Страница 21 из 21
Жалко покойного не было, было жалко, что он ушел вместе со своими тайнами. Хотя пару интересных намеков он сделал, и будет обидно, если за намеками ничего не найдется.
— Запросим выписку звонков. Живым бы мы его все равно не допросили.
— Ко мне претензии будут? — прямо спросил я.
— Какие претензии? — удивился он. — Все видели, что Воронцов, во-первых, сам тебя вызвал, а во-вторых, взорвался не от твоих заклинаний. Ты мне лучше скажи, не говорил ли он что-то, что могло бы мне пригодиться?
— Разве, что я догадаюсь по первой букве фамилии, кто у них глава, — вспомнил я. — Больше ничего такого. Я его уламывал на клятву. Как оказалось, напрасно. Лучше бы с самого начала грохнул. Было бы хоть что хоронить.
Ефремов посмотрел на место, где проходила дуэль, поморщился и потерял интерес.
— Соберут что-нибудь для закрытого гроба. Первый раз, что ли? — оптимистично сказал он и тут же переключился на другой важный для него вопрос: — Елисеев, раз уж мы встретились лично, то я хотел бы тебя расспросить, не заметил ли ты слабых мест в охране школы?
Я задумался. Теоретически я могу войти и выйти так, что администрация школы этого не заметит. Но это я. Пожалуй, покойный Воронцов тоже мог пробраться, но он настолько неуклюже орудовал щупами, что с высокой вероятностью школьная охранка сработала бы.
— Датчики магии не реагируют на очень слабые заклинания, — вспомнил я. — Случайно выяснили, когда Полина Мальцевой дерево выращивала.
О том, что в мальцевском блоке датчики не заизолированы, сообразили уже после того, как в их гостиной закрасовалось дерево, не уступающее размером нашему. Потом еще выяснилось, что Полина регулярно «помогает расти» местным цветочкам, и тоже без последствий в виде выговора. Ее действия датчики не засекали.
— Вырастить дерево — слабая магия? — недоверчиво переспросил Ефремов. — Да ты зажрался, Елисеев.
— Тем не менее это действительно так. Там используются заклинания, потребляющие очень мало маны. И вот этом случае датчики не реагируют.
— Может это особенность магии вашей Полины? — предположил Ефремов.
— Нет, в школе низкая чувствительность датчиков. Но я не думаю, что кто-то это использует из ваших противников.
Последнее я говорил с уверенностью, потому что в охранную систему я врезался и теперь никто не пройдет так, чтобы я об этом не узнал.
— Хорошо, — посопел Ефремов. — Это все? Не дают мне покоя твои камеры.
— Они не мои. Но так, вроде, серьезных недостатков не нахожу. Дмитрий Максимович, вы же общались с Соколовым, чью квартиру я купил?
— В основном с ним Зимин общался, — огорошил меня Ефремов. — А чего ты вдруг о нем вспомнил?
— Воронцов посчитал, что я нашел какие-то соколовские записи и по ним учился магии.
— Вряд ли Соколов что оставил другим в наследство. Он был одиночкой, учеников не брал принципиально. А записи если он делал, то для себя. Посторонний в них не разобрался бы. Или разобрался?
Он пытливо на меня посмотрел, уверенный, что записи были. А вот про наследство он зря. Продажа квартиры с гаражом за смешную сумму иначе как наследством не назовешь. И феникс в гостиной, который, казалось, только меня и ждал. Я почти ухватил за хвост какую-то важную мысль, но тут Ефремов покашлял, намекая, что ждет ответа, и мысль исчезла.
— Не разобрался, — признал я. — А что он за человек был?
— Соколов-то? Да человек как человек, — пожал плечами. — Маг сильный и много в чем разбирался. Могу поднять документы с его консультациями, если нужно.
— Буду признателен, — согласился я.
У меня не было уверенности, что это хоть немного продвинет меня в сторону расшифровки записей Соколова, но вдруг даст какую-то зацепку?
Конец ознакомительного фрагмента.