Страница 68 из 74
И снова — моя помощь в этом вопросе уместна, но не должна заменять собой саму военную машину Русского царства. По-хорошему, мне вообще стоит максимально дистанцироваться от происходящего. Затмевать сейчас Игоря Михайловича — все равно, что собственноручно шатать под ним трон. Тем более в ситуации, когда некоторые наши братья и сестры захотят заявить о своей принадлежности к Милославским и правах на престол.
Никто ведь не поверит всерьез, что я не собираюсь становиться царем. Подавляющему большинству людей мысль о том, что чем выше твоя власть, тем меньше у тебя свободы и больше обязанностей, даже в головы не приходит. А потому даже если я буду давать клятву каждый день, что полностью поддерживаю Игоря Михайловича, как законного наследника, мне не поверят.
Еще и слухи запустят, что на самом деле на меня надавили, пригрозив лишить Романовых всех их заслуженных благ, которые на нас сыпались за последний год. А от слухов один шаг до создания ячеек несогласных благородных людей. Оттуда же до нового мятежа рукой подать.
Отложив в сторону очередную папку, я взял чашку и откинулся на спинку кресла. Мысли опять крутились вокруг биологических наследников царской семьи.
— Да твою ж ты мать, — выдохнул я, чувствуя, как меня распирает от гнева.
Марина Кирилловна вскинула брови, внимательно наблюдая за мной взглядом. А на деле считывая показатели организма, чтобы разобраться в моем состоянии.
— Вас следует отдохнуть, князь, — произнесла помощница. — Происходящее в Русском царстве сильно влияет на ваше эмоциональное состояние. Тенденция на лицо, у меня есть статистика. Вы становитесь злее, ваш организм начинает вырабатывать большие объемы гормонов гнева. Именно поэтому вы так реагировали во время работы наномашин. С учетом того, что такая мощная выработка норадреналина свойственна только вам, и ни одному другому из Романовых и Демидовых, я готова счесть, что это состояние — наследственное от настоящих биологических родителей. В частности, Михаила Милославского.
Да, царь частенько злился. Но он свои эмоции научился держать в узде.
— Ничего хорошего мне от папы не досталось, — усмехнулся я. — Отличное наследство, ничего не скажешь. Проблемы и неуравновешенность.
— С возрастом, если это состояние не контролировать, эффект будет усиливаться, — продолжила помощница. — Отсутствие отдыха расшатывает ваши нервы, оттого каждый следующий выброс норадреналина становится сильнее и ощущается вами ярче. Рекомендую заняться практиками по душевному равновесию.
— Я же постоянно в трансе, — возразил я.
Помощница покачала головой.
— Эта ментальная практика только усиливает степень напряжения, Дмитрий Алексеевич, — возразила Марина Кирилловна. — Вам необходима релаксация, а вместо этого вы ежедневно подвергаете себя дополнительному напряжению. Вместо отдыха получается дополнительная нагрузка на организм. Учитывая, что он еще продолжает развиваться, последствия таких нагрузок скажутся в дальнейшем на нервной системе.
— У меня есть наномашины, — возразил я.
— Курс которых вы даже не закончили, — напомнила искусственная девушка. — Дмитрий Алексеевич, сейчас вы должны отправляться спать. А завтра с утра я рекомендую вернуться в Красноярск, где пройти курс лечения наноботами до конца. И ни на что не отвлекаться. Ближайшие события не требуют вашего личного участия.
Я вздохнул, прикрывая глаза.
Все время забываю, насколько ограничено мое тело. Двадцать лет почти в этом мире, а все еще веду себя так, будто я сингуляр, и могу пренебречь физиологией своего организма.
Однако «Оракул» подметил все верно. Толку с меня не будет, если я расшатаю свою психику. Да, я привык к совершенно иным скоростям мышления и событий, но весь этот мир не слишком торопится.
Я, наверное, единственный князь, у которого выходной бывает хорошо если раз в месяц. Виктория пыталась жить в моем темпе, и чуть с ума не сошла от того, что не могла забеременеть. И это — нормально, всем нужен отдых после работы.
И только я спешу сделать все, что могу, не оглядываясь на самого себя. Ведь откуда эти нервные реакции? Я загнал собственное тело.
— Продолжай без меня, — велел я, вставая из-за стола. — И буди только в случае серьезной опасности для Русского царства. Ну или важных звонков.
Искусственные глаза Марины Кирилловны обрабатывают информацию даже лучше моих линз. Так что ей не составит труда пролистать все стенограммы заседаний ключников и закончить работу. Она все-таки робот.
А я все еще человек.
— Будет исполнено, Дмитрий Алексеевич, — с поклоном ответила помощница. — Вы можете на меня положиться.
Анна Михайловна смотрела на свое отражение в зеркале. После официального сообщения о смерти государя можно было не ждать возвращения Емельяна Сергеевича домой в ближайшие пару дней. Ночевать великий князь уж точно не приедет.
И княжна Соколова ловила себя на чувстве разочарования от этой ситуации. За последние дни она уже привыкла, что великий князь рядом, проводит свои ночи с ней, а не решает проблемы государственного масштаба.
Емельян Сергеевич, человек, которого ее отец ненавидел от всей души, самой Анне Михайловне… Нравился.
И он, и она шли на брак сознательно, расчетливо. И все, что нужно было сделать Анне Михайловне, чтобы зарыть топор почти столетней войны между родами — поступить мудро. По-женски мудро.
Стоило дать возможность Емельяну Сергеевичу показать себя в домашней обстановке, отринув вражду и предвзятость, и перед молодой девушкой оказался мужчина, которому требовалась понимающая супруга.
Естественно, ничего секретного он ей не рассказывал, да оно и не требовалось. Анна Михайловна вполне могла сама разузнать все, что понадобится. Так, например, было с заказом Можайского на подрыв шахты Романовых. Однако как человек, на плечах которого лежит огромный груз ответственности, великий князь ее покорил.
И она сама затащила его в постель отведенных ей гостевых покоев. Причем Емельян Сергеевич проявил себя крайне деликатным человеком, и изо всех сил упирался. Но все же княжне Выборгской удалось победить.
И она еще ни секунды, ни мига о том решении не жалела.
Расчесав влажные волосы, Анна Михайловна отложила щетку и взглянула на телефон, лежащий на столике будуара.