Страница 15 из 18
Эрнальд привычным жестом заправил волосы за ухо и задумчиво оглядел лес, непроизвольно пощипывая струны лютни, которую так и не выпустил из рук. Постепенно увлекшись, он принялся сосредоточенно настраивать инструмент, по очереди зажимая лады и что-то подкручивая. Тонкие пальцы со знанием дела, хотя и неуверенно, двигались по грифу, как будто приноравливаясь к знакомому, но забытому делу. Он бережно изучал лютню, словно это было величайшее сокровище: трепетно поглаживал округлые бока, разглядывал тонкие деревянные прожилки, протирал невидимые пятнышки и потихоньку подкручивал колки, выправляя тон. Весь его облик словно стал выглядеть иначе: плечи перестали вжиматься в шею, спина расправилась, неловкие острые локти и коленки сгладились, и вместо неуверенного, колючего подростка перед Тамашем сидел тоненький молодой юноша, даже несколько женственный. Раз за разом повторяя одни и те же переборы, Эрнальд постепенно добавлял в них больше деталей, расцвечивая переливами. Местами юноша сбивался и пробовал снова, но было очевидно, что, несмотря на долгий перерыв, он прекрасно владеет инструментом. Потихоньку переборы стали складываться в красивую мелодию, которая, вновь и вновь повторяясь, звучала увереннее. Запинаясь и повторяя по нескольку раз сложные места, юноша перебирал струны, подбирая мотив. Взгляд его рассеянно блуждал по инструменту. Вскоре мелодия зазвучала чисто, а Эрнальд погрузился в подобие транса, углубившись в свои мысли и не глядя перебирая струны. Когда же лютня затихла, он ласково провел по струнам, словно благодаря инструмент, и, очнувшись от своих мыслей, огляделся вокруг. Тамаш, так и стоя на середине ручья, с восхищением смотрел на него. Юноша смутился и словно сжался весь обратно, отводя взгляд.
— Эта покупка действительно того стоила, — с тихим восторгом произнес лекарь, — мне редко доводилось слышать такое чудесное исполнение.
Эрнальд смутился еще больше и, покраснев, ответил:
— Я давно не играл, получилось не очень…
— Я узнал мелодию. Тебе удалось сделать ее особенной, поверь.
— Откуда? — удивленно просил юноша.
— Песнь Уходящего Сердца — очень древняя баллада, — лекарь помедлил с ответом, — это плач разлученных Виаты и Аваима, — он еще помедлил и со вздохом добавил, — иногда ее поют тем, к кому я не успел.
— Она всегда казалась мне непонятной и очень печальной, — Эрнальд задумался, уносясь мыслями в прошлое, — мать пела ее, когда я болел, — он сделал долгую паузу, — и в тот вечер, когда отец пришел забрать меня, — с этими словами подбородок его дрогнул.
Эрнальд сердито мотнул головой и, резко отвернувшись, кулаком вытер глаза. Хмуро отложив инструмент, он, не оборачиваясь, пошел в глубину леса, гневно пиная поганки, а Тамаш вернулся к своему занятию.