишь одно и то же. — Старикан провёл пальцами по тонким седым усикам. — В вашем случае, уважаемый князь, ммм… Эхо получается громче «голоса», а п и ковая амплитуда зашкаливает. Осмелюсь задать нескромный вопрос, бывший князь Мышкин…

— Вы хорошо осведомлены, мастер Фёдоров. Не знаю, как вас зовут, вы не представлялись по имени.

— Степан, — главный штамповщик титулярного министерства скромно кивнул. — Скажи мне, уважаемый князь…

— Можно просто Айзек.

— Хорошо… Айзек, — старик вновь кивнул, на мгновение возвращая отрешённый вид, формулируя мысль. — Странности в себе наблюдали?

— Эмм… Я люблю спать голым, — брякнул первое, что пришло в голову, тут же добавив: — И женщин.

— Я тоже люблю спать голым и женщин, — парировал мастер, отчего нижняя челюсть клерка, слушавшего наш разговор, начала уползать вниз. — Особенно голых женщин люблю. Так что, это не делает тебя особенным, уважаемый князь.

— Уверовал, мастер… И рад за вас. — Я слегка растерялся от такой внезапной встречи с единомышленником и его прямоты.

— Не суть. Шуточки «про возраст» неуместны, я полной жизнью живу, — с важным видом ответствовал престарелый «плейбой». — Что касается тебя… Наблюдал ли ты странности в своих техниках? Речь сейчас идёт о их разрушительной силе… Ммм, — Фёдоров на пару секунд задумался. — «Эфирной пулей» стандартную железобетонную плиту пробьёшь навылет?

— Тренировочную?

— Нет, обычную. — Он зажмурил правый глаз и подкатил наверх левый, что-то прикидывая — Ту, что 220 миллиметров толщиной.

— Запоросто.

— Если сложить, то сколько плит разом ты сможешь пробить «Эфирной пулей»?

— Не пробовал. — У меня действительно не было ответа на этот вопрос. — Много. Штук пять… может, шесть. Не знаю, мастер.