Антидемон

Лавка мне понравилась: чисто, уютно, на свечах не экономят, на полках за прилавком выложено множество артефактов, заготовок и всего, что может понадобиться портальному охотнику. Тут были и мечи, и кинжалы, и луки, и стрелы, и снаряжение, от одежды до доспехов.

Поздоровавшись, я молча высыпал на прилавок все пять стихийных источников — они уже успели подсохнуть и покатились с перестуком небольших камушков.

— Это то, что я думаю? — заинтересованно спросил продавец. — Очень хорошо, что вы пришли именно к нам, я смогу дать хорошую цену! Правда, сам я не маг, сейчас позову хозяина, он проверит.

Хозяин на вид был благодушным старцем, но глаза его так остро блеснули, когда он увидел, что я принес, что стало понятно — просто не будет. Так и оказалось: едва маг убедился, что товар нужного качества, как тут же развернулся торг. Семь минут мы азартно спорили, за это время в лавку вошли и вышли несколько зевак. Торговаться меня научил один из бывших бандитов, которого мой дядя поставил присматривать за мной, когда я только попал в армию. Он объяснил мне, что это не стыдно — напротив, многие люди любят торговаться и получают от этого удовольствие. И не очень любят тех, кто не торгуется.

По итогу мы оба остались довольны. Я вначале врубил такую цену, что плавно опустился к той, на которую рассчитывал. За пять стихийных источников я получил сто семьдесят золотых монет. Полновесной чеканки, об этом я тоже в процессе торга договорился! Не согласуешь сразу, могут насыпать старых монет, изношенных. Ну, или специально полустертых — тот же бандит рассказал мне о хитром трюке. Берешь сотню золотых монет, выкладываешь на толстую ворсистую ткань и трешь по несколько штук за раз, сколько в руки влезет, об эту ткань по минуте. Потом переворачиваешь, и снова трешь. К концу дня ткань сжигаешь в тигеле в печи, предназначенной для плавки металлов. В тигеле получаешь золота по весу на две-три монеты!

Хозяин лавки со мной рассчитался, и я приступил к покупкам. Перед этим, конечно, условился с ним о скидке, если много всего куплю. Взял новый тисовый лук, не хуже моего старого, шесть десятков стрел да новую одежду. Купил также небольшой самострел для скрытного ношения — пусть будет на всякий случай, — к нему взял десять стрел, а потом не удержался и прикупил еще и перевязь с тремя метательными ножами — точь-в-точь, как у встреченного у портала охотника. Купил также подарок для сестры. Все это обошлось мне в сорок пять золотых монет. Дорого, конечно, но товар я взял отменного качества!

Когда повернулся и пошел к выходу, довольный хозяин меня окликнул:

— Молодой человек! Вижу, что вы пострадали на охоте. Могу порекомендовать хорошего лекаря.

— Спасибо, лишним не будет! — И я получил от хозяина лист бумаги с его адресом.

К лекарю я идти, конечно, не собирался. Это не свежая травма, а старый сложный перелом, который местному умельцу не вылечить. Вот и отлично, пусть все связывают хромоту таинственного охотника в маске с травмой на охоте! Никто не будет думать про хромающего сына артефактора, только что оправившегося от паралича. Не то чтобы я собирался вечно скрываться, но пока мой отец не знает, не нужно, чтобы кто-то ему об этом рассказал.

Вернувшись домой, положил золотую монету на стол перед слугой:

— Это тебе, Гант! Спасибо, что заботился обо мне, пока я лежал беспомощный!

Мне не жалко было бы дать и больше, но это превзошло бы все разумные пределы ожиданий слуги. И так у него глаза на лоб от изумления вылезли! Золотой — это его заработок за шесть недель службы. А он прекрасно знал о бедственном финансовом состоянии семьи и сам видел, как я, отправляясь недавно в город, получил от отца «на развлечения» всего лишь одну серебряную монету. А ведь один золотой менялся на серебро по курсу один к двадцати!

Он прекрасно знал, что не так уж хорошо обо мне и заботился, но деньги взял. Теперь это будет нашей тайной от отца — глядишь, Гант закроет глаза и на какие-то мои необычные шаги, не побежав докладывать отцу.

Постучал в дверь к сестричке, зашел внутрь, и сказал:

— Закрой глаза и не открывай!

Все сестры знают, что означает такая просьба, и довольная Эрли немедленно ее выполнила. А я достал из-за спины пакет и развернул бумагу. Шуршание пакета только добавило румянца на щеки сестры.

— Открывай! — сказал я.