Страница 22 из 32
Оля на минуту опешила, удивленная моей осведомленностью. А затем пафосно хмыкнула и засмеялась.
— Это он тебе рассказал? Да? Алеханов? Так и знала, что ты с ним спишь! — выплюнула она мне в лицо.
Пытаюсь ровно дышать, чтобы подавить растущее внутри волнение. Мысленно умоляю Григорьева шевелиться. Оставаться один на один с этой разъяренной предательницей нет никакого желания.
— Ну что ты молчишь? Шлюха! Беременна от одного, ложишься под другого! У тебя их вообще сколько, мужиков то? — грубо насмехается Оля, пытаясь спровоцировать меня хоть на какие-то эмоции. Но я прекрасно понимаю, что лучшая тактика — это спокойствие.
— Сплю. — твердо отвечаю я. — И ребенок, кстати, от него тоже.
Глаза подруги расширились от негодования. Лицо свело от жуткого презрения, с губ сорвался истерический смех.
— Тварь! — заорала она, оглушая меня визгливым голосом. Сделала пару решительных шагов в мою сторону, и мне ничего не оставалось, как попятиться назад. Неизвестно на что способен человек, загнанный в угол и пойманный с поличным.
— Тварь! — повторила она еще громче и легонько толкнула меня в грудь. Я ошарашенно перевела взгляд с ее лица на руки. — Ты все это время меня за нос водила! Я тебе доверяла! — орет девушка не своим голосом. — Я тебя просила нормально сказать мне, если между вами что-то есть!
— Оль! — пытаюсь вразумить подругу, но та и слушать не хочет.
— Ненавижу тебя! — ее вопли звоном застревают в ушах.
Девушка резко дергается, и я не успеваю среагировать. Сквозь крики могу разобрать шаги в коридоре и на секунду становится легче. Но Оля уже не может взять себя в руки, разгорячённая обидой и злостью девушка вновь толкает меня с такой силой, что я не могу удержать равновесие.
Сердце на мгновение замирает, и я обхватываю руками живот, пытаясь сгруппироваться.
Перед глазами перекошенное злостью лицо подруги.
Момент падения тянется вечность, в голове успевают пронестись тысячи мыслей. Но самая четкая — страх. Дикий ужас сковывает все тело.
Затылком чувствую странное прикосновение чего-то твердого. Ни боли, ни осознания, что происходит.
Последнее, что я помню, это как старомодные ботинки Сосиски возникают прямо перед моим носом.
А затем сознание погрузилось в кромешную темноту.
Глава 38
— Амина. Амина? Как ты? — яркий свет бьёт в глаза. Слепит. Щурюсь, пытаясь разглядеть собравшихся вокруг людей.
— Амина? — вновь повторяет Дамир. Господи, что он делает у меня на работе?
Оглядываюсь. Мама. Папа. Брат.
Начальник, расталкивая всех, пробирается к кровати и заглядывает мне в глаза.
— Ты в больнице. — обеспокоенно сообщает он.
Сглатываю ком в горле. Во рту все пересохло.
В голове пустота. Затылок адски болит, мешая трезво соображать.
— Ребенок? — тихо спрашиваю я. Глаза резко увлажнились и сердце ушло в пятки от страха. Пожалуйста, пусть только с ним все будет хорошо. Пожалуйста. — молю я про себя всех Богов.
— Все в порядке. — хором отвечают брат и начальник.
Облегченно выдыхаю. Сейчас мне плевать, что подумает папа. Что подумает начальник. Важно только, чтобы ребенок не пострадал.
Снова морщусь от боли и пытаюсь приподняться на кровати, пока вся эта компания начинает что-то на перебой мне рассказывать. Шум их голосов слился в какой-то звук пчелиного роя, мешая вырвать хоть одно четкое слово.
— Так. Покиньте пока палату. Мне нужно ее осмотреть. — раздается грозный голос за спиной у Дамира.
Все тут же расступаются, пропуская вперед тучного мужчину в белом халате.
— Выходим, выходим. — окидывает он собравшихся строгим взглядом из-под очков.
— Амина Каримовна, аккуратнее нужно быть в Вашем положении. — врач недовольно поправляет тяжелую душку очков и прислоняет стетоскоп к моей груди. — Глубокий вдох.
— Ребенок точно не пострадал? — уточняю я, покорно выполняя требования доктора.
— Точно. В отличие от Вашего затылка. У Вас сотрясение.
Уныло кинула взгляд на дверь, за которой толпятся родители и начальник.
Понимаю, что теперь мне придется им все объяснить и тяжело вздыхаю.
— Почему ты раньше не сказала о беременности? — спокойно спрашивает отец, как только их с мамой пустили обратно в палату.
Его тон голоса настораживает. Может быть он так спокоен, потому что я в больнице? Как бы он отреагировал, скажи я ему об этом в обычных жизненных обстоятельствах?
Жму плечами и опускаю глаза. Я не боюсь его. Просто вижу, что он не доволен. В очередной раз кольнуло где-то под сердцем. Не такой реакции ждет дочь от любящего отца. Внуки — это же счастье? По крайней мере, так считают все нормальные люди.
— Кто отец? — папа не сводит с меня пристального взгляда.
— Ты его не знаешь. — спокойно отвечаю я.
— Надеюсь, что хотя бы ты его знаешь. — сарказм в его басистом голосе заставляет волну гнева подняться внутри. — Мне не нужны внуки не пойми от кого.
— Карим! — шикает мама, осуждающе смотря на отца.
— От твоей дочери, папа! Внуки от твоей дочери, прежде всего! — я не выдерживаю, и мой голос звенит от обиды. — Вот поэтому я не говорила! — впиваюсь взглядом в насупившегося мужчину. — Это мой ребенок, и я не позволю никому сказать о нем ни одного плохого слова, ясно!? Ты не рад? Отлично! Тогда мне придется сказать ребенку, что у него нет дедушки! Это тебя устроит!? — слова сами собой выплескиваются из меня колючим ядом. Я тяжело дышу, и со стороны, наверное, похожа на бешеную мамашу, готовую в любую минуту броситься в бой, защищая свое чадо.
Но отчасти это так и есть. Я не позволю моему ребенку видеть такое же отношение, что и ко мне в детстве.
Отец смотрит мне прямо в глаза. Молчит. Не привык чувствовать отпор. Так уж заведено, что все безмолвно соглашаются с каждым его словом.
Я не буду извиняться. Мне не за что. — пытаюсь я убедить себя, когда в дверь стучат.
Босс резко входит в палату, не обращая внимания на родителей.
Отец переводит на него гневный взгляд, но начальник и бровью не повел.
Молча подходит в моей кровати. Лицо взволнованное.
Как он отнесется к моей беременности? А ведь он еще не знает самого главного… Что отец ребенка — он…
Боже, как я вообще ему об этом скажу?
"Поздравляю, ты станешь папочкой"? — всплывает в моей голове комичная фраза.
— А ну выйди отсюда! — голос отца становится еще более злым. — У нас семейный разговор!
Я удивленно уставилась на папу. Он никогда не позволял себе так разговаривать с незнакомыми людьми. Несмотря на его скверный характер, правила приличия играли для него не последнюю роль.
— Я пришел не к тебе. — сухо бросает босс, и садится возле кровати. Спокойно смотрит мне в глаза.
Я в полной растерянности, и кажется абсолютно перестала понимать, что происходит.
— Щенок! — взорвался отец. — Как ты смеешь так со мной разговаривать!?
— Карим! Не нужно! — умоляюще стонет мама и хватает отца под руку. Почти силой выводит его из палаты, оставляя меня наедине с начальником.
И я совсем не понимаю, рада я этому или нет.
Глава 39
Кусаю губы. Молчу. Мужчина внимательно разглядывает моё лицо, и от этого мне еще больше становится не по себе.
— Что будет с Олей? — наконец то решаюсь я прервать гнетущую тишину. Голос хрипнет от волнения и мне приходится прочистить горло.
Начальник не торопится отвечать. Кажется, единственное, что ему сейчас интересно — это пытаться прочитать мои мысли.
Спустя пару минут он все же подает голос:
— Когда я вез тебя в больницу, она была в кабинете Григорьева. Скорее всего она выплатит неустойку компании за разглашение данных. — делает длинную паузу. — Я бы советовал тебе написать на нее заявление. Не думаю, что она осознавала, что делала, но такое не должно остаться безнаказанным.
Делаю глубокий вдох и на секунду прикрываю глаза.
Больше всего на свете я бы сейчас хотела оказаться дома, в теплой уютной кровати с котом под боком.