И грохнул снарядом об пол, завершая упражнение. Придержав прыгающую штангу пальцами, Ростислав Владимирович выпрямился и сдернул со стойки полотенце. Оголенный торс молодого боярина был покрыт блестящими бисеринками пота — работал в зале подполковник на износ.
Он уже испытал себя достаточно, чтобы понимать — к моменту, когда окажется в стенах академии, а это всего через два часа, организм успеет полностью восстановиться и весь комплекс упражнений, который не смог бы выполнить ни один обычный спортсмен, можно будет повторить. Там, где рекорды ставились одним рывком, Ростислав Владимирович делал несколько подходов. И теперь, спустя какое-то время занятий, боярин уже понимал — текущее его состояние не предел.
И раз уж он может быть сильнее, он должен таким стать.
В дверь прошел сотрудник ЦСБ, тут же плотно закрыв за собой створку. Молча окинув взглядом полуобнаженного боярина, опричник лишь головой покачал. В его взгляде Ростислав Владимирович уловил уже ставшее привычным восхищение. Окружающим-то не было известно, что это только начало.
Сам майор был худ, как щепка, и ростом всего около метра шестидесяти сантиметров, а оттого на фоне огромного боярина Иващенко казался подростком. Восхищенный взгляд усиливал это впечатление, хотя майору явно уже перевалило за сорок пять.
— Доброе утро, господин подполковник, — поздоровался посетитель, когда Ростислав Владимирович бросил мокрое от впитанного пота полотенце обратно на стойку.
— Здравствуйте, Михаил Иванович, — с улыбкой ответил боярин, снимая перчатки с рук. — Прошу простить мой неподобающий вид, я не ждал гостей в такое время. Чем могу помочь?
Майор отодвинул полу форменного кителя, демонстрируя бумажный пакет, украшенный печатью с гербом Милославских. Так корреспонденцию носили только для внутреннего пользования, и только с самыми важными документами.
— Приказано вскрыть при мне, господин подполковник, прочесть и уничтожить, — ответил опричник, прежде чем вручить послание.
Боярин Иващенко кивнул и принял пакет. Посыльный тут же отступил обратно к двери — достаточно далеко, чтобы видеть, что Ростислав Владимирович все прочел и уничтожил документы, но в то же время и недостаточно близко, чтобы увидеть содержание письма.
А боярин пальцем сломал печать и вынул аккуратно сложенное письмо.
" Дорогой брат!
Тебе довелось через многое пройти за последнее время. И я понимаю, что, вероятно, не открою тебе уже никакой тайны, когда скажу, что и ты — по крови и праву рождения Милославский.
Несмотря на то, что твоя судьба оказалась гораздо сложнее большинства царских детей, я знаю, что во всем Русском царстве нет человека, верного нашей стране больше, чем ты. И ты уже доказал это, отдав жизнь за интересы Русского царства в Британской империи.
Да, тот конфликт с твоими родичами из рода Иващенко случился именно потому, что ты был сыном МихаилаIIи Юлии Александровны Романовой. И боярский род Иващенко был обязан не только хранить это в секрете и заботиться о тебе, как о собственном ребенке, но и защищать тебя.
Когда сделать этого не получилось, царь разгневался и лишил род Иващенко боярского достоинства. Из-за стечения обстоятельств тебя искали слишком долго, а когда нашли, ты уже умирал в Британской империи, совершив подвиг, за который тебя должны были награждать посмертно.
Так или иначе, но все сложилось именно так, как сложилось. Вмешательство великого князя Невского спасло тебе жизнь. А наноботы Дмитрия Алексеевича Романова поставили на ноги. Я же со своей стороны старался загладить вину Милославских перед тобой, как мог.
Но, несмотря на наше участие в твоей судьбе, знай: ты имеешь то, что имеешь не из-за нашей протекции, не потому что ты на самом деле Милославский. Ты проявил себя достойным благородным человеком Русского царства. И с тех пор уже неоднократно это подтверждал.
Полагаю, что за то время, что мы провели вместе, ты уже понял, что есть очень малый круг людей, кого я действительно уважаю. И ты в него входишь, Ростислав.
Сегодня я объявил, что разослал послания всем детям МихаилаIIи Юлии Александровны Романовой. Ты входишь в их число по праву крови, Ростислав. Однако я уже не раз сталкивался с тем, что наиболее достойные войти в род Милославских, став опорой трону на правах родственников, предпочитают отказаться от этого ради того, чтобы жить собственной жизнью.
Я уважаю такой выбор.
А потому я хочу, чтобы ты знал: если ты решишь, что хочешь остаться боярином Иващенко, я приму этот выбор. В этом случае я выведу тебя из подчинения князя, все равно вы так и не смогли поладить. Как боярин Иващенко, ты будешь продолжать служить Русскому царству, как это и было решено ранее. У тебя и твоей семьи будет моя полная поддержка во всем.
Однако если ты все же решишь, что род Милославских тебе ближе, я с радостью назову тебя своим братом перед всем миром. В этом случае твоя карьера изменится. Ты продолжишь обучение в академии, и сразу после итоговой аттестации войдешь в действительные члены Генерального штаба Русского царства в должности заместителя министра обороны Русского царства. А через пару лет сам займешь его место, миновав службу в армейских корпусах после выпуска из академии. Я знаю, что ты справишься.
Но выбор только за тобой. Только тебе, Ростислав, решать, каким отныне будет твое отчество — Владимирович или Михайлович.
В любом случае я знаю, что твое отечество не изменится. Как и беззаветная любовь к нему.
Твой брат,
Цесаревич Игорь"
Несколько секунд боярин Иващенко смотрел на бумагу в своих руках, обдумывая прочитанное.
А после стихия отозвалась, кроша бумагу в пыль. Наблюдавший за этим процессом майор кивнул, подтверждая, что приказ исполнен.
— Будет ли какой-то ответ, подполковник? — уточнил он.
Ростислав Владимирович вздохнул, бросил взгляд на стоящую рядом штангу с блинами.
— Да, майор, передай, что ничего не изменилось, — ответил он. — А сейчас мне пора на занятия. В академии еще не все поняли, с кем имеют дело.
Наслышанный о происшествии на предварительном экзамене опричник улыбнулся.
— Покажите им там, господин подполковник, — высказал он свое пожелание. — И знайте, мы все на вашей стороне.